— Две из этих книг уже опубликованы, две скоро будут опубликованы. Еще три, надеюсь, выйдут в свет до того, как завершится этот судебный процесс.
— Вы считаете свою партию экстремистской?
— Я считаю ее радикальной.
— Чем тогда объяснить захват башни матросского клуба в Севастополе в 1999 году вашими сторонниками, а также нападение на штаб СПС в Нижнем Новгороде и взрыв в супермаркете в Латвии, в котором обвиняли нацболов?
— Подобные севастопольской акции протеста проводят различные организации, в том числе и «Гринпис», только по другому поводу. Их можно назвать хулиганскими, но это в любом случае не терроризм. А «экстремизм» — слишком модное сейчас словечко. Взрыв же супермаркета в Латвии — это дело рук местных бандитов, и нацболов никто и никогда в этом не обвинял. Спецслужбы Латвии гонялись за нашими ребятами, выступавшими за гражданские права русскоязычного населения, вместо того чтобы заниматься настоящими террористами. И проворонили их.
— После этого процесса число ваших сторонников, наверное, уменьшится?
— Этот процесс теперь будет открытым, чего так боялась ФСБ. На Лубянке понимают: открытый процесс развенчает миф о чистых руках ФСБ и привлечет в Национал-большевистскую партию новых людей.
— Если вы невиновны, то почему вас арестовали? Кому это нужно?
— Все это нужно нашей аморальной власти и тем ее бездарным и беспринципным слугам, что оказались снова востребованными.
— Не жаль вам молодых ребят в НБП, которых, по всей видимости, ждут суды в связи с законом об экстремизме?
— Нас уже судят без всякого закона об экстремизме, но каждый выбирает свой путь сам. Мы защищаем и ваше право на свободу, и вам будет противно жить без нас.
В том же номере «Коммерсанта» неугомонная Ольга Алленова поместила и интервью со мной. Процитирую лишь небольшой фрагмент из него, раскрывающий некоторые подробности дела.
— Некоторые адвокаты считают, что если секретное дело будут рассматривать в открытом режиме, то это уже 50 % успеха.
— Ну не надо говорить «гоп»… Мы боремся каждый день в суде, и сегодня мы победили…. Недаром так яростно возражал прокурор. Он даже сказал, что открытый процесс может быть опасен для свидетелей обвинения. Но суд не посчитал это серьезной причиной…
Конечно, сегодня ФСБ потерпела поражение. И это поражение, возможно, повлечет дальнейшие.
— Все сторонники Лимонова утверждают, что на подсудимых оказывалось давление.
— Конечно! И на подсудимых, и на свидетелей. Вы сами это узнаете в ходе процесса. Свидетелей допрашивали по шесть часов перекрестным допросом. Им угрожали. Кому-то говорили: «Забудь про институт», кому-то: «Забудь про семью». Мы, мол, Лимонова упрятали за решетку, а ты кто? Букашка! Было допрошено 250 свидетелей от Камчатки до Калининграда. Их брали, привозили в ФСБ и спрашивали: «Вернуться назад хочешь?» А потом начинали разводить. Примерно таким образом: «Ты знаешь Лимонова? Ты член партии? А знаешь, что Лимонова задержали с оружием? А что там с этим оружием? Не знаешь? Ну, молодец, значит, скоро отпустим. Вот только за жизнь давай поговорим. Вот Лимонов написал теорию второй России, я вот мало что понял, а ну-ка объясни мне». И мальчик-студент начинает объяснять «глупому дяде», как он понимает Лимонова: мол, Лимонов крутой, мы революцию новую поднимем, к власти придем… И дядя-следователь тихо радовался и писал: ага, революцию сделаем, к власти придем…
— Но имена Лимонова и Аксенова не с потолка же взяли! Их назвали арестованные нацболы.
— Арестовали сначала Олега Лалетина с двумя автоматами в поезде из Саратова в Уфу. Он после допросов назвал имена саратовского лидера нацболов Карягина и учредителя «Лимонки» Аксенова, который якобы дал устное поручение купить оружие и привезти его на Алтай, где отдыхал Аксенов. Потом задерживают Пентелюка и Карягина с четырьмя автоматами, но не задерживают продавцов. Карягину обещают, что обвинение будет мягким, только по оружию, и он быстро освободится, и Карягин говорит, что Аксенов, которого он видел раз в жизни, действительно отдал указание купить оружие. Но следователь ему говорит: постой, так не пойдет, ты расскажи, какую роль в этом сыграл Лимонов. И Карягин дает показания на Лимонова, которого тоже видел один раз. Мол, Лимонов спрашивал у него, где можно купить оружие.
— Но Карягина все равно обвиняют по трем статьям!
— А это всем урок: никогда нельзя верить следователю. Следователь обещал Карягину только обвинение по оружию, а вкатал и терроризм, и незаконное вооруженное формирование, и оружие. Карягин оказался в ловушке, которую расставил сам.
— Вы сказали, что главное обвинение — в терроризме. Думаете, удастся вам его отбить?
— Я думаю, что удастся. Надеюсь на здравый смысл, на компетентность суда. Обвинение Лимонова по трем статьям — терроризм, создание НВФ и призывы к свержению госстроя — строится только на основании работ Лимонова, писателя, прежде всего. А оружие… Ну что оружие? Пусть ребята сами расскажут, кто им его продавал…
А чуть позже, когда саратовский процесс уже шел полным ходом, в Киеве в газете Дмитрия Корчинского «Братство» появилось следующее объявление: «Мiняємо Вiтю Черномирдiна на Едуарда Лiмонова. 18 жовтня о 14–00 вiдбулося пiкетувания посольства Росії».
Вот в такой атмосфере начался и проходил судебный процесс над Лимоновым и его товарищами.
О тех, кто был рядом
Несмотря на то что Лимонов как организатор незаконной покупки оружия по приговору Саратовского областного суда получил самый большой срок, на свободу благодаря УДО он вышел одним из первых.
Мы уже съездили с Эдуардом в Белгород, где он встретился с матерью, в Москве произошла масса разных событий, в которых Лимонов принял участие, а некоторые из его подельников все еще продолжали сидеть. В том числе и Сергей Аксенов.
Он был «подсудимым № 2» и получил соответственно второе по строгости наказание, как еще один «организатор» покупки оружия в Саратове.
Как и Лимонова, Сергея Аксенова задержали на заимке Пирогова в семнадцати километрах от села Банное в Республике Горный Алтай 7 апреля 2001 года.
Спецназовцы ФСБ, вооруженные до зубов, тайно пробирались к этой заимке всю ночь. Они хотели подойти к ней на самом рассвете, чтобы взять тепленькими, прямо в постелях, «террористов-лимоновцев» во главе с их «одноименным вождем», — как выразился потом один из стажеров — выпускников Академии ФСБ, помогавших следователям и с охотой вступавших с нами в разговоры.
Но переход до заимки по колено, а то и по пояс в снегу занял у чекистов времени больше, чем они рассчитывали.
Нацболы уже проснулись и тут заметили сквозь окна, затянутые пленкой, что кто-то подошел к их дому. Дмитрий Бахур выскочил по нужде на улицу в одних трусах, но увидел не хозяина заимки, а крадущихся к избе со всех сторон людей в камуфляжной форме с автоматами наперевес.
