Харульд – работорговец, квартировавший в третьем отсюда доме вверх по течению реки.
– Надеюсь, цену поставила хорошую, – усмехнулся я.
– О, эту на мякине не проведешь, – отозвался корчмарь. – Блох на лету ловит. Ханна! – крикнул он. – Ханна!
– Папа? – Девочка высунулась из двери.
– Сколько тебе лет?
– Двенадцать, папа.
– Видите? – Он поглядел на меня. – Созрела для брака. – Олла наклонился и почесал за ухом спящую собаку. – А ты, господин?
– Я уже женат.
Олла ухмыльнулся:
– Немало воды утекло с тех пор, как ты в последний раз угощался моим элем. Что привело тебя сюда?
– Я надеялся, что это ты мне скажешь.
Он кивнул:
– Хорнкастр.
– Хорнкастр, – подтвердил я. – Никогда не видел этого места.
– Да там и смотреть не на что. Разве что на старый форт.
– Римский? – предположил я.
– Чей же еще? Западные саксы владеют сейчас землями до самого Гевэска. – Тон у него стал мрачным. – И из каких-то соображений выслали отряд дальше на север, в Хорнкастр. Поселились в старом форте и, насколько мне известно, до сих пор там сидят.
– Много их?
– Немало. Сотни три, а может, и четыре.
Это был уже крупный военный отряд, но даже четыреста воинов пообломают зубы, если полезут на каменные стены Линдкольна.
– Меня известили, что началась война, – процедил я сердито. – Четыре сотни засевших в форте воинов – это неприятность, но едва ли крах Нортумбрии.
– Сомневаюсь, что они явились ромашки собирать, – возразил Олла. – Это западные саксы, и они на нашей земле. Король Сигтригр не может просто так позволить им тут остаться.
– Верно. – Я подлил себе эля. – Известно, кто командует саксами?
– Брунульф.
– Никогда о таком не слышал.
– Западный сакс, – ответил Олла.
Свои новости он черпал у посетителей таверны. Большинство составляли моряки с торговых кораблей, ходивших вдоль побережья, но про Брунульфа ему сообщила одна семья данов, изгнанная из своей усадьбы к северу от древнего форта и нашедшая на ночь приют в «Утке», перед тем как отправиться дальше на север, к родичам.
– Господин, Брунульф никого из них не убил.
– Вот как?
– Они сказали, что он был вежлив! Но уехать пришлось всей деревне. Разумеется, скотину у них забрали.
– Как и дома.
– Ну да, дома тоже. Но никто не получил и царапины! Никого из детей не взяли в рабство, ни одну женщину не изнасиловали. Ничего.
– Какие любезные захватчики, – заметил я.
– Поэтому твой зять взял четыре сотни воинов и пошел на юг, но, по слухам, тоже намерен проявить мягкость, – продолжил Олла. – Собирается скорее уговорить ублюдков уйти из Хорнкастра, нежели выбить их оттуда.
– Выходит, решил взяться за ум?
– Господин, это заслуга твоей дочери. Она убедила его не ворошить осиное гнездо.
– А вот и твоя дочка, – перебил его я, когда появилась Ханна с подносом, уставленным кувшинами и кубками.
– Поставь это сюда, милая. – Олла хлопнул по столу.
– Сколько предложил тебе Харульд за брата? – поинтересовался я у нее.
– Три шиллинга, господин.
Девчушка была ясноглазая, с каштановыми волосами и задорной улыбкой.
– И с чего ты решила его продать?
– Потому что он дерьмо, господин.
Я захохотал:
– Ну, тогда тебе стоило взять деньги. Три шиллинга – хорошая цена за кусок навоза.
– Отец не позволил. – Она надула губки, потом сделала вид, будто ей пришла в голову блестящая идея. – А может, мой братишка тебе на службу сгодится? – На ее личике появилась трагическая гримаса. – И погибнет в бою?
– Убирайся прочь, несносное создание! – не выдержал Олла.
– Ханна! – окликнул я девчонку. – Отец говорит, что ты уже созрела для брака.
– Господин, может, через годик? – поспешно вставил хозяин таверны.
– Хочешь замуж вот за этого? – Я показал на сына.
– Нет, господин.
– Это почему?
– А он на тебя похож, господин, – с усмешкой ответила она и исчезла.
Я рассмеялся, но сын явно обиделся.
– Не похож я на тебя, – заявил Утред.
– Похож, – возразил Олла.
– Ну, тогда помоги мне Господь!
«И помоги Господь Нортумбрии», – подумал я. Брунульф. Я ничего о нем не знал, но предполагал, что человек это способный, раз ему доверили командовать отрядом в несколько сотен воинов. Чего ради его послали в Хорнкастр? Попытка короля Эдуарда развязать войну? Его сестра Этельфлэд в мире с Сигтригром, но Уэссекс договора не подписывал, а желание определенных лиц из числа западных саксов прибрать к рукам Нортумбрию ни для кого не тайна. Но послать несколько сотен человек в не слишком отдаленный от границы пункт, изгнать живущих близ него данов, не устроив резни, а затем засесть в старом форте – все это как-то не походило на настоящее вторжение. Брунульф и его люди в Хорнкастре служат, как полагал я, чем-то вроде приманки, с целью побудить нас напасть на них и тем начать битву, которая может стать для нас последней.
– Сигтригр хочет, чтобы я присоединился к нему, – сообщил я Олле.
– На случай, если ему не удастся уговорить саксов уйти из форта, он рассчитывает запугать их тобой, – подольстился хозяин таверны.
Я отведал рыбного жаркого и осознал вдруг, что жутко проголодался.
– С чего это цена на корабли пошла вверх? – поинтересовался я.
– Ты не поверишь, господин. Из-за архиепископа.
– Хротверда?
Олла пожал плечами.
– Он говорит, что пришло время монахам возвращаться на Линдисфарену.
– Что-что? – Я уставился на него.
– Прелат хочет отстроить монастырь!
Монахов на Линдисфарене не было вот уже половину отпущенного человеку жизненного срока – с тех пор как грабители-даны перебили последних из них. Во времена моего отца Линдисфарена считалась одной из самых почитаемых христианских святынь во всей Британии, превосходя даже Контварабург. Она привлекала толпы паломников, приходивших помолиться у могилы святого Кутберта. Нам это приносило выгоду, потому как монастырь располагался прямо к северу от крепости, на принадлежавшем родителю острове, а пилигримы тратили серебро, покупая свечи, еду, кров и шлюх в деревне под Беббанбургом. Я не сомневался, что христиан подмывает отстроить обитель, вот только в данный момент она пребывала в руках у шотландцев. Олла мотнул головой, указывая на восток, вдоль берега.
