– Пора, – скомандовал я. – Пора.
Свитун был в облачении, позаимствованном у Иеремии, а тот, в свою очередь, захватил его во время разграбления какой-то церкви еще в бытность Дагфинром, дружинником Рагнара Младшего.
– Господин, они такие замечательные! – восхищался Иеремия, любовно поглаживая вышитый край ризы. – Эта вот сделана из нежнейшей шерсти ягненка. Попробуй!
Я не стал. Зато мы выбрали самое пышное из облачений, и Свитун щеголял теперь в белой сутане, ниспадавшей до лодыжек и расшитой золотыми крестами, риза поверх нее была покороче, края ее обшили алой материей и расписали языками красного и желтого пламени – Иеремия утверждал, что это адский огонь. На все это был надет палий, представлявший собой широкий шарф с вышитыми черными крестами.
– Когда я стану папой Севера, – по секрету сообщил мне чокнутый епископ, – то буду носить только золотое облачение. Буду сиять как солнце.
Сиять Свитун не сиял, но вид у него определенно был величественный, а тут он еще надел шлем с шерстяной поддевкой. Эдит пришила к этой поддевке серый хвост, срезанный у жеребца Берга. Как только Свитун напялил шлем на голову, он стал похож на дикаря с гривой седых волос, развеваемой порывами ветра. Пройдя на нос «Гудс Модер» и повернувшись к крепости, он принялся оживленно размахивать руками.
Люди в осажденном Беббанбурге видели, что Иеремия идет им на помощь, как он обещал и как они ожидали. На парусе «Ханны» имелся огромный герб Этельхельма. На штевнях наших кораблей возвышались кресты. Гарнизон видел, что свежий восточный ветер несет им избавление.
Мы двигались теперь прямиком ко входу в гавань. Солнце уже клонилось к западу, слепя мне глаза, но я заметил, как люди машут нам, и приказал своим махать в ответ. Я видел шотландцев, стоящих на дюнах к северу от пролива и просто наблюдавших – помешать нам они не могли. Дальше виднелись корабли Эйнара, которые вышли в открытое море и распускали паруса, намереваясь повернуть на юг и перехватить флот Этельхельма. Нас останавливать было уже поздно, а вот суда олдермена как раз подходили к островам. Я молился, чтобы они сели на камни, но восточный ветер унес их прочь от опасности. Я увидел флаг Этельхельма на мачте «Эльфсвон», но он вился в направлении крепости, и люди на стенах не могли его разглядеть. Команды кораблей Этельхельма тоже махали форту. Дай олдермен себе труд поразмыслить с минуту, то понял бы, что самый правильный для него образ действий – посадить одно из судов на мель напротив высоких укреплений Беббанбурга. Оттуда можно было бы окликнуть защитников и предупредить об опасности, но вместо этого он продолжал гнаться за нами, хотя видел, что не успевает. Мы летели к берегу, подгоняемые восточным ветром, наши штевни рассекали волны, паруса были туго надуты. Я уже чувствовал запах земли. Видел стяг моего кузена над Беббанбургом. Ближе к берегу глубина уменьшалась, волны становились короче. Мы вошли в бурлящий коридор, где гонимые ветром воды сталкивались с течением, но не сбавляли хода и шли, вздымая фонтаны брызг. И вот стены Беббанбурга уже высились над нами в такой близи, что с палубы можно было добросить до них копье, и я направил корабль в середину пролива. Чайки кружили и кричали над нашей мачтой; я резко увел валек весла от себя, и «Гудс Модер» уткнулась в песок в нескольких шагах от вырубленных в скале ступеней, ведущих к морским воротам Беббанбурга.
Закрытым воротам.
Следующей подошла «Стиорра», сев на мель рядом с «Гудс Модер», затем пришел черед «Ханны» и «Эдит». Все четыре корабля застряли в песках, перегораживая фарватер гавани. Люди прыгали с их носов с веревками из тюленьей кожи, чтобы закрепить суда. Другие тем временем выгружали пустые бочонки и набитые соломой мешки, призванные изображать обещанные припасы для кладовых Беббанбурга. Те, кто их таскал, были в шлемах и кольчугах, с мечами на боку, но все без щитов. Это должно было убедить защитников высоких стен, что мы явились не для боя. Половина моих воинов оставалась на борту, держа весла будто в готовности ввести суда в безопасные воды гавани.
