– Не знаю, лорд. Он показал мне пергамент, а потом… – Сакс пожал плечами.
– А потом уничтожил его, – заключил я. – А вчера Херефрит, Брайс и их люди ушли на юг. Что они тебе сказали?
– Что скачут за подкреплением.
– Но при этом заявили, что ты можешь доверять мне в части сохранения перемирия и назначенной встречи у камня?
– Да, лорд. Но добавили, что если ты узнаешь про наш отказ отступить, то сразу осадишь форт, поэтому им нужно на юг, чтобы привести помощь.
На пастбище в данный момент находилось по меньшей мере две сотни воинов Брунульфа: большая часть верхами, и все до одного в замешательстве. Они собрались за спиной у Брунульфа. Кто-то смотрел на валяющиеся щиты с красной секирой, другие опознали мой герб с волчьей головой. Мы были врагами, и я слышал, как западные саксы ропщут. Я заставил их умолкнуть.
– Вас послали сюда на убой! – крикнул я. – Кое-кому понадобился повод, чтобы развязать войну, и этим поводом стали вы! Эти люди предали вас. – Я указал на Брайса и отца Херефрита. Я обратился к отцу Степану: – Он и вправду священник?
– Да.
– Они планировали убить вашего командира! Убить его и столько других западных саксов, сколько смогут! Чтобы потом свалить все на меня! Но… – Сделав паузу, я оглядел встревоженные лица и сообразил, что многие из этих людей наверняка когда-то дрались под моим началом. – …Но между Нортумбрией и Мерсией существует мирный договор, а ваш король Эдуард не желает нарушать этот мир. Вы ни в чем не виноваты! Вас завели сюда обманом. Некоторые из вас сражались вместе со мной в прошлом, и вы знаете, что я лгать не буду!
Это было неправдой: мы всегда лжем воинам перед битвой – обещаем верную победу, даже когда страшимся поражения. Но, призывая людей Брунульфа доверять мне, я говорил им то, что они хотели услышать, и ответом стал гул одобрения. Один даже выкрикнул, что не прочь пойти за мной в бой снова.
– Так что теперь, – продолжил я, – вы вернетесь на юг. Никто на вас не нападет. Вы заберете свое оружие и уйдете с миром! Причем сегодня же!
Я посмотрел на Брунульфа. Тот кивнул. Потом я отвел его в сторону.
– Вели своим воинам идти на юг до Гевэска, – сказал я ему. – И стоять там три дня. Знаешь, где это?
– Знаю.
Меня подмывало забрать у них лошадей, чтобы замедлить переход, но их было больше нас раза в три с лишним. Если хотя бы один выступит против, последующий спор я непременно проиграю.
– Ты пойдешь со мной, – сообщил я Брунульфу. Тот собрался было возражать. – Ты обязан мне жизнью. – Мой тон стал резким. – Поэтому подари мне в благодарность три или четыре дня этой жизни. Ты и отец Степан.
Брунульф печально улыбнулся в знак согласия:
– Как скажешь, лорд.
– Кто второй после тебя по старшинству в отряде?
– Хедда. – Он кивнул на пожилого воина.
– Поручи ему держать в плену этих людей. – Я указал на выживших из шайки Брайса. – Пусть идет к Гевэску. Скажи, что присоединишься к нему через неделю или около того.
– Почему Гевэск?
– Потому что это далеко от Ледекестра, – отрезал я. – Мне ни к чему, чтобы лорд Этельхельм узнал о том, что случилось здесь, прежде чем я ему сообщу лично.
– Ты думаешь, лорд Этельхельм в Ледекестре? – В его голосе прорезалась тревога.
– По последним новостям, – поделился я, – король Сигтригр встречается с леди Этельфлэд в Ледекестре. Этельхельм должен быть где-то неподалеку, ведь ему нужно сорвать переговоры.
Поэтому нам предстояло мчаться в Ледекестр.
А потом я отправлюсь домой.
В Беббанбург.
Хедда увел попритихших воинов Брунульфа на юг, а мы поехали на восток, в Линдкольн, где я улучил несколько минут для разговора с дочерью.
– Можешь возвращаться в Эофервик, потому что войны не будет, – сообщил я ей. – В этом году.
