Но в стихотворении говорилось не только о герое, затерянном где-то снегах, которого никак не отпускает народ, а еще держит какой-то старик, дурак и воин (в чем действительно угадывается суд), но и о смерти. И это звучало ужасно. К тому же — Саратов!.. Мрачное пророчество, не предвещавшее ничего хорошего.
— У меня случаются озарения. Такое было не раз, — сказал Эдуард. — А ты бывал в Саратове?
— Бывал, — ответил я подавленно. — Я там учился в институте. Случайно оказался. После армии…
— Ну, вот видишь, судьба! — снова ухмыльнулся Лимонов. — Значит, ты там уже все знаешь.
Меня это обстоятельство мало утешило. И уж совсем не хотелось снова оказаться в Саратове (о котором у меня еще со студенческой голодной советской поры сохранялись не самые лучшие воспоминания) ровно через двадцать лет!
Я и действительно попал в Саратов случайно: не решался после службы в армии поступать в МГУ, где был большой конкурс и еще всякие «льготные квоты» для представителей национальных советских республик, но хотел непременно учиться на дневном факультете. А в советские времена в Москве такой юридический факультет был только один — в МГУ! И тогда я, по настоянию матери, которая нашла каких-то знакомых в Саратове, готовых меня приютить, и где был юридический институт с дневной формой обучения, поехал туда с четырьмя палками дефицитной копченой колбасы.
И вот складывалась ситуация, что теперь мне предстояло туда вернуться уже достаточно известным московским адвокатом да еще — в качестве защитника Эдуарда Лимонова!
«Наверное, и в самом деле — судьба!» — подумал я. Но Лимонову тогда ничего не сказал, попробовав с помощью Верховного суда все-таки с Судьбой побороться.
А когда мне это не удалось и я уже сел в поезд Москва — Саратов, чтобы съездить на разведку в Саратовский облсуд, чтобы познакомиться с судьями и определить порядок и сроки нашей предстоящей работы, то подумал вот о чем.
Если верить в пророческие озарения Лимонова, в мистику или в Божий промысел, то выходит следующее. Лимонов, мерзавец этакий, напророчил сам себе в стихах суд в Саратове. (Написанное пером не вырубишь топором!) На скрижалях его судьбы это все, следовательно, было записано. А раз так, то в суде у него должен быть и защитник. И значит, уже тогда, в 1968 году, когда я десятилетним пацаном беззаботно гонял с друзьями мяч в подмосковном дворе или украдкой слушал вечерами, как ребята постарше поют под гитару незамысловатые блатные песни о любви к «дочери прокурора», на скрижалях и моей судьбы было начертано быть адвокатом у Лимонова в Саратове?!
К счастью, не все в жизни получилось так, как описал это Лимонов в своем стихотворении.
Но тут на судьбу Эдуарда повлияло много факторов.
Я думаю, что в лужковской Москве в тот год, или в Саратове, двумя-тремя годами позже, Лимонов получил бы те самые 14 лет лагерей, запрошенные прокурором. И суд бы его вряд ли оправдал по трем самым тяжким обвинениям, включая «терроризм».
Но это произошло! Время, люди и сам город вмешались в ход судьбы и изменили ее предначертания.
Сотни свидетелей приезжали в Саратов со всех концов России и даже из-за рубежа, чтобы выступить в защиту Эдуарда; сотни журналистов по всему миру освещали этот процесс; губернатор Саратова Дмитрий Аяцков публично заявил (тогда такое было в России еще возможно!), что он не допустит, чтобы Саратов стал «символом тюрьмы и смерти писателя» Лимонова, «которому кто-то пытается залить в горло свинец»; и суд под председательством Владимира Матросова в итоге оправдал Лимонова по обвинению в терроризме, созданиии незаконных вооруженных формирований и в призывах к свержению государственного строя в России, а также вынес в адрес Генерального прокурора РФ и Директора ФСБ частное определение, указав на плохую работу их подчиненных и нарушение ими законов в ходе следствия!
Надеюсь, свою лепту во все это внес и я. Согласно предначертаниям судьбы.
Это если, конечно, верить в мистику, в лимоновские озарения или в Божий промысел.
Книги из тюрьмы
Находясь в заключении с 2001 по 2003 год, Эдуард Лимонов написал семь книг так называемого «тюремного цикла». Практически в каждой из них он прямо или косвенно касался тюремной жизни, рассказывая о своем деле и тех людях, с кем ему довелось познакомиться за решеткой.
Восьмую книгу из этого цикла — «Торжество метафизики» — о пребывании в ИТК-13 («красной», образцово-показательной зоне общего режима) под городом Энгельсом Саратовской области (которая совсем недавно неожиданно «прославилась» на всю страну жестоким обращением с заключенными) Лимонов написал, уже выйдя на свободу.
Но семь предыдущих книг были написаны им именно в тюрьмах и изданы еще тогда, когда он находился в заключении.
В Следственном изоляторе ФСБ России «Лефортово» (именуемом Лимоновым «Лефортовским замком») он написал шесть из них — «Моя политическая биография», «Священные монстры», «Книга воды», «В плену у мертвецов», «Другая Россия» и «Контрольный выстрел».
Книга «По тюрьмам» была написана Лимоновым уже в Саратове — в знаменитом третьем корпусе («третьяке») Саратовской тюрьмы («Саратовского централа»), где содержатся наиболее опасные преступники и где сидел и умер видный советский ученый-генетик Николай Вавилов.
Впрочем, и в Лефортовском замке, и в Саратовском централе за последние двести лет пересидело и погибло очень много известных людей…
К счастью, Лимонов остался жив и даже увековечил в книгах эти места своего пребывания.
В Лефортово в 2001 году он получил разрешение от начальника тюрьмы заниматься литературной работой в соседней пустой камере, где бы ему никто не мешал. Зрение у Лимонова неважное, поэтому начальник (таких начальников уж нет! да и СИЗО «Лефортово» теперь не является изолятором ФСБ, а принадлежит Минюсту) распорядился поставить ему туда настольную лампу. Такую, с зеленым плафоном, какими пользовались, наверное, еще следователи НКВД. И Лимонов времени не терял, писал. Тем более что на этапе предварительного следствия он отказался давать показания и потому допросами и очными ставками его никто в Лефортово не донимал.
И как результат — шесть книг, множество статей для различных газет и журналов, включая открытые обращения к общественности и к Путину.
Я защищал Лимонова. И в тот период часто встречался с адвокатом Генрихом Падвой, который приезжал в Лефортово для свиданий со своим подзащитным Анатолием Быковым — депутатом и авторитетным предпринимателем из Красноярска, героем одной из предыдущих книг Лимонова. И вот однажды после очередной опубликованной в СМИ статьи Эдуарда или выхода в свет его новой «тюремной» книги Падва воскликнул:
— Сергей, зачем же вы так рискуете?! Ведь если вас здесь поймают с текстами Лимонова, то проблемы будут очень серьезные.
Умудренный опытом мэтр понимал, что сами по себе статьи и рукописи книг Лимонова в редакции и в издательства из тюрьмы попасть не могут. Тут почта работает только в одном направлении — в тюрьму. Да и то все письма и посылки тщательно проверяются. Тем более в Лефортово — в тюрьме ФСБ! И вряд ли следователи, понимал Падва, разрешили обвиняемому в терроризме лидеру НБП спокойно пересылать на волю свои творения.
