На следующий день один из журналистов-телевизионщиков признался мне с сожалением, что «времена изменились», а то бы фрагменты вчерашнего заседания пустили бы в эфир в вечерних новостях.
«Мы, — сказал он, — вечером на канале все собрались и просто угорали, просматривая запись того, что здесь днем творилось!»
Да, судебное заседание так затянулось, что судья была вынуждена перенести завершение процесса на следующий день.
И тут случился скандал.
В любой цивилизованной стране такое произойти вообще не могло. А если бы и произошло, то, при наличии свободной прессы, скандал разразился бы невероятный! И последствия его были бы вполне предсказуемы и для прокуроров, и для руководства Мосгорсуда, и для политических руководителей самого высокого ранга. Но мы живем в России, шел 2007 год, и то, что произошло, не получило особой огласки даже среди либеральных журналистских кругов.
А произошло вот что.
Утром следующего дня, 19 апреля, в главном, официальном, правительственном органе печати «Российской газете» была опубликована заметка за подписью некоего Владимира Федосеенко, в которой говорилось буквально следующее:
Нет такой партии! Суд признал НБП запрещенной организацией. Вчера суд рассмотрел иск Генпрокуратуры РФ о признании межрегиональной общественной организации «Национал-большевистская партия» (НБП) экстремистской и о ее окончательной ликвидации…
Политические режиссеры, задумавшие и организовавшие весь этот процесс «окончательного решения национал-большевистского вопроса», не предполагали, что суд затянется на два дня. И статейка, заранее подготовленная беспринципными журналистами официозной «Российской газеты», была опубликована преждевременно, чем невольно раскрыла закулисную тайну всей этой отвратительной истории с первым в современной России XXI века запретом политической оппозиционной партии.
Приехав в Мосгорсуд к полудню и зачитав прямо в заседании статью из «Российской газеты», мы увидели, как смущена и расстроена судья. По сравнению со вчерашним днем это был совершенно иной человек: подавленный и нервный. Было понятно, что о газетной «утке» в суде стало известно с самого раннего утра, и наша судья уже побывала на ковре у руководства, получив, видимо, нагоняй за затягивание процесса и необходимые указания, как его вести дальше.
Через час после начала процесса судья уже удалилась для вынесения решения, а еще через час это решение огласила. Оно, как и следовало ожидать, полностью подтвердило «прозорливость» автора «Российской газеты».
Пока мы ожидали в просторных коридорах здания Мосгорсуда судебного решения, ко мне подошел взволнованный Лимонов и сказал, что ему передали информацию о готовящемся здесь же, прямо после оглашения судьей решения, его задержании и аресте.
— Что делать? — спросил он. — Может, прямо сейчас попытаться отсюда выйти и уехать?
— Не стоит, — сказал я, и без того расстроенный случившимся с утра. — Если они решили тебя за что-то арестовать, то наверняка уже все выходы из здания оцеплены ментами или эфээсбэшниками. Поэтому лучше оставаться пока здесь, — здесь полно журналистов, и арест не пройдет в тайне от общественности. Давай дождемся постановления суда, а там будет видно, что делать дальше.
В итоге все обошлось благополучно. После завершения процесса мы всей толпой, вместе с Катей и маленьким Богданом, вышли из здания суда, расселись в свои машины и уехали.
Уже вечером и на следующий день интернет-издания и многочисленные газеты сообщили: «Несуществующая Национал-большевистская партия запрещена!»
«Приступить к ликвидации» — так назывался один из советских фильмов о героических буднях чекистов в последний год Второй мировой войны. В России начала XXI века снова стали править балом чекисты, засевшие не только на Лубянке, но и в Кремле. И теперь команда «приступить к ликвидации» касается уже не только бандитских или террористических групп, но и политических партий.
И парадокс в том, что первой из них стала партия, провозгласившая через сто лет после Ленина по сути те же самые большевистские лозунги, что когда-то вдохновляли на борьбу с русским самодержавием и буржуазией пламенного революционера Феликса Дзержинского — в первую очередь именно революционера, а уже во вторую — создателя ВЧК!
Узнай он, какой в итоге стала построенная им и его соратниками страна рабочих и крестьян, какими антикоммунистами с золотыми крестиками на груди и особняками в элитных пригородных поселках сделались современные «чекисты», украшающие свои кабинеты его портретами, он бы, наверное, снова умер от разрыва сердца. Но перед этим поставил бы их всех к стенке.
Чемпион
В пятницу, 15 февраля 2008 года, около полудня мне позвонил Лимонов. Телефон, как обычно, не определил его номер, но такой «неизвестный» номер среди моих абонентов был лишь один, и я, опередив Эдуарда с его привычной фразой: «Сергей, приветствую, это Лимонов!», сказал: «Здравствуй, дорогой!»
— Сергей, приветствую, это Лимонов! — все же произнес по инерции Эдуард и после взаимного обмена дежурными вопросами о здоровье и делах предложил вечером сходить поужинать.
— Давай, — согласился я. — А куда?
— Я буду вечером в твоем районе. Давай там, часов в восемь. Куда мы ходили несколько раз, помнишь? За парком…
Он по привычке шифровался, опасаясь прослушки.
— А, к азербайджанцам! — догадался я.
— Там ведь нормально? И тебе не надо ехать на машине, выпьешь…
— Договорились.
Сейчас на Краснопролетарской улице, на том месте, где в те годы находился азербайджанский ресторан с совсем неазербайджанским названием «Чемпион», зияет асфальтовая плешь размером около ста квадратных метров. А тогда, с середины нулевых, это пустующее место занимал кривенький, неказистый с виду особнячок, воздвигнутый самостроем азербайджанскими умельцами при небескорыстном содействии муниципальных чиновников. И таких «избушек на курьих ножках», где, кстати, подавали прекрасные кавказские блюда, выросло тогда в лужковской Москве немало. «Хурма», «Шеш-беш», «Сим-Сим», «Гладиатор», в котором мы с Лимоновым и нашими друзьями провели не один вечер и которому он посвятил позднее целую главу в своей книге «В Сырах», и вот — «Чемпион». А этот «Чемпион» был хорош не только нейтральным, ничего не значащим, как и «Гладиатор», названием и неплохой кухней с дюжиной разнообразных шашлыков и свежими бакинскими овощами, но еще имел и второй, «черный», выход во внутренний двор, откуда через узкий проход между домами можно было в случае необходимости сразу выйти во 2-й Щепиловский переулок, а там, через Делегатский парк — на Делегатскую улицу или в 1-й Самотёчный, где удобно было оставить машину. В те годы для Лимонова, за которым постоянно следили спецслужбы, эти вещи имели существенное значение. А еще тут же рядом, в 1-м Самотёчном переулке, в маленькой двухкомнатной квартире жила с детьми его жена Катя. Да и я жил здесь же поблизости — на Делегатской. Так что ресторан «Чемпион» (а вообще-то, официально это заведение значилось как «кафе», и именно так и было написано в его меню) находился в самом подходящем для нас месте, и мы в 2007–2008 годах часто его посещали. Не столь часто, конечно, как несколькими годами ранее ресторан «Гладиатор», поблизости от которого, в Сыромятниках, жил тогда Лимонов, но всё же. Так что, мои уважаемые друзья-армяне, мы не специально выбирали азербайджанскую кухню, это получилось случайно.
