— Тогда питай ее где-нибудь подальше от меня! — Я указала ему в противоположный угол кухонной зоны и предложила: — Раз уж нас засунули в одну жилую площадь, предлагаю разделить сферы обитания и не нарушать их суверенные границы.
Я провела пальцем черту, разбивающую гостиную, диван, общий стол и кухню на две равные части. Линия уперлась в холодильник, который я милостиво объявила, так и быть, общим.
— Ванну и туалет тоже разделим? — скептически выгнув бровь, поинтересовался Данилов. — Бачок от унитаза тебе, сидушку мне…
— Ну я же не маразматичка, — фыркнула в ответ. — Но если будешь вести себя, как козел, вывешу график пользования и уборки!
Никита закатил глаза к потолку, а после, равнодушно пожав плечами, развернулся и, бросив короткое: “Окей”, двинулся к своей половине дивана.
Я же осталась на кухне.
Данилов включил телевизор и, лениво развалившись, стал щелкать пультом.
Меня же раздражало все.
Болтовня на английском из местных новостей, перспектива провести два месяца с этим… вот в одной квартире и чертов голод в желудке. В итоге я предприняла еще одну попытку найти еду. Поиск по ящикам все же принес свои плоды: нашлась банка кофе и пачка крекеров.
Ура! Живем! Студенты на таком пайке могут продержаться месяц!
Я как раз включила чайник, когда раздался звонок в дверь. Даже вздрогнула от неожиданности.
— Кто это? — спросила у Данилова, который с ленцой двинулся к выходу. — Мы разве кого-то ждем?
— Ты — вряд ли. А я вот очень даже жду, — с этими словами от отпер двери, и я окончательно выпала в осадок.
Там стоял доставщик, который в обмен не несколько купюр передал Данилову две коробки пиццы и пакет с чем-то еще. Дальше Никита дверь закрыл, показательно провернул ключ, а после нарочито медленно прошел мимо меня обратно к дивану.
На свою половину.
И коробки поставил тоже на своей половине стола.
Гад!!!
Ну, ничего, у меня есть печеньки!
Кофе пила, стараясь не смотреть, как Данилов смакует аппетитные куски, буквально усыпанные сыром и мясом.
И еще запах… он был чересчур соблазнительным.
— Не смотри на меня так, будто хочешь сожрать, — произнес Данилов, дожевывая первый кусок. — Я на своей половине, правил не нарушаю.
— Вот и ешь молча, — буркнула я, опуская взгляд в чашку с кофе.
— Не могу. Аж сердце сжимается при виде голодной и злой Никс. Так и быть. Хочешь поделюсь? Только для этого придется… М-м-м. Придумал! Ползи сюда ко мне под бочок, — он похлопал по месту на диване рядом с собой, будто я собачонка. — Обниму, согрею, покормлю!
Я даже не пошевелилась, а после медленно отпила глоток кофе и произнесла:
— Еще одно предложение в таком духе, и эта чашка горячего ароматного кофе окажется на твоей голове!
— У-у-у, грозная Вероника, — усмехнулся Никита, но дальше свою речь не продолжил.
Я же оставила кофе, отложила печеньки, потому что те оказались по вкусу бумагой, и решила идти спать. Во сне есть так не хочется, а завтра изучу местные магазины и найду, где достать нормальной еды…
С этими мыслями я встала со стула и двинулась в свою комнату.
Где-то на полпути меня остановил оклик Данилова:
— Эй, ты куда? Обиделась, что ли?
Даже не стала ему отвечать и продолжила путь.
— Да стой же ты, Никс. Что я, полный козел, что ли? Садись ешь, тут же две коробки. Я специально заказывал.
С полным недоверием я обернулась. Данилов передвинул вторую пиццу на мою половину стола и теперь ждал моей реакции.
Пока я играла в гордость, желудок решил урчанием намекнуть, на чьей он стороне, и выходило, что не на моей. Пицца слишком аппетитно пахла.
— Это без обязательств, Никс, — добавил Данилов. — Просто садись и ешь!
Вот неужели так с самого начала нельзя было? Может же быть нормальным, когда хочет.
И я решила, что нет особого смысла сейчас играть в гордость, подошла к дивану, села в своей зоне и достаточно искренне сказала:
— Спасибо.
— Это просто с сыром и курицей, — жуя свою пиццу, пояснил Данилов. Я ведь и в комнату к тебе зашел, чтобы спросить, какую именно тебе заказывать. Понятия не имею, что ты ешь, а что нет. Вдруг ты из этих веганов, что питаются исключительно листьями, как гусеница.
В этот раз я ему ничего не ответила. Вообще, его голос стал фоновым шумом, потому что передо мной сейчас существовала только одна реальность, и она была из аппетитного теста, соуса, трех видов сыра и кусочков куриной грудки.
Что еще нужно для счастья?
— Кола, — произнес Данилов, доставая из пакета две баночки и ставя одну из них напротив меня. — Не всухомятку же!
Доедая третий кусок, я наконец смогла оценить доброту и предусмотрительность незапланированного соседа. Посмотрев на него, отпила колы и уточнила:
— Сколько я тебе должна?
Он отвлекся от телевизора, включенного несколько минут назад, и задумчиво на меня посмотрел.
— А сколько у тебя есть?
— Ну, именно сейчас у меня только рубли. Маме подруга сказала, что курс доллара здесь лучше и менять деньги стоит…
— Тогда как ты собираешься отдавать долг? — перебил меня Данилов с самым серьезным видом.
Я выпрямилась, отодвинула пиццу в сторону и, предвкушая подвох, сообщила:
— Я отдам все завтра, как только…
— Как ты меня этим раздражаешь, Никс, — он снова не дал мне договорить. Рассерженно отодвинув практически пустую коробку, поднялся и, вытерев руки о домашние штаны, пошел прочь из гостиной.
— Не поняла. — Я тоже встала.
— Ой, успокойся. — Он остановился, посмотрел на стол, ткнул в него пальцем. — Убери за меня, если это не претит твоей гордости. На том и сочтемся. Или это слишком для твоей ранимой натуры?
— Нет, не слишком.
— Прелесть. — Он шуточно козырнул. — Тогда увидимся утром. Да! Чуть не забыл…
Я уже собиралась сесть диван, но снова вскочила.
— Что?
— Я закрою комнату на замок. Так что не трать время зря. Знаю я таких, как ты! Нормальная ни за что на Селиванова не запала бы, а значит, ты извращенка, Никс. В тихом омуте…
— Данилов!
— Просто предупредил. Ну, мысли вслух. Хотя… Если станет совсем невмоготу — стучи. Так и быть…
— Данилов!!!
— Все-все.
Я хотела сказать гадость ему вслед, но он улыбнулся совершенно обезоруживающе. И я не смогла. Даже странно. Наверняка гад сотни раз репетировал у зеркала, чтобы так воздействовать на женский пол.
