А вот его жена вдруг вступила в ЛДПР, и местные руководители либерал-демократов включили ее сразу же в список кандидатов в депутаты Иркутского областного Законодательного собрания! Особую пикантность этой ситуации придает тот факт, что именно ее супруг за несколько лет до этого посадил прежнего руководителя иркутской организации ЛДПР, сфабриковав против него уголовное дело. Забавно, не правда ли? Или для этого есть другое, более подходящее определение? Но это совсем уж шекспировские страсти!
И все-таки жена Владислава Матвеева так и не стала депутатом (в отличие от партийных функционеров, жители Иркутской области оказались более принципиальны и умны), а сам бывший лучший следователь Иркутска после нескольких лет следствия и долгого судебного процесса получил свои шесть лет лагерей.
Но история с Матвеевым и ее финал все-таки, прямо скажем, не очень типичны для нашей правоохранительной системы. А менты чаще прибегают к более простым приемам. Нечто вроде игры в наперстки.
Ну, например, вот к таким.
Летом 2001 года в Москве арестовали 32-летнего автомеханика Игоря Швалова, обвиненного в покушении на депутата Госдумы Башира Кодзоева.
Покушение произошло еще в марте, депутат тогда выжил, но был убит охранявший его милиционер. И следователи считали, что именно Швалов стрелял из автомата АК-47 с глушителем, найденного на чердаке одного из аварийных домов в центре Москвы. Там же нашли бейсболку, перчатки и какую-то куртку. К тому же преступника якобы видела еще и пара бомжей, обитавших в том районе. А потому следователям предстояло провести опознание Швалова этими бомжами, а также назначить судебно-биологическую экспертизу, взяв образцы его волос и пота, чтобы сравнить их с волосами и потом, оставленными на одежде предполагаемого убийцы.
Громкое дело находилось не только под личным контролем генерального прокурора, но и под пристальным вниманием прессы.
«На допросе Игорь Швалов заявил, что о покушении на депутата узнал из выпуска теленовостей, — сообщала в криминальной хронике газета “Коммерсантъ”. — В тот день, по его словам, он находился дома, и его алиби легко проверить. “Я никогда бы не стал стрелять в Башира Кодзоева, так как хорошо знаю его лично. В свое время он ухаживал за сестрой моей жены”,— заявил Швалов уже после того, как следователь предъявил ему обвинение. Адвокат арестованного Сергей Беляк от комментариев пока воздерживается, заявляя, что следствие уже допустило ряд процессуальных ошибок, которые он намерен использовать в будущем».
Какие именно «процессуальные ошибки» я имел тогда в виду — уже и не помню: следователи и в самом деле совершали их немало.
Но помню, как мне приходилось быстро снимать с себя рубашку и передавать ее Игорю, а его рубашку надевать на себя, чтобы сбить с толку свидетелей-бомжей, проинструктированных операми перед началом опознания. И как оказалось, мы сделали это совсем не зря, так как свидетели, и без того не шибко умные, запутались и не признали в Швалове того парня, которого… им описали менты.
А вот с изъятием у Игоря для экспертизы волос конфуз вышел у самих следователей.
Старший из них, Андрей Горяйнов, в моем присутствии и в присутствии двух понятых срезал с его головы в пяти местах, как и полагается, по пучку волос и положил их в большой конверт, заклеил его, а потом вдруг «вспомнил», что у него, оказывается, нет с собой ни штампа, ни печати (дело происходило в здании бюро судебно-медицинской экспертизы).
— Ах! Ох! Что делать? — запричитал следователь. А потом спрашивает у понятого — работника данного учреждения:
— А у вас ведь есть здесь своя печать?
— Да, конечно есть, у начальника.
— Ну, слава богу! Пусть тогда наш товарищ, он член оперативно-следственной группы, сходит к вашему начальнику, опечатает конверт, а мы пока тут протокол составим. Чтобы время не терять. А потом все и распишемся — и в протоколе, и на конверте.
Я промолчал. Второй следователь взял конверт и вышел с ним за дверь. А когда минут через десять он вернулся и все стали подписывать протокол изъятия у обвиняемого «образцов биологических материалов», я заявил протест: дескать, конверт с образцами волос Швалова без печати и подписей понятых был вынесен за пределы кабинета, где проводилось следственное действие, что не исключает возможности его замены на такой же конверт, но с волосами другого человека. Все это я отразил и в протоколе, попросив понятых также подтвердить данный факт. Что они и сделали.
Следователи, кипя от негодования, поехали в управление получать нагоняй, Швалова отвезли в тюрьму, а через недели две мы снова встретились в том же месте, чтобы повторно изъять (уже в строгом соответствии с законом) образцы его волос.
И экспертиза показала, что найденные на месте преступления волосы отличаются от волос, изъятых у моего подзащитного. А вполне могло быть и иначе, проморгай я ту ситуацию или не прояви настойчивости!..
В уже упомянутом здании иркутского РУБОПа на Байкальской опера проделывали и не такие фокусы! Например, вводят в кабинет для допроса человека, подозреваемого в заказном убийстве, усаживают за стол, предлагают чашку чая. Он с радостью соглашается, сидит пьет, с ним мирно беседуют на разные темы в ожидании следователя, а прямо перед ним, на столе, рядом с чашкой, лежит-мешается какая-то железяка. «Да убери», — добродушно разрешает опер. И парень берет эту железяку и перекладывает подальше.
А потом оказалось, что это была внутренняя деталь автомата АК-47. Следователи провели экспертизу, и та обнаружила на этой детали след отпечатка пальца руки подозреваемого. Бедный парень долго не мог понять, как могло такое произойти, пока не вспомнил про чаепитие и ту, все время мешавшую ему железяку.
Так что будьте осторожнее, дотрагиваясь до каких-то подозрительных предметов, лежащих на столах у ментов!
А что касается Швалова, то, несмотря на то, что никаких доказательств его причастности к покушению на Кодзоева добыто не было, следователи все равно продержали его под стражей до самого последнего дня ареста, санкционированного судом.
Корреспондент «Коммерсанта» Леонид Беррес писал в те дни:
Между тем, как стало известно корреспонденту Ъ, следователи и оперативники, работающие с обвиняемым, предложили ему своеобразную сделку. В случае признания Шваловым своей вины и согласия дать показания они готовы организовать переезд его семьи в Подмосковье, где родные Швалова будут находиться под постоянной защитой. По утверждению источников Ъ, обвиняемому намекают, что его жене, которая в мае этого года родила тройню, угрожает опасность со стороны заказчиков покушения, а также неких знакомых семьи Кодзоевых, которые якобы ведут свое расследование.
В беседе с корреспондентом Ъ следователь Андрей Горяйнов, ведущий дело о покушении на депутата, дал понять, что на сегодняшний день количество версий «сузилось до предела». И следователь уверен, что с помощью Игоря Швалова ему удастся выйти на заказчиков этого преступления.
Нет, в чем в чем, но в этом следователь ошибся.
