— Ты абсолютно права.
— Тогда отойди.
— Не могу. Пока не скажешь, что простила меня за этот дурацкий ужин, я не смогу уснуть.
— Значит, проведешь ночь без сна. — Она отвернулась, сложила руки на груди.
— Сжалься, — взмолился я, рассматривая красивые черты лица своей разгневанной соседки.
Хотелось провести по ним пальцами, а лучше осыпать поцелуями. Я даже мысленный путь нарисовал. От внешнего уголка левого глаза к скуле, к кончику носа, к правой щечке, а после впиться в губы.
— Никита, хватит паясничать. — Она сделала шаг вперед, намереваясь, видимо, меня протаранить.
Глупышка.
Кто так делает, когда у парня напротив в голове только одна мысль?..
Глава 16
/Вероника/
Я сделала шаг вперед в надежде, что Никита отступит, но он даже не думал что-то подобное делать. Вместо этого я как глупая муха угодила в объятия коварного паука. Данилов буквально окутал меня своими руками, плотнее прижимая к телу.
— Отпусти, — пискнула я.
— Только после того, как поцелую, — выдохнул он мне в губы.
Я замерла от неожиданности такого поворота событий. Кажется, я обещала ему за такое что-то отрезать.
Но пока вспоминала, что именно, Данилов действовал.
Горячие губы мягко коснулись моих, уверенно заставляя поддаться этому напору, покорится, будто волна — морскому шторму. Мое сердце заколотилось чаще, а в легких, казалось, исчез весь воздух, зато остался какой-то другой, тот, что один на двоих с Никитой.
Я не знаю, сколько это длилось, но я даже начала отвечать, только внезапная мысль отрезвила: “О боже, Ника, еще вчера ты встречалась с одним, а сегодня целуешься с другим. Что бы сказала твоя мать?”
Ответа я бы слышать не хотела, а может, и не услышала бы. Мама посмотрела бы на меня укоризненно, а в ее взгляде — даже в моем воображении — явственно читалось: “Ты ехала в Америку учиться, а не шашни крутить”.
Огромных усилий стоило оторваться от чужих губ.
— Данилов, прекрати! — взбрыкнула я. — Отпусти, сказала!
Свою просьбу я дополнила пинком в бедро. Слабым и неловким, но все же Никита зашипел от боли, а руки разжал.
Стоило только оказаться на свободе, как я фурией бросилась в ванную, где и заперлась, отгородившись от всего внешнего мира и Никиты в частности.
Сердце по-прежнему неслось вскачь, а гормоны кипели в крови, но я была решительно против такого произвола собственного организма. Нужно подышать, привести себя в порядок, умыться холодной водой и вновь стать серьезной девочкой Никой, у которой в голове нет никакой романтики! Только учеба!
***
Всю следующую неделю я прожила так, чтобы мной могла гордиться моя мама. Я училась, училась и только училась.
И Данилова призвала к тому же. Все наши разговоры я сводила к занятиям, любые намеки на прогулки — к необходимости еще поработать над проектом, который надо было сдавать уже сегодня.
И да, я была собой горда.
Кажется, мы с Никитой сумели превзойти самих себя, потому что наша презентация, план и бизнес-модель, которую попросил составить господин Браун, были в высшей степени проработанными.
Возможно, это звучало нескромно, но я уже сейчас предвкушала отличную оценку. Мой напарник, впрочем, тоже.
Мы даже первыми пришли под двери кабинета руководителя, так как мистер Браун лично курировал наши задания. Ни Вовы, ни Ларисы еще не было, и я немного забеспокоилась, когда за минуту до назначенного часа сокурсники не появились.
— Похоже, очкарик и выскочка решили сдаться, — скучающе заметил Данилов. — Что ж, нам даже лучше.
— Это очень не похоже на Вову, он никогда не опаздывал раньше, — проявила я беспокойство, точно зная: Селиванов не из тех, кто сдается. — Может, что-то случилось и нужно им позвонить?
— Да ну брось! — вскинул бровь в удивлении Никита. — Хватит уже играть в сестру милосердия. Это их проблемы. Нам никто не звонил, когда мы в первый день опаздывали.
Но я проигнорировала его слова и уже потянулась к телефону, когда в конце коридора показались запыхавшиеся Вова и Лара. Похоже, они действительно сбились с ног, опаздывая сюда, потому что спешащая алмазная принцесса едва ли не бежала на своих каблуках, грозя сломать их на ходу, а мой бывший с трудом за ней поспевал и даже несколько раз споткнулся.
— Гребаные пробки, — вместо приветствия бросила девушка. — Еще хуже, чем в Москве.
В этот момент до нас наконец добрался Вова, чуть ли не падая с ног, и его рассказ был более ярким:
— Простите, что заставили вас ждать… Наш водитель ехал слишком медленно… Объезжал аварию… Там, на проспекте…
— Ой, да забей ты, — отмахнулась Лариса. — Никому не интересно, что там было на проспекте. Лучше скажите, Браун уже там, ждет?
— Скорее всего, — пожал плечами Никита. — Мы не заходили.
Лариса тяжело вздохнула, Вова за ее спиной тоже.
— Ладно уж, — совсем примирительно произнесла она, немного меняя интонацию голоса. — Раз мы проштрафились, едва не опоздав, нам и отдуваться первыми. Пойдем на амбразуры.
— С чего бы это? — удивился Никита. — Может, я тут уже настроился морально, речь подготовил.
— Да хватит тебе прибедняться. — Лариса откинула пышную копну своих волос за плечи. — Это как раз я настраивалась и готовилась, еще слова потом нужные забуду, пока вы выступать будете. Да и вам легче будет. Вторым всегда легче.
Возможно, мы бы препирались и дальше, если бы дверь кабинета Брауна не открылась и оттуда не вышел профессор.
— У вас весьма занимательный диалог, — произнес он, задумчиво оглядывая нас с головы до ног. — Но я бы с удовольствием послушал о ваших проектах, нежели о городских пробках.
Небольшой шок сменился удивлением. Оказывается, Браун знал русский…
Через пару минут мы уже были готовы к выступлению, а профессор, сидя за своим столом, собирался внимать.
Вова и Никита колдовали у небольшого проектора, подключая ноутбуки. Данилов свой, а Вова явно Ларискин мак, потому что у него такого и в помине не было.
Я же с Айвазовой ожидали отмашки к выступлению.
— Так, первыми пусть будут опоздавшие. Раз уж так хотели, — наконец произнес Браун.
Лариса, виляя бедрами, вышла вперед.
Рядом с ней встал Вова и передал ей несколько распечаток, в которые она могла бы заглядывать по мере своего рассказа. Он же и перещелкивал слайды презентации маленьким пультом.
— Вашему вниманиею представляется работа, — начала Лариска, и Вова щелкнул кнопкой…
Что-то в моем сердце оборвалось.
