– Взбежал по лестнице, как белка за орехами.
– Тогда пусть спускается, – приказал я. – Потому что мы уезжаем.
– Сейчас?
– Приведи его! Мне плевать, чем он занят. Просто стащи его с несчастной девки и спусти сюда.
Спешка была вызвана не только страхом разоблачения, но и тем, что все увиденное мной в Дамноке убеждало в готовности флота Этельхельма к скорому отплытию. Моему сыну и Финану следует немедленно передвинуть наши отряды и корабли в Гримесби. Мне же требовалось как можно скорее добраться до этого порта, а это означало, что нужно найти идущее на север судно. Я потратил полученный от Этельхельма шиллинг, чтобы купить горшок эля, который мы с Сердиком осушили, пока дожидались Свитуна, но, как только они с Осви спустились, я торопливо покинул таверну и повел их к западному пирсу, где был пришвартован корабль Ренвальда.
По пути я заметил, что моряки готовят суда к выходу в море. Шторм миновал, ветер стих до свежего юго-западного, белые шапки волн уменьшились, а на отдаленную сельскую округу уже падали местами солнечные лучи.
– Господин! – В голосе у Свитуна слышался испуг.
Я обернулся и увидел, как облаченные в красные плащи дружинники Этельхельма топают из главного дома вниз по улице. Их вел Хротард. Он указывал на здания, посылая воинов обыскивать лавки, таверны и даже осмотреть большую церковь. Трое подбежали к двери «Гуся» и застыли, перекрыв выход.
– Сюда! – в отчаянии приказал я.
К пристани примыкал ряд хижин. Я вышиб дверь одной из них и обнаружил, что помещение забито собранными в бухты канатами, штуками парусины, ворохами сложенных сетей. Нашлись тут еще бочка с варом и мешки с каменным углем, чтобы этот вар топить.
– Нам нужно спрятаться, – объяснил я. – И поживее!
Мы раскидали припасы, устроив себе берлогу в дальнем углу хижины, затем навалили сетей и парусины, чтобы закрыть проделанную дыру. Последнее, что я сделал, прежде чем перелезть через кучу товаров, – это пнул бочку с варом так, что темная жидкая масса вырвалась из-под крышки и стала медленно стекать на пол прямо за дверью. Засова на двери не оказалось, поэтому пришлось подпереть ее бочкой. Затем мы скрючились в тайнике, положив на головы кусок парусины, и едва не задохнулись от запаха угля и смолы.
Стена у хижины была хлипкая, с большими щелями между почерневшими досками. Я прильнул к одной из них и наблюдал, как воины рассредоточиваются по пристани и обыскивают корабли. Двое подошли совсем близко.
– Никогда мы их не найдем, – заявил один.
– Да и нет его тут! – пренебрежительно бросил другой. – Этот недоумок-дан просто бредит. Он ведь чокнутый. Такой же епископ, как я.
– Он колдун. Люди его боятся.
– Я не боюсь.
– А вот и боишься!
Хротард окликнул этих двоих, спрашивая, осмотрели ли они хижины.
– Лучше нам постараться, – устало промолвил дружинник.
Минуту спустя громыхнула распахнутая настежь дверь. Один из воинов выругался:
– Я туда не полезу!
– Их здесь нет! – крикнул другой. – Он уже за много миль отсюда, тупой ублюдок, – добавил он уже потише.
– Господь Иисус мой, – выдохнул Свитун мне в ухо.
На улице появились люди с собаками на поводках. Псы без толку обнюхивали двери и улицы. Хижины они тоже обнюхали, но запах смолы был оглушающим, и собаки ничего не почуяли. Мы скрючились, стараясь даже не дышать. По мере того как день клонился к вечеру, суматоха стихала. Поиски явно свернули. На пристань доставляли новые припасы, которые грузили на корабли. Затем снова поднялась суета – Иеремия собрался отплывать, а лорд Этельхельм проводил его до гавани, чтобы пожелать доброго пути. Разговора я не слышал, но расковырял ножом щель между досками пошире и видел, как «Гудс Модер» уходит на веслах вниз по реке по направлению к морю. Солнце садилось, прилив был почти в высшей точке, и слабые волны плескались о нижние доски пристани. Я вернулся в нашу потайную берлогу и, заглянув в другую щель, увидел, как лорд Этельхельм и шестеро его дружинников возвращаются в город.
– Сегодня они не отплывут, – пробормотал я.
– Тогда завтра? – предположил Свитун.
– Не исключено, – признал я, понимая, что опоздал.
Даже если судьба соблаговолит и я найду уходящий на рассвете на север корабль, мне никогда не добраться до Гримесби вовремя. Флот Этельхельма проплывет мимо устья Хамбра и пристанет у Беббанбурга прежде, чем я успею собрать людей, посадить их на корабли и кинусь вдогонку.
Погружаясь в отчаяние неудачи, я инстинктивно потянулся к молоту на шее и обнаружил, что сжимаю крест. Я проклинал судьбу и нуждался в чуде.
Что делать, я не знал, поэтому не предпринимал ничего.
Мы оставались в хижине. Шум и гам давно стихли. Я сомневался, что Этельхельм всерьез поверил в мое присутствие в Дамноке, но подозрения Иеремии побудили его устроить обыск, не принесший результата, если не считать того, что его люди разграбили дома, которые обшаривали. Тем временем Свитун передавал мне свой разговор со словоохотливой шлюхой.
– Господин, она сказала, что в городе без малого четыре сотни воинов.
– Откуда ей знать?
– Один из них сболтнул, – заявил парень так, как будто ответ подразумевался сам собой. Впрочем, так оно наверняка и было.
– Что еще?
– Их лошадей отогнали назад в Вилтунскир.
Это стоило учесть. Мера разумная. Реши Этельхельм забрать в Беббанбург лошадей, ему потребовалось бы пять или шесть дополнительных кораблей, не меньше, и еще время на установку стойл в их трюмах. Да и ни к чему ему лошади под Беббанбургом. Ему достаточно высадить воинов, провести их через морские ворота, а затем объявить о своем присутствии, вывесив на крепостной стене флаг с оленем. Константин и без того не был склонен жертвовать людьми, бросая их на укрепления, а узнав, что гарнизон кузена получил припасы и пополнение, шотландский король наверняка снимет осаду.
И я не в силах ничего сделать, чтобы остановить Этельхельма.
Мне вспомнился ворчливый совет отца. Брат был тогда еще жив, и это был редкий момент, когда мы все втроем собрались на обед за высоким столом в зале. Отец меня никогда особо не любил, – впрочем, ему вообще мало кто нравился. Совет был адресован моему брату, не мне.
– Тебе предстоит время от времени делать выбор, – сказал он. – И иногда этот выбор будет ошибочным. Мы все ошибаемся. – Тут отец посмотрел в густую тень объятого ночью зала, где дергал струны арфист. – Перестань тренькать! – Арфист прекратил игру. Под столом заскулила собака, и ей повезло уклониться от пинка. – Но лучше сделать неправильный выбор, – продолжил он, – чем не сделать его вообще.
– Да, отец, – покорно отозвался брат.
Пару недель спустя он сделал свой выбор. И лучше бы воздержался, потому что в результате лишился головы, а я стал наследником Беббанбурга. Теперь, вспоминая совет отца, я размышлял, какие варианты у меня имеются. И не видел ни одного. По моим соображениям, флот Этельхельма отплывет на следующий день, после чего мне останется только вернуться в Гримесби и ждать вестей о том, что мой кузен обзавелся новой женой и стал еще сильнее, чем прежде.
