Судя по нервничающей Нике, которая уже искусала губы и постоянно одергивала свое платье вниз, у нее переживания были аналогичны.
— Думаю, при первой же возможности нам надо будет отпроситься домой, — бурчала она под нос, будто себя тем самым успокаивая. — Завтра самолет, день напряженный, и вообще…
Я прервал ее, притянув к себ и поцеловав щеку.
— Успокойся, Никс.
Она тяжело вздохнула, а после, кивнув, заметно собралась. Поджала губы, расправила плечи, взгляд стал острее.
— Ты прав. Нужно быть сильной, что бы ни происходило.
— Ну вот. Узнаю боевую Громову.
Нам открыл дворецкий, он же и проводил в огромную столовую, где только нас и ждали.
— Доброго вечера, — поприветствовал Михаил Леонтьевич. — Вероника, Никита. Проходите, присаживайтесь. Скоро подадут блюда.
Сам он сидел во главе стола, по правую руку от него расположилась Лариса, а рядом с ней — Вовочка.
А вот по левую сидел незнакомый мне мужчина с цепким взглядом и в дорогом деловом костюме. Он был относительно молод, что удивляло.
Я помог Нике сесть на свободное место, устроился и сам на соседнем стуле.
В этот момент Айвазов наконец решил представить нам незнакомца:
— Знакомьтесь, мистер Артур Кройс, мой заместитель в США. Помогает в делах, когда я нахожусь в России.
Артур сдержанно кивнул. Ника ответила ему легкой улыбкой, я же аналогично ограничился кивком. Судя по тому, что Лариса обращала внимание на Артура едва ли не меньше, чем на коврик, его она знала давно, а вот Селиванов наоборот — светился и заглядывал в рот гостю.
— Мистер Кройс, — произнес ботан. — Я столько о вас слышал. Ваши таланты заставляют испытывать восхищение.
Артур едва заметно улыбнулся этой неприкрытой лести. Одними уголками губ, сделав вид, что она ему понравилась. Мне же с другого ракурса было виднее, насколько брезгливо дернулся подбородок помощника Айвазова.
— Спасьибо, Владимир, — с сильным акцентом ответил он по-русски. — Как ньи странно, но йа тоже о вас наслышан и ваших талантах. Собственно, поэтому йа и здъесь.
— Да-да, — подтвердил хозяин дома. — Не удивляйтесь. Я рассказал Артуру о том, каких специалистов готовят в России и что сам Адам Браун оценил высокий уровень знаний этих молодых людей. Особенно Вероники и Владимира.
Айвазов бросил короткий взгляд на Нику, и та заерзала на стуле. А Вовочка наоборот замлел.
— Господина Данилова тоже отметили, — перевел на меня взгляд отец Ларисы. — Выкручиваться из стольких ситуаций надо уметь — это не меньший талант. А я не привык раскидываться ценными ресурсами. Поэтому хотел бы предложить каждому из вас контракт в моей фирме. Мистер Кройс как раз привез документы.
Мои брови взлетели наверх. Я не ослышался? Контракт? С чего вдруг такие щедрости?
Заместитель Айвазов тем временем достал из чемоданчика, который все это время прятался под столом, несколько папок с бумагами и протянул мне, Нике и Селиванову.
— Я хотел, чтобы вы ознакомились и подписали, — почти без намека на давление, ласково проворковал Михаил Леонтьевич. — А после мы отпразднуем за ужином.
После такой речи ощущение сыра в мышеловке только усилилось.
Мы с Никой переглянулись и синхронно открыли папки.
Я бегло читал строки контракта и медленно офигевал. Айвазов щедро обещал горы пряников и не менее щедро сдабривал это все кнутами.
Подписав это, сразу после окончания учебы в университете я обязывался поступить на службу в один из филиалов алмазной империи, должность не уточнялась, хотя зарплату обещали ого-го какую. И вполне можно было бы подумать над таким предложением, если бы не срок контракта — пятнадцать лет. И не дай бог нарушить, в этом случае санкции были настолько кабальными, что проще либо шагнуть с крыши, чтобы не выплачивать, либо продать почку.
А еще для женщин запрет на беременность и декрет, для мужчин — наличие экстремальных хобби, больничные не больше четырнадцати дней в году и вишенка на торте: запрет на обстоятельства, препятствующие выходу на работу. То бишь сюда можно было вписать все, даже ДТП по дороге в офис.
— Я, пожалуй, воздержусь, — захлопывая папку и откладывая ее на стол, произнес я. — Это очень щедрое предложение, но, боюсь, не смогу выполнить многие пункты. Моя мать сейчас слишком больна, и вполне вероятно, мне придется взять год академического отпуска, чтобы находится рядом с ней. Поэтому приношу свои извинения.
— Никита, подумайте, — попытался уговорить Кройс. — Это очень щедрое предложение. От таких не отказываются.
— И все же нет, — категорически заявил я.
Кройс кивнул и перевел взгляд на Нику, я сделал то же самое. Признаться, очень боялся, что она соблазнится такими щедротами.
— А вы, мисс Громова, что скажъете? — спросил Артур. — Такую работу на бьирже труда не найти.
— Да, вы правы, — согласилась она, и мое сердце сжалось. — Ничего подобного я даже не могла представить в своем будущем, но все же предпочту сначала доучиться, а после брать на себя подобные обязательства. Жизнь слишком непредсказуема.
— Вероника, — укоризненно вмешался Айвазов, — вы же умная девушка. Возможно, в вас сейчас говорить юношеский максимализм и некий романтизм, но вы должны понимать, что с низким материальным положением вашей семьи и матери, такой контракт — это билет в лучшее будущее.
Ника сжала губы. А я четко вспомнил, как болезненно она реагировала на замечания о своей матери еще в доме Гельмута. И вот Айвазов наступил на ту же мозоль.
— Я подумаю, — более мудро ответила она и тоже отложила папку на стол.
Взгляд Айвазова сделался разочарованным. Он явно хотел вербовать молодых студентов, пока они глупы и наивны, чтобы потом они ему еще и должны остались в течении пятнадцати лет. Потому что в контракте было столько всяких “но”, что только идиот согласился бы.
— А я считаю, что это блестящий шанс, — восторженно заявил во всеуслышание Селиванов. — Я внимательно ознакомился со всеми пунктами и решил, что риски, оговоренные в контракте, мне не грозят. Сомнительно, что я сумею забеременеть, и уж тем более у меня нет экстремальных хобби. Поэтому я готов к плодотворному сотрудничеству.
— Ну хоть кто-то из вашей компании здраво мыслит, — одобрил Айвазов, а Крайс протянул Вовочке золотистую перьевую ручку.
Ботан расплылся еще в большей улыбке и размашисто подписал бумаги.
Где-то со звоном захлопнулась мышеловка.
— Ура! — пискнула рядом Лариса. — Я так счастлива!
Она бросилась обнимать Селиванова, тот же сиял, как начищенный пятак, радостно предвкушая счастливое будущее.
Я же смотрел на все более скептично.
Что там говорила Ника о кармических наказаниях? Вот, кажется, это оно и есть… Пусть не сейчас, но в течении пятнадцати лет Вовчик еще хлебнет горюшка.
