Поэтому такое название звучало очень по-рок-н-ролльному: адвокат-заяц, адвокат-белогвардеец, адвокат — белая горячка…
Известный музыкант Александр Лаэртский еще на презентации первого альбома нашей группы в 2001 году заметил, что «такое название нужно было специально придумывать, а тут все родилось само собой — без всякой бутылки».
Вот, собственно, об этом я и рассказал на пресс-конференции. Откуда журналисты взяли хит «Белая горячка», для меня так и осталось загадкой. Возможно, их внимание на какое-то время отвлекла раздача вина и бутербродов, но, в любом случае, невольно запущенная ими «утка» привлекла дополнительное внимание читающей публики к самому альбому. Как говорят умные люди, информация бывает со знаком «плюс» или со знаком «минус», и знак «минус» часто превращается в «плюс»…
Что же касается Паука и Лаэртского, то оба они через несколько лет приняли участие в записи рок-альбома «ЛИМОNOFF», который я продюсировал.
* * *
Кроме того, с Александром Лаэртстким связана еще одна интересная история: история единственного рок-концерта в Государственной думе.
Этот концерт был устроен по поводу презентации книги «Б. Немцов — А. Климентьев: игра на интерес», вышедшей в Москве в самом начале 1998 года.
Небольшой тираж книги не дал возможности с ней познакомиться массовому читателю, а сейчас, спустя 20 с лишним лет, она уже является настоящей библиографической редкостью.
Данная книга была подготовлена и издана мною при активном участии моего приятеля Сергея Жарикова — бывшего барабанщика и идейного вдохновителя советской панк-группы «ДК», а затем журналиста и… Нет, не хочется называть его затасканным словом «политолог», так как ценность данной профессии за последние годы слишком девальвировалась, превратившись во что-то среднее между гадалкой на кофейной гуще и шулером-наперсточником, поэтому лучше назову Жарикова культурологом, — культуролог, а ныне еще и популярный блогер.
Жарикову, обладающему большим умом и энциклопедическими знаниями, понравилась идея рассказать на примере дела Климентьева о нашем времени, о людях, представляющих Систему, и тех, кто осмелился противостоять ей.
А я хотел наполнить эту книгу звуками и запахом реальной российской жизни 90-х годов, голосами десятков различных людей: судей и адвокатов, прокуроров и свидетелей, рабочих и служащих Навашинского судостроительного завода, на стапелях которого Климентьев начал было строить морские суда, но был арестован по обвинению в хищении кредитных средств, а также голосами российских политиков и журналистов, непрерывно следивших за ходом того громкого судебного процесса.
Однако я не хотел превращать эту книгу в простую компиляцию ранее опубликованных газетных и журнальных статей. Поэтому в книгу вошли статьи Жириновского и Лимонова, сам я написал предисловие к ней, а Сергей Жариков — послесловие.
Все остальные тексты (а там присутствовали тексты, отражающие совершенно полярные позиции авторов: от абсолютной поддержки Климентьева до полного неприятия его лично и всей его деятельности) были мною тщательно отобраны, систематизированы и отредактированы, чтобы читатель смог сразу, без затруднений, вникнув в суть проблемы, с интересом следить за развитием сюжета.
Но и это еще не всё. В книгу была включена моя речь в суде, наиболее яркие фрагменты речей других адвокатов, а также выдержки из приговора суда.
Так как содержание книги получилась достаточно острым, мне пришлось для подстраховки обратиться еще к одному моему доброму приятелю, депутату Государственной думы от ЛДПР Егору Соломатину (приезжавшему в Нижегородский областной суд в качестве общественного защитника Климентьева), чтобы он дал согласие фигурировать в книге в качестве ее составителя.
Соломатин все прекрасно понимал, готов был меня собою прикрыть, но, будучи человеком порядочным и скромным, не хотел получать незаслуженные лавры.
— О лаврах говорить преждевременно, — успокаивал я его. — А вот безвестная судьба большинства бывших депутатов Госдумы благодаря этой книжке, поверь, тебе грозить не будет.
Ровно через год после этого, в 1999 году, мы с Жариковым и Соломатиным выпустили вторую книгу, сделанную в том же самом ключе: «Мэр Коняхин: покушение на систему». Книга была посвящена следующему громкому судебному процессу в России конца XX века, в котором мне довелось участвовать: первому уголовному процессу в стране над всенародно избранным мэром! Это был мэр небольшого сибирского шахтерского городка Ленинска-Кузнецкого, перешедший дорогу не только местным властям и столичным коррумпированным чиновникам, но и угольной мафии — посредникам-перекупщикам и бандитам.
Мне неловко давать оценку своим книгам о Климентьеве и Коняхине, которые Лимонов позднее назвал психодрамами, поэтому я процитирую лишь фрагмент рецензии А. Волина и С. Рютина на первую из них в газете «Завтра»:
Данный сборник уже стал образчиком русского политического постмодерна и является своеобразным комментарием к нашумевшему делу Климентьева. В нем беспристрастно и отстраненно отражена хроника судебного процесса, переходящего постепенно в процесс политический. Две значимые фигуры российской реал-политики — политик и бандит — это и есть постмодерн… Документ эпохи содержит стенограмму некоторых судебных заседаний по делу Климентьева. Все читается как криминальное художественное произведение. Собственно, это так и есть… Судебная хроника превращается в масскульт… Издание снабжено оригинальными фотографиями…
Конечно, я допускал, что сам герой этой книги Андрей Климентьев может не понять или даже отнестись с обидой на то, как была представлена нами вся эта история: без лакировки, без каких-либо прикрас, с известной долей иронии и злого сарказма. Какой, к черту, постмодерн, если на карту была поставлена его судьба и сама жизнь! Но вот прошло время и, я надеюсь, все встало на свои места: наша задумка изложить в виде документального повествования правду о тех событиях и о том времени стала теперь понятна и оценена по достоинству абсолютно всеми.
Я не видел Андрея с тех самых пор, как он вышел на свободу весной 1997 года. Произошло это прямо в зале Нижегородского областного суда. Больше мы с ним практически не общались. Какое-то время я продолжал общаться с его братом Сергеем, с которым подружился за время работы в Нижнем Новгороде, и потом мы часто встречались с ним в Испании. Но с Андреем наши пути-дороги жизнь развела: я уехал в Кемерово защищать мэра Ленинска-Кузнецкого, параллельно вел в Москве несколько сложных дел, в том числе «дело статистиков» и дело о поставке в Россию из Южной Америки 200 килограммов кокаина, а он пошел в политику — выдвинулся на пост мэра Нижнего Новгорода, был избран им и тут же, до инаугурации, вновь арестован, судим и отправлен отбывать наказание в Кировскую область.
Вообще-то при всех его минусах (а у кого их нет?) это был и есть человек недюжинных способностей, харизматичный, умный, сильный и невероятно энергичный. Но человек, который в силу своего характера и целого ряда объективных причин так, к сожалению, и не смог сделать для своей страны то, что вполне мог сделать и для чего, вероятно, был рожден. Андрей Климентьев наверняка мог бы стать прекрасным, инициативным руководителем города или целой области, ярким депутатом или политиком. Но так и не стал ни тем, ни другим, ни третьим, ни четвертым. В России, как известно, инициатива наказуема.
