Ильюшенко, «генерал» Дима Якубовский, Гусинский, Березовский, Смоленский, Ходорковский, их взлеты и падения — тому подтверждение. Проходимцы, жулики и махинаторы всех мастей надувались и лопались как мыльные пузыри; с экранов телевизоров не сходили целители Кашпировский и Чумак; из музыкальных ларьков у станций метро орала как оглашенная Маша Распутина и воспевал «путану» Олег Газманов (кстати, именно этой песней изводили менты окруженных защитников Белого дома в октябре 1993 года).
На нечищеных улицах, среди грязи и снежных сугробов, обнищавший, но получивший свободу народ продавал с рук свою поношенную одежду, домашние соленья, варенье, пирожки, предметы мебели, посуду, детские игрушки и прочее барахло.
Тут же на всех углах стояли скупщики ваучеров, предлагавшие за каждый из них стандартный набор из трех предметов: бутылка водки, банка тушенки и банка сгущенного молока.
— Ваучер — ваша личная доля в народном хозяйстве страны, — объяснял с экрана телевизора Анатолий Чубайс. — И теперь вы вправе сами распорядиться ею как своей собственностью. А для этого есть масса вариантов.
Вариантов было, действительно, много.
Например, вместо уже названного стандартного набора гражданин России мог получить за свою долю в народном хозяйстве страны (недавно величественно именовавшейся Союзом Советских Социалистических Республик) набор рыбных консервов или набор, состоящий из китайской тушенки и болгарских голубцов. Бутылка русской водки (или польского спирта) в любом случае присутствовала.
И еще был вариант — самому отнести свой ваучер в какой-нибудь из инвестиционных фондов с красивым названием (их тоже перечислял Чубайс, и постоянно рекламировало телевидение) и сдать его туда, минуя перекупщиков. В этом случае человек не получал уже никакого продуктового набора, но уходил домой с полной уверенностью в том, что он, наконец, скоро станет собственником кучи недвижимости, заводов, газет, пароходов, принадлежавших ранее государству, то есть превратится в капиталиста. В руках будущий капиталист гордо держал красивую бумажку с красивым названием фонда, на которой стояла внушительная печать и чья-то размашистая подпись.
«Как только это случится, мы вас тут же известим. Ждите сообщений», — эти слова и медоточивые голоса приветливых сотрудников фонда еще долго слышались потом человеку.
Но со временем голоса и лица позабылись, все фонды куда-то вдруг исчезли, и никаких сообщений от них подавляющее большинство людей так и не дождалось.
«Бизнес это всегда риск», — успокаивали и одновременно учили народ правилам новой жизни Чубайс и Гайдар.
А по всей стране между тем шли ваучерные аукционы, на которых без особой помпы и шумихи в СМИ (газеты и телевидение взахлеб рассказывали тогда о собачьих свадьбах эстрадной «примадонны» или о повсеместных бандитских разборках) скупались за тысячи штук ваучеров, таким вот образом полученных, акции ведущих предприятий страны.
«Ничего личного — только бизнес, — любили в тот период говорить бывшим руководителям и работникам этих предприятий их новые владельцы. — Но вам еще тоже повезет»…
Невезучих, правда, оказалось слишком много — десятки миллионов, а тех, кому повезло, — несколько команд веселых и находчивых, капитаны которых впервые появились прилюдно (и все вместе) на приеме у президента Ельцина в Кремле перед выборами 1996 года. «Наши олигархи!» — восхищалась ими демократическая общественность. «Семибанкирщина», — скрежетала зубами оппозиция.
Вот и мордоворот Ильюшенко, казалось бы и особым умом не отличавшийся и талантами не блиставший, а надел вдруг в 1994 году мундир генерального прокурора — главного должностного лица, надзиравшего за соблюдением в стране законности! Правда, за год до этого он и известный адвокат Андрей Макаров были соавторами «дела о трасте Руцкого» в Межведомственной комиссии по борьбе с коррупцией. И хотя в январе 1994 года Московская прокуратура прекратила уголовное дело в отношении бывшего вице-президента России Александра Руцкого, Макаров стал депутатом Госдумы, а Ильюшенко — исполняющим обязанности генерального прокурора.
Мало кто его знал, но кто знал, говорили, что услужлив был парень с первых дней, как попал в прокуратуру. Подхалимничал. Не стесняясь, писал на коллег докладные начальству (этот — опоздал, тот — не выполнил). Но еще, как водится в таких случаях, обзавелся выгодными родственными связями — не пропадать же в одиночестве такому молодцу гренадерского роста!
А Борис Ельцин любил крупных людей! Аксененко, Сосковец, Шумейко, Коржаков, Бородин, Чубайс, Немцов… Ельцин и сам был не мал и таких же привечал да жаловал. А преемником своим в итоге выбрал в спешке Путина — низкорослого, субтильного, с застенчивой улыбкой (как у Абрамовича) и преданным взглядом (как у Киндер-сюрприза Кириенко и Бурундучка Степашина, вместе взятых). О чем потом пожалел, конечно, да поздно было: всех, кого Ельцин жаловал, Путин разогнал, все, что снес, — восстановил, все, что разбазарил, — вернул, всех, кого Ельцин веселил, Путин разозлил. Вот они — парадоксы судьбы и ельцинские загогулины!
А про ум, честь и совесть при подборе кадров первый президент России как-то и не думал, — наверное, сами эти слова неприятно напоминали ему его же лицемерное коммунистическое прошлое: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи!» Да и о какой чести, о какой совести можно было говорить, глядя на физиономии этих чудо-молодцов из окружения Ельцина и более мелких перевертышей — бурбулисов, гайдаров, шахраев, рыбкиных?..
Вот и Ильюшенко чуть позднее оказался на тюремной шконке по обвинению в коррупции.
А вскоре предал своего дряхлеющего хозяина, с рук которого много лет вкусно ел и сладко пил, холоп Коржаков.
От других своих холопов, зная им истинную цену, Ельцин сам, без всякого сожаления, избавлялся. Но царь холопов не предает, — не царское это дело. Царь просто гонит холопов прочь. Что Ельцин периодически и делал. Только они, зажравшиеся и заносчивые, считали, что становились жертвами его предательства. Но это, видимо, особенность всех холопов…
И холоп Ильюшенко опротестовал решения двух судебных инстанций по иску Жириновского к Гайдару, однако Верховный суд согласился с мнением своих коллег, отклонив протест и. о. генерального прокурора.
В итоге во всех судах мы с Вольфовичем одержали победу.
Хотя сам он в тех процессах участия не принимал. И произошло это по той простой причине, что ответчик Егор Гайдар с самого начала категорически отказался прийти в суд. Гайдар сослался на свою занятость и заявил, что полностью полагается на профессионализм и талант своего представителя — адвоката Генри Резника. В такой ситуации мы посчитали нецелесообразным являться в суд и Вольфовичу. А мне пришлось вести борьбу сразу с двумя опытными противниками — с мэтром Резником и моим старым знакомым адвокатом Хазиным, который, как обычно, представлял в судах интересы газеты «Известия».
Именно «Известия» опубликовали в мае 1994 года статью Егора Гайдара «Ставка на негодяев», послужившую основанием для нашего обращения в суд. Позднее эта статья вышла и в виде отдельной, 12-страничной брошюры. Поэтому те, кто желают познать глубину мысли лидера первой «партии власти» под названием «Демократический выбор России» — «видного экономиста, государственного и политического деятеля» Егора Тимуровича Гайдара и хотят насладиться его публицистическим талантом, могут легко это сделать. Правда, боюсь, они будут сильно разочарованы.
