Это вызвало – и она предугадывала это – бурю возмущения. Калле, который потеряла ее сестра Мария, был последним бастионом англичан и ни при каких обстоятельствах французы не собирались пускать англичан на свои земли. Они догадались, что королева ведет с ними игру, и ситуация стала взрывоопасной.
Она поняла это лучше, чем другие, и нашла выход.
Испанцы представляли собой угрозу. Маленький герцог был в то время в своей протестантской фазе и мог вступить в конфронтацию с испанцами. Королева полагала, что такая дуэль лучше всего будет выглядеть за пределами ее королевства, а так как Нидерланды время от времени посылали отчаянные крики о помощи, она решила убить одним выстрелом двух зайцев: дать герцогу д'Анж денег на проведение кампании против испанцев в Нидерландах.
Ничего более возмутительного против Анри III во Франции и Филипа в Испании и выдумать было нельзя, но в то же время это удержало бы герцога от его брачных фантазий.
Страдая, как он утверждал, от любви к королеве, д'Анжу, в конце концов, дал себя уговорить направиться в Нидерланды. Королева с гордостью показала ему свои доки в Чэтэме, и вид чудесных боевых кораблей сильно впечатлил герцога. Несомненно, что желание его стать мужем королевы еще более разгорелось, а так как она продолжала любезничать с ним, то он не оставлял своих надежд окончательно.
Роберт рассказал мне все это, глубоко озабоченный. В конце рассказа выяснилось, что, в знак своей особой расположенности, королева пожелала послать с д'Анжу в Антверпен человека, который, как сказала королева, был для нее более важен, чем любой другой ее подданный. – Тебя, Роберт! – воскликнула я. Роберт кивнул.
Я видела, что он не против и чувствует восторг предприятия. Все мои чувства к нему переменились. Он вновь был в фаворе, и я вновь видела, как им управляет главная страсть в его жизни – честолюбие. Она, моя сиятельная соперница, могла дать ему то, чего он желал. Но и я не согласилась бы занять второе место в его жизни.
Он был рад поехать в Нидерланды, даже оставив ради этого меня: он видел свои перспективы. То, что королева посылала его вместе с д'Анжу, показывало ее доверие.
Они вновь были вместе – мой муж и моя соперница. Я была той, к кому были устремлены его чувства, но голова его подсказывала ему следовать за нею, а его амбиции были сильнее его физических потребностей.
Он даже не заметил холодности в моем поведении. Он в восхищении говорил мне:
– Понимаешь, что она делала все это время? Она удерживала французов на расстоянии, а теперь ей удалось заставить д'Анж воевать за нее.
Его глаза сияли. Она была великой женщиной и великой королевой. Кроме того, вся поддельная нежность, которую она проявляла к своему Лягушонку, оказалась хитрой политикой. Был лишь один мужчина на свете, которого она любила так, что могла на время позабыть выгоды короны, и этим мужчиной был Роберт Дадли.
Он готов был подчиняться ей. Она простила ему все. Брак был для нее неважен. Она желала его для себя, не собираясь выходить за него замуж, но она была настроена отобрать у меня мужа. Он вновь будет фаворитом при дворе, а его жене путь туда будет заказан.
То была ее месть мне.
Я чувствовала холодное бешенство. Нет, меня так просто не отпихнешь в сторону.
Конечно, он все еще страстно любил меня и заверял, что с грустью оставляет, однако мыслями он уже был в Нидерландах, срывая лавры, пожиная славу.
В феврале он оставил Англию. Королева провожала их до Кентбери. Я же не могла провожать его, ибо мое присутствие было бы неприятно королеве.
Мне передавали, однако, что она трогательно простилась с Робертом, но говорила с ним очень строго, так как боялась, что он будет есть и пить слишком много и не будет следить за своим здоровьем. Она сказала, что своим легкомыслием он вызывает у нее тревогу, и добавила, что в случае его пренебрежения своим здоровьем ей донесут и она вновь выведет его из числа фаворитов.
Да, она все еще любила его, и ничего не значило ее публичное шутливое заявление о том, что она дала бы фунтов за то, чтобы ее Лягушонок плавал в Темзе.
Ее мысли были только с ним – с Робертом.
ТРАКТАТ О ДЕЯНИЯХ ЛЕЙСТЕРА
…Письмо ваше застало меня дома, куда я отлучался, отсутствуя при дворе в течение пятнадцати дней, чтобы утешить свою скорбящую жену по поводу потери нашего маленького сына, которого не так давно Господь забрал у нас.
Лейстер – Уильяму Дэвидсону
…Его светлость, лорд Лейстер, меняет жен и любовниц, убивая одну и обвиняя другую… Незаконнорожденные дети должны быть узаконены в браке, и дурное семя должно быть выкорчевано.
Трактат о деяниях Лейстера
Когда Роберт вернулся из Нидерландов, я была во дворце Лейстера с Дороти и маленьким Робертом. Мой старший сын, Роберт Деверо, граф Эссекс, к этому времени получил магистерскую степень в Кембридже и пожелал вести уединенную жизнь. Его опекун, лорд Берли, решил, что прекрасной идеей будет отправить его в одно из поместий – Ллэнфид в графстве Пемброк, где он сможет вести жизнь сквайра и посвятить себя книгам. Я виделась с ним нечасто, и это огорчало меня, потому что он был самым любимым из всех моих детей.
Лейстер очень постарел. Седины в его волосах стало еще больше, а лицо еще более покраснело и загрубело. Королева была права, ругая его за переедание и пренебрежение здоровьем. Он утратил свое мягкое выражение лица, которое приобрел, будучи в опале, и теперь прямо-таки сиял самонадеянностью.
Он вошел и схватил меня в объятия, провозгласив, что я стала еще более прекрасна, чем была. Он любил меня с той поспешностью и страстью, которые изобличали долгое отсутствие практики в этом деле, но я ощущала в нем равнодушие и знала, что моей соперницей на сей раз стала Амбиция.
Я знала, что перед возвращением домой он был у королевы, и ощущала раздражение по поводу этого. Я знала, что это необходимо, но ревность не приемлет логики.
Он не мог остановиться, и все время говорил о своем блестящем будущем:
– Она приняла меня с любовью и журила за то, что я пропал столь надолго. Сказала, что я, видимо, так полюбил Нидерланды, что забыл о своей стране и своей королеве.
– И, возможно, – добавила я, – и о своей терпеливой жене.
– Она не упомянула о тебе. Я расхохоталась:
– Чтобы не оскорбить твоих ушей эпитетами, какими она меня награждает.
– О, это давно позади. Клянусь тебе, Леттис, через несколько месяцев ты будешь принята при дворе.
– Я готова поклясться в обратном.
– Я буду стараться заслужить тебе прощение.
– Зря потратишь усилия.
– Нет: я знаю ее лучше, чем ты.
– Единственный путь, которым ты можешь вымолить мне прощение – это бросить меня или избавиться от меня каким-либо другим способом. Но неважно. Она, как я вижу, вновь ввела тебя в круг своих любимцев.
