Спор о правомерном использовании многомиллионного валютного кредита, предоставленного не без помощи Немцова Навашинскому судостроительному заводу, контрольным пакетом акций которого владел Андрей Климентьев, положил конец их дружбе. Хозяйственный спор вылился в уголовное дело, а дружба переросла в непримиримую вражду.
Это было нелегкое время для Андрея, который вынужден был даже скрываться от следствия за границей — в Казахстане, но был задержан там и вывезен в Россию сотрудниками ФСБ (через 10 лет аналогичную операцию чекисты провели в независимой Киргизии в отношении другого моего подзащитного — Игоря Изместьева). И в тот период, и позднее — все годы, пока Андрей боролся с правоохранительными органами, судился или участвовал в политической борьбе, пытаясь стать то мэром Нижнего, то депутатом Госдумы, единственным человеком, на помощь которого он мог всецело положиться, — был его брат Сергей.
Именно Сергей Клементьев организовывал защиту брата и поддерживал Андрея в тюрьмах и лагерях, именно Сергей помогал Андрею во всех его избирательных кампаниях, а также по всем вопросам, связанным с бизнесом.
При этом в глазах людей он всегда оставался веселым, симпатичным малым, этаким нижегородским плейбоем, любителем путешествий, красивых машин и женщин. Хотя был еще и заботливым мужем, и трогательным в своей любви к дочери отцом. Он плавал на спор с опытными пловцами в Испании, побеждал их, а потом простодушно признавался, что ранее занимался профессионально плаванием и отказывался от выигрыша, он играл в теннис с Никитой Михалковым, когда тот подолгу жил в Нижнем, снимая в его окрестностях свои фильмы, а также продолжал поддерживать нормальные отношения с Борисом Немцовым (и Немцов, знаю, всегда хорошо относился к Сергею). Он легко, на равных общался и с местными политиками, и с бизнес-элитой города, и с различными представителями криминального мира, которые любили проводить время в Нижнем. И зная судьбу Сергея, видя его скромность и доброжелательность, эти люди относились к нему с уважением и порой даже с большей симпатией, чем к его скандально известному старшему брату.
Как-то раз в клубе Rocco случилась небольшая потасовка: компании местных блатных не понравился паренек-студент с серьгой в ухе. Но вмешалась охрана, и конфликт быстро погасили.
Это был 1996 год, когда в российской провинции за сережку в ухе мужчину запросто могли избить. А в Иркутске, например, даже девять лет спустя в центре города, средь бела дня зарезали парня за… мелированную челку!
— Хотите выяснять отношения, идите на улицу, — посоветовал блатным Сергей, которому тут же доложили о случившемся. Это были завсегдатаи заведения, и они, естественно, знали хозяина клуба.
— А чего вы к нему пристали? — спросил он их, когда те немного успокоились.
— Да пидор он.
— Почему пидор? — не понял Сергей. — Он что-то сделал?
— У него сережка в ухе.
— Да-а, — протянул Клементьев, — это серьезно, — но блатные уловили в его голосе иронию.
— А ты считаешь, этого не достаточно?
— Я лично ничего не считаю, но думаю, не все с вами согласятся, — ответил Сергей. — Ну, а если за него кто-то вступится? Представим. И назначит стрелку. Пойдете?
— Пойдем. А чего не пойти? — парни заржали. — Только кто за такого пидора вступиться?
— Ну, предположим. И пригласит для разрешения спора какого-нибудь вора.
— Ну и что? Пусть.
— А если пригласит вора из-за границы? Авторитетного какого-нибудь? Согласитесь?
— Откуда из-за границы? — парни переглянулись, не понимая, куда клонит Клементьев.
— Да хоть откуда! Из Англии, например. Вы же грузинских воров признаете? А Грузия — это тоже сейчас заграница.
— Ну, если он авторитетный…
— Конечно, авторитетный. Вот меня недавно на Кипре с одним англичанином познакомили. Он отсидел у себя больше двадцати лет за ограбление банка. И до этого банки брал. А на Кипр его отправила братва отдохнуть после отсидки. Вот такого бы признали?
— Ну, такого, наверное, да…
— Так вот он, — улыбнулся Сергей — вряд ли бы решил, что вы были правы с этим пацаном.
— Почему это?
— А вы смотрели «Пулю» с Микки Рурком? Рурк играет там чувака, отсидевшего восемь лет за грабеж магазина…
— Я смотрел, — ответил один из блатных. — Клёвый фильм.
— Так вот, тот вор, который на Кипре, он один в один как герой Микки Рурка — в куртке с капюшоном, весь в цветных татуировках, косичка на голове и с серьгами в ушах. Так что…
Больше ничего этим ребятам объяснять не пришлось. Конфликт был исчерпан, и к светловолосому пареньку с серьгой в ухе никто уже не приставал. Вероятно, он так и не узнал, кто его тогда защитил, а возможно и спас.
Да, Сергей Клементьев был, безусловно, настоящим русским человеком — мужественным, предприимчивым (не настолько предприимчивым, конечно, как его гениальный в этой области брат, но все же), с широкой, щедрой душой, добрым сердцем и открытой, гагаринской улыбкой.
Вы, верно, помните улыбку Юрия Гагарина? Такая же открытая, светлая улыбка была у американской девочки Саманты Смит, прилетавший в Советский Союз в 1983 году в качестве «ангела мира». И такую же улыбку я видел еще у одного человека — у Сергея Клементьева.
Выступая когда-то в суде в защиту его брата, я сказал, что Андрей — «соль земли русской». Отбросим патетику, свойственную адвокатам в судебных процессах, и вот сейчас, когда уже нет никакой необходимости в произнесении высокопарных фраз, когда прошло много лет и я понимаю и вижу то, чего не понимал и не видел тогда, я снова могу повторить то же самое: Андрей Климентьев — соль земли русской. И брат его Сергей, ничуть не похожий, казалось бы, на Андрея ни внешне, ни характером, но преданный ему, как должен быть предан брат брату, — тоже был из той же породы талантливых, несгибаемых русских людей, которые и корабли построят, и в тюрьме не сломаются, и родину защитят, если придется.
Sympathy for the Devil
16 января 2013 года в центре Москвы был застрелен один из главных российских криминальных авторитетов, 75-летний вор в законе Аслан Рашидович Усоян, более известный под прозвищем Дед Хасан.
Это была далеко не единственная насильственная смерть криминальных лидеров такого уровня в постсоветской России. Сильвестр, Отарик, Япончик, Дед Хасан…
Подобные смерти за двадцать с лишним лет смутного времени стали для нас привычны, превратившись в характерные приметы нашей повседневной жизни. Такие же, как заказные убийства политиков и журналистов, махинации на выборах, продажа депутатских мандатов, министерских и губернаторских должностей, непрекращающиеся коррупционные скандалы, слэм претендентов на власть и лучшее место у кормушки в последние годы правления Бориса Ельцина, постоянное перераспределение капиталов и собственности среди его друзей и друзей, пришедшего ему на смену преемника — Владимира Путина. Криминальный мир, разумеется, не оставался от всего этого в стороне.
