Как бывший вертолетчик стал борцом с коррупцией — вопрос, конечно, интересный. Но ответ на него простой: отлично проявив себя при урегулировании грузино-абхазского и осетино-ингушского конфликтов 1992–1993 годов, Валерий Очиров следующие два года был заместителем начальника Главного контрольного управления президента РФ, а с 1997 года стал главным консультантом министра внутренних дел РФ по вопросам взаимодействия с таможенными органами, налоговой полицией, налоговой службой и Комитетом по валютному контролю.
Так советский вертолетчик стал российским ментом. И з ахотел снова стать депутатом.
Георгиевский одномандатный округ № 52, в котором генерал Очиров зарегистрировался в качестве кандидата в депутаты Государственной думы, находился в Ставропольском крае, в городе Георгиевске, по соседству с печально знаменитым после рейда Шамиля Басаева Буденновском.
За два года перед этим, в 1997-м, здесь проводились довыборы в связи со смертью депутата Манжосова. И в тех дополнительных выборах принял участие Эдуард Лимонов. Но Эдуарду не повезло: он занял лишь восьмое место, а победителем вышел директор местного сельхозпредприятия, член КПРФ Иван Мещерин.
Попытаться чужаку, да еще калмыку, стать здесь, в этом исконно казачьем крае, вблизи Кавказских Минеральных Вод, депутатом было достаточно смелым шагом со стороны Очирова. И хотя калмыки в царские времена и входили в казачьи формирования, но кто об этом знает сейчас? Много ли людей помнят сейчас калмыка Оку Городовикова — некогда легендарного командарма Второй Конной армии в Гражданскую войну?..
Но смелости генералу Очирову было не занимать. К тому же он заручился поддержкой нескольких влиятельных местных друзей и… своей жены Александры — поэтессы и общественной деятельницы, которая много времени проводила в избирательном штабе мужа.
Я сам приезжал в Георгиевск нечасто, отправив туда своего помощника. Но когда того требовала необходимость, я прилетал в Минводы с удовольствием. Ведь там в ноябре и декабре, в отличие от Москвы, не было снега и мороза, люди ходили по улицам в летних платьях и костюмах, в полупустых санаториях лилась из кранов минеральная вода, и не верилось, что где-то совсем рядом с этим земным раем находилась все еще воюющая Чечня.
* * *
Как-то раз я срочно вылетел в Минводы, торопясь на заседание окружной избирательной комиссии. На этом заседании решался вопрос о снятии кандидата в депутаты Очирова с выборов. Поводом к этому послужило то, что его избирательный штаб выпустил плакаты и полиэтиленовые пакеты с изображением генерала и надписями «Честь имею!» и «Казаки сказали: “Любо!”. Плакаты развешивались по району, а пакеты наполнялись пачками муки, какими-то еще продуктами и раздавались пенсионерам и ветеранам войны. Обычная, самая распространенная в те годы процедура подкупа избирателей, которая применялась практически всеми кандидатами и партиями.
Коммунисту Мещерину, основному конкуренту Очирова, не было нужды подкупать мукой и чаем своих земляков — они и так готовы были за него проголосовать. Однако он и его сторонники видели, что пришлый Очиров развернул здесь слишком бурную деятельность и, по всем опросам, наступает ему на пятки. В итоге в избирательную комиссию поступила жалоба на действия Очирова от этого коммуниста, которую поддержали и другие кандидаты, в том числе и местный либерал-демократ.
Но я, пока летел в Минеральные Воды, ничего этого еще не знал: мои приятели — руководители штаба сами толком не знали, в чем суть претензий к их кандидату, не понимали, как из этой ситуации выкручиваться, но чувствовали, что закончиться все это может для Очирова и для них самих очень плохо.
В связи с задержкой авиарейса из Москвы к началу заседания комиссии я опоздал и вошел в актовый зал районной думы, когда там уже вовсю кипели страсти.
По виду Очирова, понуро сидевшего в окружении своих штабистов, я понял, что дело дрянь. Бурное обсуждение прервалось только на минуту при моем появлении, но тут же продолжилось, так что мне пришлось вникать в суть проблемы, что называется, на ходу. При этом я заметил, что пара мужиков в зале с любопытством и даже с недоумением то и дело посматривают на меня.
— Продукты нельзя раздавать избирателям! Это прямое нарушение! — кричала между тем какая-то тетка.
— А такие плакаты можно выпускать? — старался перекричать ее из другого угла зала пожилой мужчина.
— И плакаты — нельзя! — соглашалась с ним тетка.
— Вот! А казачий круг разве собирали? — спрашивал ее мужчина.
— Нет, не собирали, — отвечала тетка.
— Так какого ж лешего он пишет, что казаки ему сказали «любо»?! — выходил из себя мужчина.
И тут они оба посмотрели на Очирова. Члены избирательной комиссии тоже вопросительно и недоброжелательно уставились на него.
Очиров молчал, опершись руками на спинку впереди стоящего стула. Молчали и руководители его штаба. Они с надеждой смотрели на меня, но я только-только начал понимать, что к чему, и нужно было еще немного времени, чтобы сообразить, как отбиваться от всех этих нападок. А в том, что мы отобьемся, я не сомневался, как только увидел нашу команду в сборе.
Мефодий, Купер и Беляк! Для полного комплекта не хватало еще только Паука, Борова и Ящера. Мне вдруг стало весело. Раз таким молодцам генерал Очиров доверил свою судьбу, мы просто обязаны отбить атаки крикливой тетки и злобного старика!
А два мужика в это время все продолжали меня пристально рассматривать.
— Послушайте, товарищи! — сказал я, когда тетка со стариком немного успокоились. Члены избирательной комиссии дружно повернули ко мне головы, а два странных мужика раскрыли рты. — Вот я сейчас только что приехал. Города не знаю, где комиссия ваша сидит, тоже не знал. Выхожу из такси здесь, на площади, смотрю — рынок. Думаю, дай зайду, гляну, что да как, а заодно спрошу, как вас найти. Захожу. Народу не много. Кто торгует, кто так просто ходит, смотрит. Вижу, стоят казаки. Человек пять. Семечки лузгают, разговаривают. Подхожу к ним, спрашиваю: «Где здесь избирательная комиссия заседает?» — «Вон, — говорят, — здание райсовета, там и сидят. А вы откуда будете?» — интересуются. Говорю: «А я из Москвы. У вас тут наш генерал Очиров избирается, слышали?» — «Слыхали, — отвечают, как не слыхать! Хороший мужик, солидный». — «Так, — говорю, — выходит, он нравится вам?» — «Нравится». — «Значит, любо?» — «Любо, любо!» — отвечают казаки.
Все это было полчаса назад. Здесь, на вашем рынке. И кто докажет, что и раньше такого не бывало? И при чем тут казачий круг? На плакатах и пакетах про круг-то ничего не написано. Просто казаки сказали: «Любо!» Ну и что? Где тут обман избирателей?..
Члены комиссии согласно закивали головами. Два мужика, явно удовлетворенные моим объяснением, заулыбались. Председатель комиссии объявила перерыв.
Эти мужики тут же ко мне подошли и представились. Оказалось, что они члены местной организации ЛДПР, а один из них — кандидат в депутаты.
Как выяснилось, мое появление здесь было для них полной неожиданностью, ведь они знали меня как адвоката своего партийного лидера, и вдруг я приехал поддержать их противника. Мне пришлось объяснить товарищам, что я не член их партии и работаю не только на Жириновского.
