Майк отдает ключи Рейчел. Она садится на водительское сиденье, Пит – сзади с Майком. Рейчел поворачивает ключ в зажигании, и машина оживает. Рейчел смотрит в зеркало заднего обзора: у Пита вид по-прежнему осоловелый, у Майка – испуганный. Она может справиться с обоими. Она справится с обоими.
– Пристегнитесь, – велит Рейчел.
40
Воскресенье, 23:59
«БМВ» вливается в транспортный поток.
Дорога гудит. Дорога поет. Дорога светится. Она как гадюка, ползущая на юг.
Дизтопливо и бензин.
Свет и вода.
Филаменты и неон.
Автомагистраль I-95 в полночь. Спинной мозг Америки, сращивающий судьбы и несвязанные истории.
Дорога плывет по течению. Дорога мечтает. Дорога проверяет себя.
В холодную полночь переплетаются нити судеб. Повороты на города, съезды с основной магистрали плавно движутся на юг, исключая другие возможности, другие пути. Пибоди. Ньютон. Норвуд.
Карты «Гугла» составляют собственный зодиак.
Потакет.
Провиденс.
Поворот к Брауновскому университету. Страна Лавкрафта. Старая железнодорожная ветка, тянущаяся к Ист-Провиденсу. Большие дома. Очень большие дома.
Мейпл-авеню. Блафф-стрит. Наррагансетт-авеню.
– Нам сюда, – объявляет Майк.
– Они живут здесь?
– Угу.
Уродливый особняк с претензией на тюдоровский стиль построили в начале двухтысячных. Соседствует он с себе подобными. Рейчел проезжает мимо и паркует машину чуть дальше по дороге.
– Парадная дверь или черный ход? – спрашивает она Пита.
– Трудно сказать, – бормочет он. – Мы ничего не знаем о собаках, о сигнализации и тому подобном.
– Тогда черный ход, – решает Рейчел.
Все трое выбираются из «БМВ», идут ко двору Хоггов и перелезают через металлический забор в самой его глубине. Пес навстречу им не несется. Прожектора не зажигаются. Ружейный выстрел не раздается в ночи.
Дверь черного хода крепкая, но с торца есть еще одна, ведущая в помещение вроде гардеробной. На этой двери, с другой стороны стеклянной панели, только один замок с защелкой. Пит включает ЭМИ-глушитель и разбивает стекло.
Они ждут какой-то реакции. Крика. Включения света. Реакции нет.
Пит просовывает руку в брешь и открывает защелку на внешней двери. Они заходят в гардеробную, узкую деревянную каморку, забитую верхней одеждой и обувью.
Включить фонари!
Из гардеробной в кухню. С кухни в столовую. В столовую с фотографиями на стене. Рейчел высвечивает фонарем семейный портрет. На нем муж с женой и двое мальчиков. Мужчина – высокий жгучий брюнет. Жена – эдакая пышка, на вид милая. Мальчики – подростки примерно одного возраста, один из них в инвалидной коляске. Зачем Данлеви похитили колясочника? Зачем усложнять себе задачу? Кем нужно быть, чтобы похитить ребенка-инвалида?
С другой стороны, кем нужно быть, чтобы похитить ребенка, который может умереть от анафилактической реакции на орехи?
Кем нужно быть, чтобы похитить ребенка?
Они проскальзывают в игровую, в которой есть полноразмерный бильярдный стол, мишень для дротиков и консоль «Нинтендо-вии». По крайней мере, Хогги, кажется, при деньгах.
– Вот, возьми на всякий случай, – рассеянно говорит Пит, протягивая Майку девятимиллиметровый пистолет.
Рейчел в изумлении: зачем он…
Поворот, и Майк наводит пистолет на нее, целится прямо в голову.
– Ну, мерзкая сучка, сейчас ты получишь по заслугам! Ты отпустишь Амелию сегодня же, не то я…
– Не то ты что?! – рявкает Рейчел. – Думаешь, мы такие идиоты, чтобы давать тебе заряженный ствол?!
Майк смотрит на свое оружие:
– Я…
Рейчел вырывает пистолет у него из рук и возвращает Питу, который наконец осознает свой промах.
Рейчел тычет револьвером Майку в щеку:
– Ты до сих пор не соображаешь, что к чему? Даже если мы вернем вам Амелию, ничего не закончится. Цепь не должна обрываться. Так заведено. Они убьют и тебя, и Амелию, и твою жену, и Тоби. Они всех вас перебьют и начнут заново. Они убьют меня и моих родных.
– Но я… – начинает Майк, качая головой.
Рейчел бьет его по лицу рукоятью пистолета. Майк содрогается и неловко отступает к аквариуму. Рейчел хватает его за лацкан куртки и не дает упасть.
– Теперь понимаешь? – спрашивает она, притягивая его к себе.
– Кажется, да, – хнычет Майк.
Рейчел тычет револьвером ему под подбородок:
– Так понимаешь?
– Понимаю, – скулит Майк и начинает плакать.
Рейчел стягивает с него маску и выпускает револьвер из рук. Она пристально смотрит на Майка секунду, две, три.
– Закрой глаза, – велит она.
Когда Майк закрывает глаза, Рейчел наклоняет его голову вперед и лбом прижимается к его лбу.
– Ну как ты не поймешь? – тихо вопрошает она. – Я же спасаю тебя, Майк. Тебя и твою семью.
Майк кивает.
Теперь ему понятно. Лбом ко лбу. Жертва и сообщник. Сообщник и жертва.
– Все будет хорошо, – шепчет Рейчел.
– Ты уверена? – спрашивает Майк.
– Да. Обещаю тебе.
Рейчел протягивает маску Майку, скрывает лицо сама и рассерженно смотрит на Пита.
– Да что с тобой такое?! – шипит она. – Соберись!
В боковую дверь заходит пес, крупный чепрачно-подпалый кобель восточно-европейской овчарки. При виде незваных гостей пес замирает.
– Привет, парень! – говорит Пит.
Пес подходит к нему и обнюхивает руку. Запах ему явно нравится. Пит гладит пса по голове. Пес обнюхивает Рейчел, Майка и, успокоившись, уходит в кухню.
В передней части дома орет телевизор. На этот ор они идут по коридору, тоже завешанному семейными портретами.
Телевизор в гостиной включен на канале «Фокс-ньюс». В глубоком кресле дремлет крупный мужчина. Широколицый сильный мужчина, сраженный произошедшим, как Гулливер – лилипутами.
Мужчина читал Библию, которая соскользнула на пол. На коленях у него пистолет.
Рейчел кивает Питу. Тот осторожно берет пистолет и прячет себе в карман куртки.
– Это Шеймас Хогг? – шепотом спрашивает Рейчел.
Майк кивает. Рейчел поднимает Библию. Шеймас Хогг читал Второзаконие.
«Пора обратить его в новую религию», – думает Рейчел.
41
Понедельник, 04:17
Пустой пляж. Равнодушное небо. Волны снова и снова лижут берег – и скорее обратно, в холодный океан.
