— В той школе происходят всякие вещи, и жаль, что таким людям, как семейство Грей, позволяют обучать своих детей вместе с приличными ребятами.
Я чуть не закричала, что все Грей — самые лучшие люди в нашей деревне, но ведь с тетей Амелией спорить бесполезно.
Потом наступил «день подарков» (второй день Рождества, когда слуги, посыльные и т. п. получают подарки), он прошел еще тише, чем Рождество. Шел дождь, и дул юго-западный ветер.
Какой длинный день. Я только любовалась своими подарками и мечтала, когда же смогу надеть свое шелковое платье.
На Новый год приехала Анабель. Тетя Амелия зажгла камин в гостиной — редчайшее событие — и подняла жалюзи, потому что нельзя жаловаться на солнце, которое испортит мебель.
В лучах зимнего солнца комната по-прежнему была мрачной. Картины ничуть не повеселели от света Святой Себастьян казался более измученным, а королева более сердитой, чем в обычные дни. И Христос не изменился.
Как всегда Анабель приехала после обеда. Она хорошо выглядела в пальто с меховой опушкой, и ее муфта была старшей сестрой моей муфточки.
Я обняла се и поблагодарила за подарки.
— У тебя скоро будет пони, я буду настаивать.
Мы разговаривали, я показала ей свои книги, поговорили о школе. Но я не рассказывала, что меня дразнят Энтони Фелтон и его дружки, я знала, она огорчится.
День прошел хорошо, и в определенное время приехала пролетка увезти ее на станцию. Все казалось обычным, но в действительности оказалось не так.
О посетителе гостиницы «Король Уильям» первой рассказала мне Мэтти.
Том работал в гостинице после школы, он носил багаж гостей и исполнял мелкие поручения.
— Это запасная стрела в его луке, — объясняла Мэтти. — Вдруг не выйдет, с кузнечным ремеслом.
Том рассказал ей о постояльце в гостинице, а она мне:
— В гостинице остановился настоящий скандалист Могущественный джентльмен. Взял лучший номер, но прибыл сердитый, потому что на станции не было продетой, когда он сошел с поезда. А откуда же она там возьмется? Ведь у тебя вчера была гостья, правда? — Мэтти обняла меня. — И их сиятельству пришлось подождать. А уж чего не любят джентльмены — так это ждать.
— Пролетка не так долго едет до нашего коттеджа и быстро возвращается.
— Но богатые джентльмены не любят ждать ни одной лишней минуты, пока обслуживают других. Мне Джим Феннер рассказывал. Он наш станционный смотритель, носильщик. Все работы выполняет на станции. Так вот, стоит тот джентльмен, бушует на платформе. Все спрашивал: «Куда она поехала? Когда вернется?» А старый Джим огорчился, ведь перед ним властный джентльмен, и говорит: «Сэр, это недолго. В пролетке поехала молодая леди до коттеджа „Дикая яблоня“. „Дикая яблоня“, — заревел он. — А где это может быть?» «В деревне, сэр, возле церкви. Совсем рядом, можно дойти за 10 минут. Но леди предпочитает нанимать пролетку и платит и за обратную дорогу, и мы доставляем ее к поезду». Ну тогда он успокоился и согласился ждать. Потом начал расспрашивать Джима. Оказался разговорчивым, когда не сердит. А потом даже дал Джиму пять шиллингов. Такое у Джима бывает не каждый день. Он надеется, что тот джентльмен подольше поживет в гостинице.
С Мэтти так интересно разговаривать, и я задержалась. Потом пришлось бегом возвращаться домой. Теперь рано темнеет, и мы выходим из школы в сумерках. Зимой мисс Брент отпускает нас в три часа, чтобы ребята, которые далеко живут, успели домой до темноты. А летом занятия заканчиваются в четыре часа. Зимой мы начинаем на час раньше, в восемь, пока еще темно.
Тетя Амелия собирала букет из листьев.
— Я отнесу их в церковь, Сьювелин, украсить алтарь. Жаль, что сейчас нет цветов. Викарий говорит, после всех осенних цветов алтарь смотрится пустым. Я пообещала принести листьев. Викарии одобрил мою идею. Ты можешь пойти со мной.
Я положила портфель в свою комнату и послушно пошла с тетей в церковь.
В церкви тихо. Без солнечного света мозаичные стекла окон смотрятся по-другому. Одна я бы побоялась находиться там в сумерках. Боюсь, что Христос сойдет с иконы и скажет, какая я плохая. Мне казалось, что мозаичные картины могут ожить. Там изображены мученики и мой старый знакомый Святой Себастьян. Наши шаги жутко звучали по каменному полу.
— Надо поторапливаться, Сьювелин. Скоро совсем стемнеет.
Мы поднялись по трем ступенькам к алтарю.
— Полагаю, здесь будет какая-то церемония. Лучше поставить листья в воду. Сьювелпн, возьми кувшин и сбегай к колонке.
Я взяла кувшин и выбежала из церкви. Кладбище совсем рядом. Надгробия напоминают старых мужчин и женщин, чьи лица спрятаны капюшонами.
Колонка находится в нескольких ярдах от церкви. Мне пришлось пройти мимо старых памятников. Я всегда читала надписи на них, когда мы выходили из церкви. Люди лежали под ними долгие годы, некоторые похоронены даже в XVII веке. Я добежала до колонки и стала качать воду.
Сзади послышались шаги. Я оглянулась. Стемнело, и у меня мурашки побежали по спине. Я почувствовала, что кто-то… или что-то наблюдает за мной.
Снова повернулась к колонке. Было трудно одной рукой держать кувшин, а другой качать воду. Мои руки тряслись от страха. Не глупи, сказала я себе. Кому еще в такое время быть на кладбище? Возможно, это жена викария возвращается домой или какая-то помощница решила убраться в церкви.
Я наполнила кувшин до краев. Снова послышались шаги. У меня перехватило дыхание от ужаса. Среди надгробий появилась фигура. Наверняка это какой-то призрак встал из могилы.
Я вскрикнула и со всех ног бросилась бежать к церкви. Вода из кувшина плескалась на мое пальто. Добежав, я на мгновение оглянулась через плечо. Никого не видно.
Тетя Амелия с нетерпением ожидала меня у алтаря.
— Иди, иди.
Дрожа, я протянула ей кувшин.
— Как мало здесь воды. Ты такая неосторожная, половину разлила, — бранилась она.
— Там темно, — упрямо твердила я. Ни за что на свете я бы не пошла туда во второй раз.
— Придется обойтись и этой водой, — нехотя согласилась она. — Съювелин, почему ты не можешь делать все так, как положено?
Она поставила листья в воду, и мы вышли из церкви. Я держалась рядом с тетей.
— Не этим надо украшать алтарь, но ничего не поделаешь, — сказала тетя Амелия.
В ту ночь я плохо спала. Едва начинаю дремать, снится, как я на кладбище, а из могилы поднимается призрак пугать людей. Я всегда считала, что призраки — прозрачные белые существа. Но тот призрак был одетым и казался высоким мужчиной в блестящей черной шляпе. Больше я ничего не успела заметить, кроме его немигающего пристального взгляда, устремленного на меня.
Наконец я заснула и проснулась поздно утром. Тетя Амелия мрачно взглянула на меня, когда я пришла завтракать. Она не разбудила меня и прежде никогда этого не делала. Предполагалось, что я самостоятельно должна вставать в нужное время и идти в школу. Ведь это дисциплина, а ее тетя Амелия почитала ничуть не меньше, чем благонравие.
