– Лорд Утред, – начал он, подразумевая моего двоюродного брата, – предлагает тебе немедленно сдаться.
– А прийти сам и сказать это он не осмелился? – спросил я.
– Лорд Утред не разговаривает с эрслингами.
– Но с тобой-то разговаривает.
Это довольно беззубое оскорбление по какой-то причине озлобило его. Я увидел исказившую лицо гримасу и услышал в голосе сдавленную ярость.
– Хочешь, чтобы я убил тебя сейчас? – прорычал Вальдер.
– Да, – преувеличенно обрадовался я. – Сделай милость.
Он осклабился и покачал головой.
– Я бы с удовольствием, – признался он. – Да вот лорд Утред и лорд Этельхельм хотят взять тебя живым. Твоя смерть послужит им увеселением в зале сегодня.
– Слезай с коня и сразись со мной, – ответствовал я. – Твоя смерть повеселит моих людей.
– Если сдашься сейчас, – продолжал он, пропустив мимо ушей мой вызов. – Твоя смерть будет быстрой.
Я рассмеялся ему в лицо:
– Вальдер, ты боишься сойтись со мной?
Он только плюнул в ответ.
Я повернулся к нему спиной.
– Это Вальдер, – крикнул я, обращаясь к моим воинам. – Он слишком боится сразиться со мной! Я предложил, он отказался. Он трус!
– Тогда пусть выйдет против меня! – Мой сын вышел вперед.
На самом деле я не желал, чтобы кто-то из нас дрался с Вальдером – не потому, что опасался его мастерства, а просто хотел напасть на врага прежде, чем тот соберется с мужеством. Воины, противостоящие нам и стучащие мечами по щитам, не были трусами, но человеку требуется усилие, чтобы заставить себя раскрыть объятия смерти. Нам всем страшно в «стене щитов», только дурак будет утверждать обратное. Мои люди были готовы, а воины кузена едва начинали осознавать факт, что на исходе этого летнего дня им предстоит рисковать жизнью. Церковный колокол посеял в них панику. Они предвкушали очередной скучный вечер, а вместо этого их ждало свидание со смертью. На подготовку к этой встрече нужно время. К тому же они знали мою репутацию. Их попы и вожди предрекали им победу, а страх нашептывал, что я никогда не проигрываю. И я хотел атаковать, пока этот страх подтачивает их мужество, а поединок с Вальдером откладывал атаку. Ради чего, разумеется, он к нам и приехал. Требование о сдаче, которое, как ему прекрасно было известно, я отклоню, имело целью дать защитникам крепости время обрести решимость. А его поездка в одиночестве на встречу со мной должна была показать воинам, что он нас не боится. Это часть пляски смерти, неизменно предваряющая начало битвы.
– И кто ты такой? – поинтересовался Вальдер у моего сына.
– Утред Беббанбургский, – ответил тот.
– Со щенками не дерусь. – Вальдер осклабился. Его конь, роскошный серый жеребец, дернул вдруг головой и пошел боком по скале. Седок успокоил его. – Если вы сдадитесь, – обратился Вальдер ко мне, но достаточно громко, чтобы его слышали мои люди, – твоим воинам сохранят жизнь. – Потом возвысил голос, чтобы его повторенное снова предложение дошло до всех: – Бросайте оружие! Кладите щиты, и останетесь в живых! Вам дадут беспрепятственно уйти на юг! Опускайте щиты и живите!
Позади меня раздался стук. Щит упал на камень. Я, похолодев, обернулся и увидел, как из строя выходит высокий человек в темно-синем плаще и тонкой работы серебряном шлеме. Нащечники на нем были закрыты, пряча лицо. Бросив щит, он направился к Вальдеру. Финан утверждал, что это Кеттил, молодой и щеголеватый дан.
– Кеттил! – рявкнул я.
– Да, господин! – отозвался у меня из-за спины голос. Я обернулся и увидел, что Кеттил в железном шлеме и без плаща. – Что? – озадаченно спросил он.
Я снова посмотрел на вышедшего. Его шлем, как я мог теперь разглядеть, украшал рисунок из пересекающихся христианских крестов. Еще один крест, золотой, висел на груди. Кеттил был язычник, и такие вещи никогда бы не надел. Я уже собирался приказать этому трусу подобрать треклятый щит и занять место в строю, но прежде, чем успел раскрыть рот, он вытащил длинный меч и направил его на Вальдера.
– С тобой сразится вот этот щенок, – заявил он. Щит свой он бросил не в знак сдачи, но потому что у Вальдера не было щита и высокий хотел сразиться с всадником на равных. – Если ты осмелишься принять мой вызов, – продолжил он. – В чем я сомневаюсь.
– Нет! – вскричал я.
Вальдер посмотрел на меня, озадаченный и заинтригованный моей реакцией на вызов длинного.
– Испугался, что прикончу твоего щенка? – Вальдер ухмыльнулся мне.
– Дерись со мной! – Я почти умолял. – Сражайся со мной, не с ним!
Он расхохотался. Вальдер не догадывался о причине моего неожиданного волнения, но сообразил, что я не хочу его схватки с высоким человеком, бросившим ему вызов. И разумеется, принял его.
– Подходи, щенок, – пригласил он, затем спрыгнул с седла и расстегнул фибулу плаща, чтобы тот упал и не мешал сражаться.
Я ухватил высокого воина за предплечье:
– Нет! Я запрещаю!
Темные глаза спокойно смотрели на меня из-под шлема.
– Я твой принц, – напомнил он. – Ты не можешь мне приказывать.
– Что ты тут делаешь? – прорычал я.
– Убиваю этого наглеца, – ответил Этельстан. – Что тут непонятного?
Я слышал шипение, с которым клинок Вальдера выполз из ножен, и крепче стиснул руку Этельстана:
– Ты не сможешь!
Он аккуратно высвободил руку.
– Лорд Утред, ты командуешь воинами, – произнес он. – И командуешь армиями. Принцами командовать ты не вправе. Я повинуюсь Богу, повинуюсь отцу, но тебе – нет. Больше нет. Ты обязан мне повиноваться, а потому позволь мне исполнить свой долг. Ты ведь спешишь выиграть эту битву, не так ли? Так зачем терять время?
Он тихонько оттолкнул меня и подошел к Вальдеру.
– Я Этельстан, принц Уэссекский, – объявил он. – Ты еще можешь положить меч и присягнуть мне на верность.
– Я выпотрошу тебя, как паршивого щенка, которым ты и являешься, – огрызнулся Вальдер.
Юноша держал меч опущенным, и Вальдер ринулся в атаку, намереваясь ударом сверху мгновенно окончить схватку.
Военачальник моего кузена был здоровенным детиной: высокий, широкий в плечах, плотный и мускулистый. Этельстан не уступал ему ростом, но сложением пошел в деда Альфреда. По сравнению с противником он выглядел хлипким. Но я знал, как обманчива эта его хрупкость. Парень был вынослив и проворен. Вальдер целился в шею Этельстана, и наблюдающим со стороны показалось, что меч неизбежно пронзит гортань молодого человека, но тот уклонился, причем даже не пытаясь отбить скользнувший по доспехам клинок. Лезвие, к счастью, не прорезало воротник кольчуги.
– Ну, теперь-то ты готов начать? – с издевкой бросил Этельстан.
