– Он слушается только меня, – сказал ей с гордостью Роберт.
Он встал на цыпочки, и королева склонилась к нему, чтобы он мог ей прошептать:
– Я скажу ему, что Вы – королева, тогда он Вас послушается. Но я не могу обещать.
– Посмотрим, – заговорщицки сказала ему королева.
А затем последовал забавный спектакль, когда мой Роберт тащил королеву за руку по траве, болтая о лошадях, собаках – всех их он собирался показать ей. Мы шли следом; Лейстер уже видел и лошадей, и собак.
Да, она была великолепна, я должна признать это. Она выглядела среди детей, как девочка. При всем этом она была слегка печальна. Я догадывалась, что она завидует мне, моей семье, тому, что я имею детей. Девочки, старше возрастом, держались отстраненно и делали это совершенно правильно, поскольку слишком много фамильярности от них не потерпели бы. Во всяком случае, именно мой старший сын завоевал любовь и симпатии королевы.
А Роберт смеялся и кричал и тянул королеву за платье, чтобы она обратила внимание на то, что было для него важно.
Я услышала возбужденный голос Роберта:
– Лейстер говорит, что это одна из лучших лошадей, которых он когда-либо видел, а его мнение стоит многого! Ведь Вы же знаете, он – стремянной королевы!
– Я знаю это, – с улыбкой отвечала королева.
– Поэтому он должен понимать толк в лошадях, иначе королева выгонит его!
– Конечно, выгонит, – отвечала Елизавета.
Я стояла поодаль вместе с Робертом, наблюдая. Он прошептал:
– Ах, Леттис, как бы желал я, чтобы это были мои дети, мой дом. Но однажды, я обещаю тебе, у нас будет общий дом и общая семья. Меня ничто не остановит. Я собираюсь жениться на тебе.
– Тихо, – сказала я.
Девочки мои находились поблизости, а они были в том возрасте, когда все любопытно.
Когда королева исполнила свою «миссию», все вернулись в дом и прежде чем дети покинули нас, она подала девочкам по очереди свою руку для поцелуя, а когда настала очередь Роберта, он не взял руку королевы, но взобрался к ней на колени и поцеловал ее. Я видела по выражению ее лица, что она тронута.
Роберт осмотрел бриллианты на платье королевы, а затем с любопытством взглянул ей в лицо:
– До свидания, Ваше Величество, – проговорил он. – А когда Вы приедете еще раз?
– Вскоре, юный Роберт, – отвечала королева. – Не волнуйся, мы с тобой еще встретимся.
Оглядываясь мысленно на свой жизненный путь, я начинаю понимать теперь, что в нашей жизни есть моменты, исполненные знамений, но не всегда мы можем их распознать. Позже, когда я переживала свою трагедию и горечь потерь, я говорила сама себе, что встреча между королевой и моим старшим сыном была как бы репетицией того, что произойдет позже, и что я уже тогда почувствовала в воздухе нечто зловещее. Но это все была ерунда, тогда я ничего не почувствовала. Королева держала себя с моим сыном так, как держала бы с любым наивным и очаровательным ребенком. Но затем я надолго позабыла эту первую встречу королевы с моим сыном – слишком многое произошло впоследствии.
Когда в зале начались танцы, и менестрели играли любимые мелодии королевы, Елизавета подозвала меня к себе и сказала:
– Леттис, ты – счастливая женщина. У тебя чудесная семья.
– Спасибо Вам, Мадам, – сказала я.
– Твой малыш, Роберт, очаровал меня. Не помню, чтобы я встречала более прелестного ребенка.
– Мне известно, что Ваше Величество очаровали его, – отвечала я. – Я опасаюсь, что он забыл, восхищенный Вами, что он находится перед королевой.
– Мне понравилась его манера в отношении меня, Леттис, – мягко сказала она – Иногда так приятны наивность и простота детей. Никакого лицемерия, обмана, уверток…
Я почувствовала себя неловко: неужели она подозревает меня с ее Робертом?
В ее глазах застыло печальное выражение. Я поняла, что она корит себя за упрямство и жалеет, что многие годы назад она не вышла замуж за Роберта Дадли. Тогда бы у нее была сейчас семья, как у меня. Но тогда бы, конечно, она потеряла корону.
Когда королевский визит был завершен и королева покинула Чартли, я на некоторое время осталась там. Дети не могли говорить ни о чем ином, кроме как о визите. Не знаю, кого они боготворили более: королеву или графа Лейстера. Думаю, возможно, последнего, так как, несмотря на то, что королева отбросила свое высокомерие в отношениях с ними, Лейстер казался более человечным и понятным. Роберт поведал мне, что граф Лейстер пообещал научить его искусству обращения с лошадьми и тому, как стать лучшим наездником в мире.
– А когда бы ты хотел увидеться с графом Лейстером вновь? – спросила я его. – Разве ты не знаешь, что он находится при дворе королевы и должен постоянно исполнять там свои обязанности?
– Он сказал мне, что скоро мы вновь встретимся. И обещал, что мы будем с ним друзьями.
Так значит, он сказал это юному Роберту! Не было сомнения в том, что он уже завоевал расположение всей моей семьи.
Когда нужно было отправляться в столицу, мне пришло в голову, что Пенелопа с Дороти уже достаточно большие, чтобы их не оставлять в провинции. Я возьму их с собой в Лондон, и мы будем жить в Дюрэм Хауз, который находится недалеко от Виндзора, Хэмптона, Гринвича и Нонсаха. Таким образом, я буду и при дворе, и стану видеться время от времени с детьми. Это также означало, что девочки будут вращаться в дворцовых кругах и познакомятся с тем, чего никогда не увидят в провинции.
Дюрэм Хауз был мне особенно интересен, поскольку там когда-то жил Роберт. Теперь, конечно, у него был огромный Лейстер Хауз, очень роскошный особняк, расположенный параллельно реке и неподалеку от Дюрэм Хауз. Я предвкушала возможность видеться с Робертом вдали от ястребиных глаз королевы.
Девочки были в восторге от этой перспективы, вкусив того, что означает близость ко двору, поэтому, когда мы покидали неудобный замок, слез пролито не было.
Мы с Робертом встречались в последующее время довольно часто. Для него было удобным сесть в лодку прямо со ступеней его дворца – иногда одетым в ливрею прислуга – и тайно приехать ко мне. Когда мы смогли видеться с ним почти каждый день, наша страсть не только не остыла, но и расцвела. Роберт постоянно говорил о нашем браке так, будто Уолтер и не существовал уже, и вздыхал о нашем общем доме, который мы будем делить с моими детьми (которых он уже полюбил), а также, он надеялся, и с общими.
Мы оба предавались мечтам о том, чему осуществиться, если трезво размышлять, не дано, но Роберт был во всем этом так уверен, что я начинала верить тоже.
Филип Сидни был частым гостем в Дюрем Хауз. Мы все полюбили его, и я продолжала думать о нем как об удачной партии для Пенелопы.
Приезжал также сэр Фрэнсис Уолсингэм. Он был одним из самых влиятельных министров королевы, но, хотя он и был искусным дипломатом, он не достиг соответствующих успехов в деле лести, поэтому, ценя его заслуги, королева все же не сделала его своим фаворитом. У него было две дочери: Фрэнсис, с густыми темными волосами и черными глазами, удивительная красавица, старше Пенелопы на несколько лет, и Мэри, которая была, в сравнении с сестрой, непривлекательной.
