Вот только Этельхельм не хотел ждать.
И не мне было судить его за это. До того как мой зять стал королем в Эофервике, я сам подбивал Этельфлэд к войне, твердя ей, что северные даны разрозненны и уязвимы, они созрели, чтобы их покорить. А она, подобно Эдуарду, желала выиграть время и стремилась обеспечить перевес сил, поэтому нам приходилось терпеть. Теперь уязвимым стал я сам. Константин прибрал к рукам большую часть севера, а Этельхельм, самый могущественный из олдерменов Уэссекса, ищет предлог, чтобы вторгнуться на юг Нортумбрии. В одном он был прав: Нортумбрия созрела для захвата, вот только победа над Сигтригром требовалась ему по другой причине: чтобы его внук стал королем объединенного Инглаланда.
Задолго до того, как стать королем и зятем Этельхельма, Эдуард тайно обвенчался с одной кентской девушкой. У них родился сын Этельстан. Мать его умерла при родах. Затем Эдуард женился на дочери Этельхельма Эльфлэд, перьедарительнице. У них родились дети. Один из них, Эльфверд
[3], воспринимался всеми как этелинг, или наследный принц Уэссекса. Вот только я смотрел на это дело иначе. Этельстан был старше, вопреки всем слухам являлся законнорожденным и вырос решительным, храбрым и приятной наружности молодым человеком. Сестра Эдуарда Этельфлэд поддерживала вместе со мной притязания Этельстана как наследника, но нам противостоял самый богатый и самый влиятельный из олдерменов Уэссекса. Я уже не сомневался, что Брунульф и его отряд явились в Нортумбрию с целью спровоцировать желанную для Этельхельма войну. В результате их стараний Этельхельм окажется прав, а сторонников мира объявят заблуждавшимися, и если олдермену удастся стяжать славу объединителя всех саксов, это сделает его позиции неуязвимыми. Его внук станет следующим королем, а Этельстан, как и Нортумбрия, канут в никуда.
Поэтому я должен остановить Брунульфа и разбить Этельхельма.
С пятьюдесятью воинами.
Спрятавшись в лесу.
На рассвете.
Задолго до того, как на востоке прорезались первые лучи, мы укрылись среди невысоких деревьев. При нашем появлении испуганные птицы заметались в листве, и я опасался, что разведчики западных саксов могли догадаться о причине подобного беспокойства. Но если Брунульф и выслал в лес дозорных, тревоги они не подняли. Перед наступлением ночи он отрядил всадников проверить рощу. К заданию те отнеслись небрежно, а поскольку я к тому же отозвал своих наблюдателей, ничего не нашли. Но я опасался, что саксы могли оставить в лесу часовых на ночь. Насколько можно было судить, этого не произошло: только птицы и ночные звери заметили наше появление. Мы спешились, пробрались через густой подлесок и, выйдя к южному краю зарослей, стали терпеливо ждать, словно сами обратились в деревья.
Я знал, что ждать придется долго – Брунульф не высунется из форта, пока совсем не рассветет, – но решил прийти в лес заблаговременно, ведь после рассвета взлетевшие птицы могли выдать наше местонахождение западным саксам. Финан, все еще ломавший голову над тем, что я задумал, перестал приставать с расспросами, просто сидел, прислонившись спиной к замшелому стволу упавшего дуба, и водил точильным камнем по клинку, и без того острому, как ножницы трех вершительниц судьбы. Сын играл в кости с двумя своими дружинниками. Я отозвал в сторонку Берга.
– Поговорить надо, – сообщил я ему.
– Я в чем-то провинился? – с беспокойством спросил он.
– Нет. У меня для тебя поручение.
Мы отошли подальше, чтобы нас никто не подслушал. Мне нравился Берг Скаллагримрсон, и я полностью ему доверял. То был молодой норманн, сильный, преданный, умелый. Я спас ему жизнь, так что у него был повод для благодарности. Однако его преданность распространялась далеко за границы благодарности. Он так гордился тем, что состоит в моей дружине, что даже попытался наколоть на щеке чернилами мой герб с волчьей головой, и всегда обижался, когда его спрашивали, почему он изобразил на лице свиное рыло, а меня же это забавляло. Парень был старательным, надежным и, вопреки кажущейся неуклюжести, смышленым.
– Когда мы покончим с сегодняшним делом, мне нужно будет поехать на юг, – сказал я ему.
– На юг, господин?
– Если все пойдет хорошо, то да. А если плохо… – Я пожал плечами и коснулся молота. С самого нашего выезда из усадьбы я смотрел и слушал, ища предзнаменования, но ничто пока не указывало на волю богов. Если не считать того, что сегодня день Одина, а это само по себе добрый знак.
– Будет бой, да? – Он выглядел встревоженным, как если бы расстроился, что ему не представится случай пустить в ход меч.
– Будет, – подтвердил я, надеясь, что прав. – Но я ожидаю не более трех десятков врагов.
– Всего тридцать? – В его голосе прозвучало разочарование.
– Ну, может, чуть больше.
Эдрик вернулся накануне вечером с вестями, которых я ожидал. Отряд всадников – Эдрик насчитал человек двадцать пять или тридцать – покинул форт и направился на юг. Эдрик прятался во рву рядом с западными саксами, поэтому не знал, свернули ли они на восток или на запад, как только удалились от крепости. По моей догадке, это был восток, но лишь рассвет явит истину.
– Но эти тридцать будут драться как черти, – продолжил я.
– Это хорошо. – Берг посветлел.
– А мне нужны пленные!
– Да, господин, – покорно подтвердил он.
– Пленные, – повторил я. – Я не хочу, чтобы ты с наслаждением кромсал всякого, кого встретишь.
– Не буду, слово даю. – Молодой норманн коснулся висящего на шее молота.
– А когда все закончится, мне предстоит ехать на юг, а тебе на север. И я дам тебе золото. Много золота!
Берг промолчал, только смотрел на меня широко раскрытыми серьезными глазами.
– Я посылаю с тобой восьмерых, все норманны или даны, – продолжил я. – Вам предстоит найти дорогу в Эофервик.
– Эофервик? – неуверенно переспросил он.
– Йорвик! – использовал я норманнское название, и Берг просиял. – В Йорвике вы купите три корабля.
– Корабли? – Он явно удивился.
– Ну да, такие деревянные штуковины, которые плавают.
– Господин, я знаю, что такое корабль! – пылко заверил меня юнец.
– Вот и славно! Так вот, купишь три корабля, каждый с командой человек в тридцать-сорок.
– Боевые корабли? – уточнил он. – Или купеческие суда?
– Боевые. Мне они вскоре понадобятся. Недели через две… Не знаю точно. Быть может, немного позже. Прибыв в Эофервик, в сам город не заходите. Еду покупайте в таверне «Утка». Помнишь, где она?
Берг кивнул:
– Помню, господин. Прямо за городом, так? Но в сам Эофервик мы не заходим?
