– Тише! – цыкнул я, снова прижимая палец к губам. Бросив искоса взгляд на Финана, я еще больше понизил голос. – Смотри!
Я показал ему рукоять Вздоха Змея. На его яблоке был серебряный крест. Много лет назад мне дала его Хильда, которую я любил и люблю до сих пор, хоть она и живет сейчас в монастыре в Винтанкестере. Когда-то мы были любовниками. Я впаял крест в рукоять меча ради воспоминаний, но теперь он сослужил мне хорошую службу. Иеремия уставился на него. В серебре отражалось горящее в жаровне пламя.
– Но… – снова заикнулся Иеремия.
– Иногда труд во имя Христа должен вершиться в тайне, – прошептал я. – Скажи мне, Иеремия: одерживают ли христиане победы в битвах в Британии?
– Да, господин, – с восторгом ответил он. – Бог милостив, и Божье королевство год за годом прирастает на север. Язычники отступают! Божьи воины очищают землю!
– И кто же возглавляет этих Божьих воинов?
Некоторое время он таращился на меня, потом произнес очень тихо и с удивлением:
– Ты, господин.
– Верно, – сказал я.
И это было правдой, хотя я вел их в бой исключительно благодаря присяге, данной мной Этельфлэд. Я помедлил немного. Моя уловка сработала. Иеремия успокоился и приободрился, но теперь мне предстояло высказать догадку, и если я ошибусь, то утрачу завоеванное доверие.
– Архиепископ поведал мне про Линдисфарену, – шепнул я.
– Рассказал?!
Иеремия разволновался, и я с облегчением выдохнул. Догадка попала в цель.
– Он мечтает превратить ее в остров молитв, – сказал я, приводя слова Хротверда.
– Об этом он говорил мне, – подхватил Иеремия.
– Хротверд хочет, чтобы ты восстановил монастырь во всей его истинной славе.
– Это должно быть исполнено! – воскликнул Иеремия яростно. – Это место силы, господин, куда более великое, нежели Гируум! Молитву, высказанную на Линдисфарене, слышит Бог! Не святые, а сам Бог! С Линдисфареной я смогу творить чудеса!
Я снова зашикал. Наступило время второй догадки, но это было проще.
– Мой кузен пообещал тебе остров? – спросил я.
– Да, господин.
Я знал, что архиепископ Хротверд, человек чести и долга, никогда не пообещал бы Линдисфарену Иеремии. Остров и развалины монастыря были священны для христиан, потому что там жил и проповедовал святой Кутберт. Мой кузен не восстановил обитель, хотя остров и лежит в пределах видимости со стен Беббанбурга, наверное из опасения, что новое аббатство и его строения привлекут внимание пиратов. Но, оказавшись в осаде, он ощутил острую нужду в кораблях, способных доставлять провизию голодающему гарнизону, а небольшой флот Иеремии располагался близко от Беббанбурга. Обещание передать Линдисфарену оказалось простым способом заручиться поддержкой чокнутого епископа.
– Что именно пообещал тебе мой двоюродный брат? – спросил я. – Что поможет отстроить монастырь?
– Да, господин! – воскликнул безумец оживленно. – Он поклялся сделать Линдисфарену еще более процветающей, нежели прежде!
Я печально покачал головой.
– Архиепископу стало известно, – прошептал я, – что мой кузен также пообещал Линдисфарену черным монахам.
– Бенедиктинцам?! – ужаснулся Иеремия.
– Они же принесли саксам христианство, – пояснил я, – а тебе он не доверяет, потому что ты дан.
– Мы не даны и не саксы в глазах Божьих! – запротестовал епископ.
– Мне это известно. Как и то, что мой кузен ненавидит данов. Он использовал тебя. Хотел, чтобы ты доставлял ему припасы, а потом предал тебя! Черные монахи ждут в Контварабурге и прибудут на север, как только скотты уйдут.
– Господь этого не допустит! – воскликнул Иеремия.
– И поэтому он послал меня, – сказал я.
Он посмотрел мне в глаза, и я не отвел взгляда и не моргнул, но уловил грызущее его сомнение.
– Но лорд Этельхельм… – начал Иеремия.
– Пообещал золото черным монахам, – перебил его я. – Я думал, тебе известно про это. Мне казалось, что именно поэтому ты помог Эйнару напасть на него!
Чокнутый епископ покачал головой.
– Лорд Утред, – сказал он, имея в виду моего кузена, – хотел получить еду, потому что в его кладовых случился пожар. Но он боится, что лорд Этельхельм приведет с собой много людей. Ему кажется, лорд Этельхельм собирается захватить крепость.
– Я думал, мой кузен мечтает жениться на дочери Этельхельма?
– О да, господин. – Иеремия хмыкнул, его глаза широко распахнулись. – Особа весьма юная и созревшая! Утешение для твоего родича.
«Утешение за что? – подумалось мне. – За передачу Беббанбурга людям Этельхельма?»
– Так, значит, Этельхельм позволит моему кузену сохранить Беббанбург, но настаивает, чтобы гарнизон составляли его люди?
– Целая армия, господин! Готовая сокрушить язычников!
Выглядело правдоподобно. Если Беббанбург окажется в руках Этельхельма, армии саксов зажмут Сигтригра с севера и с юга. Мой кузен благоразумно избегал участия в войнах между саксами и данами, но назначенная олдерменом цена за спасение Беббанбурга включала участие Утреда в уничтожении Нортумбрии.
– А моему двоюродному братцу не по душе присутствие в крепости войска Этельхельма? – спросил я.
– Нет! Несколько человек – пожалуйста, но целая армия – нет!
– Так ты решил ослабить флот Этельхельма?
Епископ замялся. Я чувствовал, что ему хочется соврать, но я зарычал тихонько, и он вздрогнул.
– Господин, скотты уже планировали сделать это, – торопливо признал Иеремия.
– Ты про это знал? – осведомился я. Ответом был кивок. – Так что думает Бог о твоих переговорах с королем Константином?
– Господин! – возмутился он. – Я с ним не разговаривал!
– Разговаривал, – с укором заявил я. – Как иначе мог ты оказаться проводником при набеге его флота на Дамнок? Ты с обеими сторонами вел переговоры: с моим кузеном и с Константином.
– Не с королем Константином. Я клянусь в том чревом Пресвятой Девы.
– Ну, значит, с лордом Домналлом.
Иеремия помедлил, потом кивнул.
– Да, – тихо признался он.
– Вы выработали соглашение. Тилскипан.
– Да, господин.
– Тебе требовалась гарантия, – продолжил я, снова шепотом. – Кузен обещал тебе монастырь взамен помощи ему, но что, если он проиграет? Это тебя наверняка тревожило.
– Верно. Я молился!
– И Бог велел тебе вступить в переговоры с шотландцами?
– Да, господин.
– И те пообещали передать тебе монастырь в обмен на помощь?