– Не будет? Что ты сделал?
– Прикончил пару западных саксов, – признался я.
И прежде, чем она успела растерзать меня на части, рассказал все по порядку.
– Так что в этом году вторжения не будет, – закончил я.
– А в следующем? – осведомилась Стиорра.
– Не исключено, – буркнул я уныло.
Мы стояли на высокой, построенной римлянами террасе и смотрели, как грозовые тучи плывут на север. Вдали виднелись серые полосы дождя.
– Мне пора, – сказал я дочери. – Нужно найти Этельхельма прежде, чем он натворит еще бед.
– Что ты будешь делать, если начнется война? – спросила она. Ее интересовало, что возьмет во мне верх: любовь к ней или данная Этельфлэд клятва.
– Сражаться, – отрезал я. – И надеяться, что проживу достаточно долго, дабы успеть обосноваться во Фризии.
– Во Фризии?!
– Беббанбург потерян. – Я не знал, верит ли мне дочь, но решил, что не повредит, если и Стиорра поможет распространить этот слух.
Мы отправились на юг по большой римской дороге, ведущей в Ледекестр, но не проехали и нескольких миль, как путешествующий на север купец сообщил, что великие лорды саксонских земель решили вместо этого собраться в Годмундсестре. Купец был дан, угрюмый малый по имени Арвид, торговавший железной рудой.
– Господин, дело идет к войне, – проворчал он.
– А разве было когда иначе?
– У саксов армия под Хунтандоном. Их король приехал!
– Эдуард?
– Так его зовут? И его сестра тоже там.
– А король Сигтригр?
– Какой от него прок? – Арвид хмыкнул. – У него воинов мало. Ему остается только упасть на колени и молить о пощаде.
– Он боец, – возразил я.
– Тоже мне, боец! – презрительно фыркнул торговец. – Заключил мир с бабой! А теперь будет договариваться с ее братом. А ярл Турферт уже замирился – сдал Хунтандон и покрестился.
Турферт был одним из тех знатных данов, что отказались присягнуть Сигтригру. Он владел обширными наделами плодородной земли, оказавшимися на новой границе между датскими и саксонскими территориями, и если войска западных саксов двинутся на север, владения Турферта окажутся в их руках в числе первых. Если Арвид прав, то Турферт обеспечил сохранение своих земель, сдав бург в Хунтандоне, приняв крещение и поклявшись в верности Эдуарду. Турферт никогда не был в числе великих воинов, но, переметнувшись к Эдуарду, наверняка побудит прочих ярлов-данов в Южной Нортумбрии последовать его примеру и тем самым открыть дорогу для нападения на Сигтригра. Теперь Сигтригра оберегал только хрупкий договор о мире с Этельфлэд. Договор, который олдермен Этельфлэд намеревался растоптать.
И вот мы спешили на юг, уже не по пути в Ледекестр, но следуя широкой римской дороге, которая ведет в Лунден. Бург в Хунтандоне стерег переправу через реку Уз и всегда рассматривался в качестве бастиона, охраняющего южную границу Нортумбрии. Теперь крепость утрачена, сдана силам Эдуарда. Я коснулся висящего на шее молота, пытаясь понять, почему старые боги так трусливо пасуют перед пригвожденным? Неужели им все равно? Саксы и их несносная религия подползают все ближе к Эофервику и к захвату Нортумбрии, и наступит день, когда старая вера исчезнет совсем, а служители пригвожденного Бога разрушат языческие святилища. За годы жизни мне довелось повидать, как саксов разбили вдрызг, как они цеплялись за существование в вонючем болоте. С тех пор они отвоевали утраченное, и великая мечта о единой стране, называемой Инглаландом, обрела соблазнительную близость. Это значит, что рано или поздно Сигтригров мир рухнет и Уэссекс нападет. И что тогда? Эофервик не устоит. Его стены крепки и хорошо охраняются, но если осаждающая армия согласится уплатить дорогую цену, она пойдет на приступ сразу в полудюжине мест одновременно, возьмет укрепления и ворвется с мечами в перепуганный город. Христиане возрадуются; те же из нас, кто поклоняется иным богам, будут изгнаны.
