– Брунульф придет.
– Платить он нам все равно ничего не намерен. Так зачем идти?
– Если он не придет, – напомнил я, – война не начнется.
Финан посмотрел на меня как на чокнутого. Он собирался что-то сказать, но тут появился запыхавшийся Рорик.
– Господин… – начал он.
– Они покинули форт? – прервал его я.
– Да, господин.
– Я ведь говорил, – обратился я к Финану. Потом повернулся к Рорику. – Сколько их?
– Двенадцать, господин.
– Знамя несут?
– Да, с червяком.
Он имел в виду дракона Уэссекса. Именно этого я и ожидал. Потрепав Рорика по голове, я велел ему оставаться при мне, потом приказал воинам приготовиться. Вместе с ними я нахлобучил шлем с вонючей и сальной кожаной поддевкой. То был лучший мой шлем, с серебряным волком на гребне. Я надвинул его поглубже на уши, потом закрыл нащечники, а Рорик затянул у меня на подбородке закрепляющую их тесемку. Надел на меня темный плащ и застегнул на шее, подал рукавицы и подвел коня. Вместо колоды-подставки я воспользовался стволом упавшего дерева. Устроившись в седле Тинтрега, принял от слуги тяжелый, обитый железом щит. Продел левую руку в петлю и ухватился за ручку.
– Копье! – потребовал я. – И еще кое-что, Рорик.
– Что, господин?
– Держись в тылу. Не ищи приключений.
– Да, господин, – отозвался он чересчур быстро.
– Я серьезно говорю, жуткий ты мальчишка. Ты носитель моего штандарта, а не воин. Пока еще не воин.
Я облачился во все боевое великолепие. Как правило, я не удосуживался надевать плащ, не носил браслеты, выбирал шлем попроще, но в ближайшие несколько минут мне предстояло определять судьбы трех народов, а это заслуживало того, чтобы немного принарядиться. Дружески шлепнув по шее Тинтрега, улыбнулся Финану, который, подобно мне, сиял серебром и золотом. Обернувшись, увидел, что все пять десятков моих воинов уже в седлах.
– Двинулись потихоньку, – скомандовал я. – Шагом! Спешить некуда!
Мы вывели коней из леса на пастбище. Два зайца удрали от нас к реке. Мы все еще находились в низине, невидимые как для форта, так и для Брунульфа, который вел свой ничего не подозревающий отряд на север по воловьей тропе в направлении камня за лесом. Я полагался на Кенвульфа, воина опытного и мудрого, который должен был дать мне сигнал.
– Теперь просто ждем, – воскликнул я. – Стоим и ждем.
– Почему бы тебе не выждать, пока их будет невозможно увидеть из форта? – недовольно осведомился Финан.
– Потому что я не тот человек, кто выберет такое вот место для битвы, – ответил я, заинтриговав друга еще больше. Поскольку я говорил громко, то мое объяснение слышали и все остальные. А потом еще повысил голос, уверенный, что за пределы поросшего травой котла, где мы укрывались, мой голос не разнесется. – Вы увидите дюжину всадников, скачущих под флагом Уэссекса. Наша задача – защитить их! Эти двенадцать должны остаться в живых. На них вскоре нападут двадцать пять или тридцать человек! Я хочу, чтобы этих людей взяли в плен! Убейте какое-то количество, если это необходимо, но мне нужны хотя бы несколько пленников! Особенно их вожаки! Высматривайте самые дорогие кольчуги и шлемы и хватайте их обладателей!
– Иисус милосердный! – воскликнул Финан. – Теперь я понял.
– Мне нужны пленные! – подчеркнул я.
Рорик взобрался в седло и развернул знамя с волчьей головой. Мгновение спустя на окраине леса появился Кенвульф и замахал нам. Я коснулся висящего на золотой цепи молота.
– Пошли! – приказал я. – Быстрее!
Тинтрег, видно, притомился ожидать, потому как от одного прикосновения шпор рванулся вперед. Я прильнул к коню. Вскоре все мы уже взбирались по короткому склону и, приближаясь к гребню, опустили копья.
– Когда ты догадался? – прокричал мне Финан.
– Позапрошлой ночью!
– Мог бы и сказать!
– Мне это казалось очевидным!
– Хитрый ублюдок! – восхищенно бросил он.
Потом мы перевалили через гребень, и я увидел, что боги не оставили меня.
Ближе к нам – не далее как в четверти мили – на тропе замерли Брунульф и его отряд. Они остановились в изумлении, потому как с востока от них показались другие всадники. Далекие конные были со щитами и мечами наголо. Я заметил, как Брунульф повернул обратно к югу. Его сопровождали двое облаченных в черные рясы попов. Один из них в панике ринулся к лесу, и Брунульф закричал ему, веля вернуться. Он указывал в сторону форта, но было уже слишком поздно.
Далекие всадники мчались им наперерез. Я прикинул, что их около трех десятков. Выезжая из форта, они наверняка следовали под стягом с драконом западных саксов, но теперь при них было знамя с красной секирой. Флаг был далеко, но красная секира на большом полотнище ясно опознавалась. Я не сомневался, что этот же символ изображен и на щитах у конников.
Герб Сигтригра, только ехали под ним не люди короля Нортумбрии. То были западные саксы, притворяющиеся данами; западные саксы, которым приказали перебить сородичей и тем самым развязать войну. Брунульф и его посольство должны были умереть на виду у своих товарищей из форта. Те донесут Эдуарду, что подлые нортумбрийцы согласились на перемирие, а затем напали и перебили послов. Хитрый план, придуманный наверняка самим Этельхельмом. Он желал развязать войну, но знал, что Сигтригр может не принять вызова и даже, напротив, сделает все, чтобы избежать столкновения. Поэтому, если Сигтригр не захочет нападать на людей Эдуарда, воины Этельхельма сделают это сами под знаменем с красной секирой и перебьют их.
Вот только я оказался здесь и пребывал не в лучшем расположении духа.
Мой кузен по-прежнему занимал Беббанбург.
Этельхельм пытался уничтожить королевство моей дочери и зятя.
Константин унизил меня, изгнав с земли предков.
И уже целый месяц я не виделся с Эдит, моей женой.
Поэтому кому-то придется плохо.
Глава пятая
Сначала ни Брунульф, ни его люди нас не заметили. Они не могли оторвать глаз от всадников, приближавшихся с востока, всадников с нортумбрийскими щитами и сверкающими мечами, всадников, явно идущих убивать. Первым побуждением Брунульфа было вернуться к форту, но половина нападающих забрала к югу, отрезая ему путь. Потом кто-то из его людей глянул в сторону запада и, увидев нас, закричал. Брунульф обернулся. Я находился достаточно близко, чтобы прочитать ужас на его лице. Он-то считал, что едет на мирные переговоры, а вместо этого смерть устремлялась к нему с двух сторон. Брунульф был в кольчуге, но без шлема. Щита он тоже не захватил. Два священника, ехавших рядом с ним, были вовсе безоружны. Брунульф наполовину вытянул меч из ножен, потом остановился, видимо в надежде, что если не окажет сопротивления, то появится шанс сдаться в плен.
