Марина Тимофеевна ни от чего не отказывалась – ни от «рюмочки», ни от того, что она «жена», и это как-то отдельно нравилось Андрею и радовало его.
Он словно ждал от этого дня интересных и необыкновенных чудес.
В том, что Джессика привирает, он нисколько не сомневался с самого начала. Он хорошо разбирался в людях, видел многое, чего не замечали другие. Джессика не выглядела ни испуганной, ни пришибленной и становилась такой, только когда вспоминала роль. Она была вполне прилично одета и обута, и, глядя на нее, не верилось, что ее родители пропивали все деньги до последней копейки. По большому счету незачем было ехать в Мышкин! Но ему хотелось выманить из дому Марину, чтобы она осталась с ним вдвоем, да еще в незнакомой обстановке. Чтобы они смогли поговорить… свободно и не только о детях и розовых кустах, но и еще о чем-нибудь. В Москве это было невозможно. В ее доме все время толпился народ, а приглашать ее в ресторан казалось глупым до невозможности. Ну, посидят они в ресторане – она с прямой спиной и он с салфеткой на коленях!.. Он спросит про ее мужа, она сдержанно расскажет – как будто его на самом деле может интересовать ее муж!.. Говорят, женщины любят говорить «о прошлом и бывшем», Андрей Данилович никогда этого не понимал. Ну, можно, конечно, вспомнить хорошее и дорогое, но «прошлых и бывших» – зачем?!
На участке с тюльпанами, нарциссами и ровными, по линеечке, грядками, накрытыми пленкой, все было по-другому. Легче, свободней.
– Садитесь, садитесь, гости дорогие. Чай у нас вкусный, потому что вода хорошая. Вот сами попробуете, удивитесь! Варенье земляничное и абрикосовое.
– Абрикосы тоже свои? – поинтересовался Липницкий, и Татьяна засмеялась.
– Покупные! Какие у нас абрикосы?!
– Да он пошутил, Тань.
– Ничего я не шутил.
– Так-таки ни рюмки и не выпьешь?
– За рулем я! – весело повторил Липницкий. – Вон Марине наливай!
– Ой, а мы ведь и не познакомились даже! – всплеснула руками Татьяна. – Я Таня, а муж мой Валера.
– А мы Марина и Андрей.
– Сало свежее, – и Татьяна сунула Марине под нос тарелку. – Недавно солила. Не наше, но тоже свойское, у соседей брала.
– Проверенное дело, – поддакнул Валера. – Наше все равно лучше, но мы вас своим осенью угостим. Сейчас своего нету, подъели. Ну, будем здоровы! – И опрокинул рюмку. – Ты сальцем закуси, закуси, Марина!
– Вот огурчики еще, эти как раз свои.
– В подпол, что ль, лазала?
Татьяна кивнула.
– Крикнула бы, я б слазил!
– Настойка хороша, – сказала Марина Тимофеевна. – Чистейшая! Как настаиваете?
Валера засмеялся и налил еще по одной.
– А! Это дело непростое! Покупаем водку, сразу два ящика.
– Куда два-то, – перебила Татьяна, энергично хрустя огурцом, – когда все четыре, а то пять! На тебя ведь удержу нет!
– Не перебивай, Тань! Водку дорогую покупаем, рублей по триста. И сливаем в бутыли. У нас такие бутыли есть по двадцать литров. И в каждую марганцовочки насыпаем, понемножку, вот прям чтоб только-только. А дальше главное ее не беспокоить.
– Кого? – не поняла Марина. – Водку?
– И марганцовку, – подтвердил Валера с удовольствием. – Главное, чтобы в тихом месте стояла и чтоб медленно-медленно так марганцовка на дно сходила. Это недели три, а то и четыре. Когда сойдет, водку через шланг сливаем и чтоб осадок весь на дне остался. Вот тут она чистая и выходит!
– А осадок – страсть божья, – вступила Татьяна. – Одна чернота! И какую ты покупную водку ни возьми, все равно черноты не оберешься! Мы всякую брали, пробовали. И настаиваем только после очистки. Вот эта – на калгановом корне. На смородиновых почках есть.
– Ну-ка принеси попробовать, – распорядился Валера. – Совсем другая!
– Да нам и эта нравится, – сказала Марина.
– Так все нужно попробовать! Эх, хорошая у вас собака!
Черри лежала на пороге беседки, и когда заговорили о ней, поставила уши и ухмыльнулась. Она вообще часто улыбалась, Марина заметила.
– Так вы это, адрес-то нам оставьте, – попросил Валера. – Чтоб мы Женьку забрали!.. И сало чтоб передали…
– Джессика не хочет возвращаться, – сказала Марина с нажимом. – Вы ее вернете, она снова убежит, и все дела.
– Так чего ж нам делать?! Пусть у вас останется?! При живых родителях в людях?!
Вернулась Татьяна с другой бутылкой в руках. Бутылки были красивые, с притертыми пробками, и разные – на столе прозрачная, а эта зеленого стекла.
– Ты про нашу? – быстро спросила Таня мужа и посмотрела на гостей. – Ничего плохого-то нету, точно?
– Ничего нет плохого, – сказал Липницкий. – Но Марина права. Возвращаться она не хочет.
– Мало ли чего она не хочет!.. Пропадет девка в Москве этой!
– Чтоб не пропала и нужно решить, что делать, – Марина положила на хлеб кусок розового сала, подумала и добавила еще один. – Ну что? Наливайте смородиновую, а то принесли и не наливаете.
– Валер, чего ты не наливаешь-то, правда!
– И ни рюмки не выпьешь? – спросил Валера у Липницкого, разливая смородиновую.
– Я за рулем, Валер!
– Так хоть на чай налегай! Тань, подбавь ему горячего! И вон буженины! Буженина тоже самодельная, первый сорт. Мы когда сало брали, шейки тоже взяли. С огурчиком, с огурчиком!
Выпили по второй, и Марина снова пришла в восторг.
– Шедевр, – сказала она и откусила хлеба с салом. – Произведение искусства.
– Смотри-ка, разбирается твоя-то, – сказал Валера и толкнул Липницкого в бок. – Ты, небось, научил?
– Сама научилась, – сказала Марина. Ей стало весело.
Приключение, очень странная затея, оказалось самым настоящим. И люди, на которых Джессика наговорила невесть что, тоже оказались самыми настоящими. Марина готовилась к неприятному и болезненному разговору, и зря!.. Ее потихоньку отпускало напряжение последних дней, и было приятно сидеть в беседке, выпивать из крошечной рюмочки, заедать салом, смотреть по сторонам на зеленеющую траву и деревья в дымке, нюхать вкусный воздух на манер собаки Черри. В воздухе пахло свежей землей и немного печным дымом.
И за Джессику не нужно отвечать! За нее отвечают родители, и никакие они не алкоголики, и нет никакой сестры в детдоме, и отвратительного отчима нет, и злой собаки!..
– Я считаю, что ей нужно восстановить документы, – Марина снова соорудила себе бутерброд. – Прежде всего.
– По заднице ей нужно прежде всего, – перебил Валера.
– Ну, если раньше по заднице не помогало, значит, сейчас тоже вряд ли поможет. С документами она может вернуться в Москву на работу.
