Уважение и почет, дома и шикарные квартиры в России и в Европе, особняки в центре Москвы с офисами собственных компаний, машины представительского класса и охрана из бывших сотрудников ФСБ…
Последние, как водится, и дали на него потом первые показания, — бывших же чекистов не бывает. Но «политик» Изместьев не задумывался и об этом ни тогда, когда нанимал их на работу, ни тогда, когда, уже сидя под стражей, просил других таких же бывших чекистов (а их в его окружении оказалось полным-полно) помочь ему выбраться на свободу. И они ему так «помогли» советами да адвокатами (и разумеется, не бесплатно), что в итоге он оказался в полосатой робе в «Белом лебеде». Но об этом чуть позже.
Первую трещину дружба Изместьева с семьей Рахимовых дала в 2003 году, когда Игорь принял участие в выборах президента республики в качестве «независимого кандидата». Сам бы он никогда до этого не додумался, да и не решился бы. Но бабай сказал: «Надо!» и «сынок» (как, по признанию Изместьева, называл его Рахимов) ответил: «Есть!»
Однако в ходе избирательной кампании Изместьев (исполнявший на выборах роль технического кандидата) чуть-чуть недосмотрел за своими доверенными лицами и активистами. Это и не удивительно, ведь там собрались не только нормальные, адекватные люди, но и, как обычно бывает, всякие юродивые, включая оголтелых противников башкирского владыки. Возможно, он и сам перегнул где-то палку, чересчур увлекшись этой игрой в выборы, и вот первая трещинка в их отношениях с бабаем и образовалась.
Будь он серьезным политиком, он бы понял всю рискованность такого шага, как участие в выборах против Рахимова. Тем более что Башкортостан — пусть и русский, но все-таки — Восток, а Восток, как известно, дело тонкое! И кто знает, может быть, всю эту историю с участием Изместьева в выборах заранее придумали как «доказательство» его «личной неприязни к Рахимовым» сами Рахимовы?..
Однако сенатор Изместьев ни о чем подобном не думал. Он уже настолько уверовал в свою гениальность, политическую и финансовую мощь (и льстецы, коими Игорь, по примеру «папы», окружил себя, усиленно вдували ему то же самое в уши), что даже не хотел задумываться на сей счет.
Выборы, как и планировалось, Изместьев благополучно проиграл. Рахимов выиграл. Казалось бы, все прошло хорошо. Но дружба их после этого почему-то не окрепла.
Появившаяся в ней трещинка была маленькой, едва заметной, но она уже была.
И через четыре года ею ловко воспользовались искушенные в интригах Рахимовы. Сперва — сам Муртаза, отмахнувшийся от надоевшего ему, зарвавшегося «второго сына», когда того заподозрили в махинациях с налогами. А затем и Урал, обвинивший своего бывшего друга и самозваного брата в покушении на себя, — как раз в том самом 2003 году: критиковал, дескать, отца, ругал почем зря, а потом и меня захотел жизни лишить, противный!..
В конце 2006 года, когда над Изместьевым уже начали сгущаться тучи, он оставил пост сенатора и спешно выехал «для лечения» за границу, начав распродажу всех своих российских активов.
Новый, 2007 год Игорь встретил с женой в Париже в ресторане на Эйфелевой башне. Да, из него не получился политик, — с политикой, он понял, надо завязывать. Но он все еще ощущал себя крупным талантливым бизнесменом, большим специалистом по нефтеперерабатывающим заводам. И среди тостов, которые он произносил в новогоднюю ночь, был, наверное, и традиционный: «С новым годом, с новым счастьем!»
А буквально через несколько дней он отправился из Европы на своем частном самолете в Киргизию, куда его, как «большого специалиста», пригласили (как потом выяснилось, сотрудники ФСБ) для «консультации киргизских товарищей по вопросу строительства местного нефтеперерабатывающего завода». Этих «товарищей» Изместьев знал лично. Одним из них был Феликс Кулов — бывший министр внутренних дел и министр национальной безопасности Киргизии, а в январе 2007 года — премьер-министр этой среднеазиатской республики.
* * *
16 января 2007 года в аэропорту Бишкека киргизские спецназовцы заломили Изместьеву руки за спину и передали русским в штатском. А те первым же рейсом доставили «специалиста по нефтеперерабатывающим заводам» сначала в Новосибирск, а затем и в Москву.
— Сиди и молчи, — сказал Изместьеву сопровождающий его в полете эфэсбэшник, когда наивный экс-сенатор, показав ему свое несданное удостоверение члена Совета Федерации, попытался было выяснить, куда его везут. — Куда надо.
На следующий день в московском аэропорту у трапа самолета его уже поджидал микроавтобус Генеральной прокуратуры, и непроницаемый следователь Павел Ли (о, опять этот загадочный Восток!), поздоровавшись с «вернувшимся на Родину» гражданином Изместьевым, объявил ему о его задержании.
— Но я был задержан еще вчера, — возмутился бывший сенатор, — и привезен в Россию насильно!
— Разве?! — выразил удивление Ли. — Не знаю, не знаю… Я видел, как вы сами спустились по трапу, и знаю, что вы прилетели к нам из Киргизии.
— Но вы обязаны взять разрешение на мой арест в Верховном суде, так как я бывший сенатор! — продолжал возмущаться Изместьев.
— Не совсем так, — деликатно поправил его следователь. — То преступление, в котором вы подозреваетесь (убийство в Москве нотариуса Галины Перепелкиной), совершено еще до вашего избрания в Совет Федерации, а значит, обращаться в Верховный суд нам не нужно…
А еще через несколько дней свой очередной день рождения Изместьев уже отмечал в камере Лефортовской тюрьмы.
И тут сразу четко и ясно следует сказать: никаких убийств Игорь Изместьев, конечно же, не совершал! Каким бы ни являлся он человеком, бизнесменом или политиком, но преступником и убийцей Изместьев никогда не был, это точно.
Он стал жертвой откровенного оговора со стороны двух реальных убийц — Сергея Финагина и Александра Иванова, которых оперативники МВД и ФСБ, выполняя чей-то (догадайтесь сами — чей именно) «политический» заказ, заставили дать показания против бывшего сенатора, назвав его «организатором» своих многочисленных преступлений.
Сказали так в обмен на шанс пусть и не скоро, но все-таки выйти на свободу, избежав пожизненного заключения. И добились желаемого.
А на наших глазах в очередной раз совершилось преступление против правосудия, — такое же, какие, к сожалению, совершаются повсеместно по всей стране с завидным постоянством и остаются безнаказанными.
И это постыдное явление особенно наглядно стало проявляться не так давно — с 2000 года, когда, по странному совпадению, к власти в России пришел Владимир Путин и привел за собой свору отставников-чекистов, подвесивших страну на свой «чекистский крюк».
«Операция внедрения прошла успешно», — пошутил тогда новоиспеченный президент на встрече с ветеранами КГБ и руководством ФСБ.
И десятки тысяч людей, оговоренных настоящими преступниками по указке преступников в чекистских и ментовских погонах, стали безвинно томиться по тюрьмам и лагерям.
Петербуржец Юрий Шутов, житель Подмосковья Андрей Жданов, братчане Виктор Загородников и Вадим Моляков, и вот — Игорь Изместьев. Это только из последних, — и те, кого я знаю лично. Но спросите у других адвокатов, и почти каждый из них назовет вам еще несколько фамилий.