Свитун скакал по песку и взывал к крепости. Я оставался на «Гудс Модер», стоя у нее на носу и глядя на морские ворота. Если их не откроют, мы пропали. На берег теперь сошли около сотни из моих людей, они перетаскивали бочки, ящики и мешки к каменной арке. Берг взбежал по ступеням к воротам и замолотил по крепкому дереву рукоятью меча. Финан перебрался на «Гудс Модер» и вопросительно посмотрел на меня.
– Но и копья пока не бросают, – заметил я, глядя на парапет, откуда на нас таращились защитники. Копий они не бросали, зато и ворота не отпирали, и я отчаянно надеялся, что не допустил в своих расчетах губительной ошибки.
– Откройте ворота! – взревел Свитун.
Берг снова замолотил о них мечом. Напор волн сближал корабли между собой.
– Во имя Бога живого! – вещал Свитун. – Во имя Отца, и Сына Его, и еще одного! Откройте ворота!
Я спрыгнул за борт, зашлепал по отмели, а взглянув на восток, увидел, как преследующие корабли Этельхельма и Эйнара мчатся к нам между бурунами лежащих близ берега банок. Два драккара столкнулись. Люди на них метали друг в друга копья. И хотя они вступили в схватку между собой, настоящим их врагом были мы. Когда нас зажмут под стеной Беббанбурга и навалятся разом, все будет кончено в несколько минут.
– Ворота! – орал Свитун, обращаясь к парапету! – Именем Господа я приказываю вам открыть ворота!
Гербрухт подхватил большой камень и пошел вверх по ступеням. Он явно намеревался разбить крепкие доски ворот в щепы, но даже при его исполинской силе мы не успели бы проникнуть в крепость до подхода вражеских кораблей. К фризу подошел мой сын и вместе с Бергом стал колотить рукоятью меча по запертым створкам. Свитун уже стоял на коленях, длинные конские волосы ниспадали ему на лицо.
– Смилуйся, Христос! – взывал он. – По милости Твоей повели этим людям открыть ворота!
– Бога ради! – отчаянно орал мой сын. – Отпирайте эти чертовы ворота!
Я уже собрался отдать приказ возвращаться на корабли, брать щиты и строиться. Если уж нам суждено умереть, то пусть это произойдет так, чтобы поэты сложили песнь, которую не стыдно будет исполнить в пиршественном зале Валгаллы.
И тут ворота распахнулись.
Глава двенадцатая
Берг и мой сын прошли через морские ворота первыми. Они не торопились. Утред убрал Клюв Ворона в ножны и помог защитникам сдвинуть одну из тяжелых створок, потом спокойно ступил в туннель ворот. Берг держал меч опущенным. Рискованно было посылать первым норманна, но у Берга висел поверх кольчуги крест, и гарнизон мог принять его за христианина, предпочитающего носить длинные волосы на манер викинга. Я видел, как они скрылись в туннеле, а за ними по пятам потянулись люди с мешками на плечах.
– Они вошли, – пробормотал Финан.
– Жди, – скомандовал я, но скорее не ему, а себе.
Мы прорабатывали этот момент. Нам важно было занять морские ворота, не возбудив подозрений, потому как за ними располагались верхние ворота, к которым нужно подниматься по крутой лестнице из высеченных в скале ступеней. Эти ворота бревенчатого частокола, охраняющего северный край высокой скалы, были далеко не такими внушительными, как нижние, и сейчас стояли открытыми. Однако если враг запрет эту калитку, то нам предстоит отчаянная схватка за обладание ею. Схватка, исход которой далеко не очевиден. Я заметил троих на входе. Они наблюдали за событиями внизу. Никто из них не выказывал тревоги. Все стояли в небрежных позах, один прислонился к косяку.
