Что еще сказать — не знал. Хоть бы оно само как-то устаканилось.
— Теперь еще и ноут разбит, — шепнула она, закрывая лицо ладонями. — Что же это такое?
Вопрос явно был риторическим, по крайней мере, я на это надеялся, и отвечать не спешил. Перекатываясь с пятки на носок и обратно, стоял напротив, не решаясь сбежать и не спеша на помощь. Внутри меня рос протест. Все естество просто кричало, требовало уйти, закрыться в своей комнате и выйти только, когда фонтан перекроют.
— Никита, можно тебя попросить? — она подняла на меня взгляд как раз в тот момент, когда я малодушно искал причину уйти.
Из квартиры вообще.
— Да, конечно.
— Отругай меня.
Что? Брови взлетели сами собой.
— Ну, ты ведь умеешь, — она немного смутилась, но продолжала гнуть свое: — У тебя такая манера — говорить правду с ироничным подтекстом. И потом, со стороны тебе виднее все это…
Она неопределенно обвела рукой прихожую, явно подразумевая не нашу квартиру.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что Селиванов продажный очкарик, который сразу понял, что с Лариской ему будет выгодней и удобней? — уточнил на всякий случай.
Глаза Громовой снова налились влагой, а губы дрогнули. Но она упрямо кивнула.
— Еще, — попросила чуть слышно.
— Он приехал с тобой, потому что считал, что на большее грех рассчитывать. Ты красивая, умная, спортивная, а он — типичный ботаник. Ему зверски повезло как-то тебя очаровать, чем он наверняка очень горд. Я до сих пор гадаю, что тебя в нем так поразило. Потянуло на необычное? Прыщи и очки с толстыми линзами нынче в моде?
— Уф, — Ника подняла глаза к потолку, покачала головой.
— Серьезно, что? Чем он тебя захватил?
— Словами, — она посмотрела на меня. — Он умеет говорить так, что начинаешь считать себя королевой в его глазах, Данилов. И смотреть умеет будто ты сокровище.
Я хлопнул себя по лбу, засмеялся.
— Что? — нахмурилась Громова.
Взяв ее за плечи, повернул к себе спиной и подвел к зеркалу.
— Смотри, — ткнул на отражение, — кого ты видишь?
— Нас.
— Какие мы?
— Ну-у…
— Красивые, Никс. Счастливые. Хотя ты немного не в форме, но в целом можешь добрать баллов харизмой. Я-то посмотри, какой хорошенький.
Она делано фыркнула, но не сдержалась и улыбнулась.
— Вот! — Коснулся ее щеки, на которой сразу появился легкий румянец. — С улыбкой вообще крышеснос, Громова. Понимаешь? Ты и есть сокровище. Без всяких “будто”. Только не реви больше, умоляю.
Она отошла на шаг, встала напротив и замерла, чуть склонив голову, разглядывая меня так странно, что даже неудобно стало.
— Ты чего, Ник? — Я прикрыл ладонями местечко за ширинкой. — Снова мне порчу белья припомнила?
Она хмыкнула.
— Шут ты, Данилов, — сказала тихо и как-то ласково. Совсем непохоже на все то, что звучало в мой адрес прежде. — Пойдем работать?
Я кивнул. Пошел за ней послушно, устроился рядом со своим макбуком, открыл облако…
— Ты точно готова? — спросил у нее, хмурясь. — Можно завтра продолжить, время в общем-то есть.
— Глупости, — Ника отмахнулась. — Труд — лучшее лекарство от хандры. Ноутбук, конечно, очень жалко, но тут уж ничего не поделаешь. Лучше пусть сломается что-то материальное, чем моральное. Такая расплата…
Спорить не стал.
Работа закипела снова, и мы не заметили, как пролетело больше трех часов. Кроме того, по итогу, обнаружился один очень важный плюс — работать за одним компом оказалось гораздо удобней, хотя раньше я к нему никого не подпускал. Ника быстро соображала, легко справлялась с тяжелыми заданиями и стопорилась лишь в нескольких местах, которые я мысленно отметил, собираясь подтянуть эти моменты.
— Я голоден, как волк! — сказал, как только решили закончить. И сразу умоляюще посмотрел на Громову: — Что ты хочешь за вкусный ужин? Готов платить натурой и доказать наглядно, что спорт — это не только отжимания и приседания… Хотя, если я буду сверху…
— Данилов! — Она застонала и закатила глаза. — Что ты за человек? Я приготовлю, только ни слова больше о своей навязчивой идее затащить меня в постель!
— Хорошо. — Дождавшись, пока она встанет, потянется и пройдет к кухне, крикнул вслед, нащупывая пульт от телека: — Давай не постель. Я сам утомлен классикой. Можно сделать это в ванной или на столе. А еще у нас обалденный вид с балкона, и если ты…
— Данилов!!!
Как можно прорычать фамилию, в которой нет буквы “р”? Громова вот смогла.
Я улыбнулся, довольно укладываясь на диване и, внезапно, наслаждаясь присутствием девушки со мной на одной территории. Все-таки было что-то невероятно притягательное в том, чтобы дразнить Нику, смотреть и слушать, как она забавно злится, и плавно подводить ее к новым играм.
Селиванов — кретин, раз профукал такую девочку, но мне же лучше.
Мне же лучше…
Я зацепился за эту фразу в своих мыслях, как корабельный якорь за морское дно.
Мне нужна Ника? Не просто как соседка, с которой забавно жить в одном пространстве, и подруга? Будем честными, я не верю в дружбу между женщиной и мужчиной.
И если в начале этой эпопеи мне все казалось легким и ни к чему не обязывающим флиртом, то теперь все как будто стало иначе.
Я усмехнулся, но улыбка почти сразу пропала с губ.
Что делать с Вероникой я так и не решил. Серьезные отношения… не до них сейчас как-то. А предлагать рыжей малышке приятное приключение — она все же кастрирует меня тупыми ножницами.
Да и глупо “поматросить и бросить” девушку, с которой тебе еще парные проекты делать. Женские страдашки крайне пагубно отражаются на мыслительной деятельности.
В этот момент зазвонил телефон. Увидев на экране заветные четыре буквы, я закатил глаза к потолку, но все-таки ответил:
— Да, мама.
— Привет, милый, — прощебетали на той стороне. — Как дела? Как твоя учеба?
— Нормально, — со вздохом ответил я и спросил: — Что ты хотела?
— А я не могу просто так позвонить сыну и узнать, как у него дела?
— Можешь. Но мы с тобой недавно виделись, и прошло слишком мало времени, чтобы ты успела соскучиться и заинтересоваться моей судьбинушкой. Так что переходи к делу!
— Я хотела пригласить тебя на ужин, — чуть смущенно ответила мать.
— Ну, мои условия ты знаешь, — прозрачно намекнул я на наш последний разговор.
— Знаю, и все будет, как ты хочешь, но тут слегка иная ситуация. Ужин у Гельмута…
