– Мне ясно, что это не твоя задача – сделать меня счастливым, Руби. Я совсем не это имел в виду. Я не рассматриваю тебя как панацею от моих бед. Я просто не нашел подходящих слов. – Он провел ладонью по лицу. – Ты не обязана меня прощать. И мы не должны снова быть вместе. Я всего лишь хочу, чтобы ты знала, как много ты для меня значишь. Я не хотел бы жить той жизнью, частью которой ты не будешь.
Грудь Джеймса часто вздымалась и опускалась, глаза стали прозрачными. – Тот человек, которого ты узнала в Оксфорде… вот это и был я. Хотел бы я, чтобы у нас с тобой было больше времени, в которое я мог бы тебе это доказать.
Наша ночь в Оксфорде была лучшей ночью в моей жизни, однако с тех пор я не разрешала себе даже подумать об этом, потому что боялась на этом сломаться. Однако теперь я разрешила себе эти воспоминания. Я вспомнила о наших разговорах. О том, как он рассказывал мне о своих страхах и мечтах. Как мы поддерживали друг друга.
То, каким Джеймс был сейчас, напомнило об Оксфорде. В этот момент он снова был тем человеком, который открылся мне тогда в первый раз. Мужчиной, в которого я влюбилась.
Я сделала осторожный шаг вперед и обвила руками его талию.
Джеймс замер, как будто это было последнее, чего он ожидал. Я затихла, когда он осторожно обнял меня дрожащими руками, как будто забыл, как надо меня обнимать. Я закрыла глаза, когда он нежно провел ладонями по моей спине, нашептывая извинения.
Через некоторое время мои ладони соскользнули ему на бедра, и пальцы сжались на ткани его брюк. Джеймс коснулся губами моего виска.
– Мне так жаль, – снова пробормотал он.
– Я знаю, – прошептала я.
Так мы стояли под люстрой посреди Бойд-холла, прямо перед техническим пультом. Джеймс держал меня мягко, поэтому я могла в любой момент высвободиться из его объятий, если бы захотела. Но до этого не дошло, ведь уже целую вечность у меня не было такого чувства – как будто я после долгого странствия вернулась наконец домой.
Нежные руки Джеймса на моей спине, теплое дыхание щекочет волосы, а его грудь вздымается и опускается в такт с моей, в то время как шепот слов дает мне чувство, что, может быть, у нас еще есть надежда.
19
Эмбер
Макстон-холл – это просто безумие.
Разумеется, уже тогда, когда Руби подала заявку на стипендию, я смотрела в Интернете фотографии этой школы, но реально увидеть здание, с башнями, высоким фасадом и мягкими сводами окон, – это совсем другое.
Руби еще не успела даже как следует выйти из машины, как я уже почти пересекла парковку. Мне с трудом удалось спасти длинный подол моего темно-зеленого платья от грязи. Ночью прошел дождь, и его следы оставались повсюду. Хотя мы сделали фотоснимки платья для блога, но мне бы не хотелось заявиться в грязном платье на мою первую вечеринку в Макстон-холле.
– Погоди, Эмбер, – окликнула меня Руби, когда я дошла до больших кованых ворот, через которые можно было попасть во двор Макстон-холла. Они были украшены витиеватым орнаментом, который в верхней точке свода складывался в инициалы школы.
Вид был ошеломляющий.
Я достала телефон, включила фронтальную камеру и подняла ее вверх. Я пыталась захватить в кадр как можно больше себя самой, ворот и школы на заднем плане, но получалось все совсем не так, как я себе это представляла.
– Можешь еще раз меня сфотографировать? – спросила я Руби, когда она подошла ближе. Не дожидаясь ответа, я выскользнула из куртки и протянула ее вместе с телефоном. – Было бы хорошо на фоне школы. Она так волшебно освещена.
– Один снимок, – сказала Руби. – И после этого сразу заходим.
Я кивнула:
– Так точно!
Руби сосчитала до трех, и я улыбнулась в камеру.
Потом Руби вернула куртку, подождала, пока я ее снова натяну, и протянула телефон.
– Ты очень хорошо выглядишь, – сказала мне сестра.
– А ты-то! – само собой вырвалось у меня. Потом я подняла телефон, опять включила фронтальную камеру и притянула Руби к себе. – Скажи «Cheese»!
Мы обе улыбнулись в камеру. После того как я не меньше десяти раз нажала на спуск, Руби отошла от меня, и я быстро пробежала глазами снимки.
Глядя на то фото, где я стояла на фоне школы, я не могла сдержать улыбку.
Еще каких-то три года назад для меня было чистейшей пыткой найти для себя одежду, которая не только подходила бы мне, но и выглядела хорошо. Вещи больших размеров зачастую скроены очень странно: пусть я и толстая, но талия-то есть, а большинство дизайнеров, судя по всему, полагает, что все толстые сложены одинаково. Но это не так. Тем более меня радует тот прогресс, какого я добилась с моим блогом. Ведь он позволяет мне в такой вечер, как сегодня, надеть вот это платье и чувствовать себя как никогда шикарной.
Если бы пришлось описывать мои ощущения буквами, то все это выглядело бы приблизительно так:
ЛВОПРГЫПХФЩРИЫ!
Что навело меня на мысль, что я, пожалуй, многовато времени провожу за ноутбуком.
– Эмбер! Ну ты идешь?
Я быстро метнулась догонять Руби, которая смотрела время на своем телефоне. Мы успевали, может, даже приехали раньше времени, но моя сестра была вся на нервах. Она всегда такая перед мероприятиями, которые организует для Макстон-холла. Я удивляюсь, откуда она берет резервы энергии для подготовки этих вечеров. Мне-то хватает домашних заданий и моего блога, чтобы быть занятой круглые сутки, и при этом не приходится между делом готовиться к выпускным экзаменам и к учебе в Оксфорде. Иногда мне кажется, будто она машина – правда, такая машина, у которой под глазами иногда появляются темные круги. Мама часто спрашивает, не многовато ли она на себя берет, но Руби уверяет, что получает от работы только удовольствие. И я ей верю.
– Уже все, все, – говорю я, но боюсь, что мой голос не обладает успокоительным эффектом, какого я хотела достичь. Для этого я слишком рассеянна и непоседлива.
– Спасибо. – Руби бросает на меня беспокойный взгляд. – Ты помнишь, как мы с тобой договорились?
– Я не отхожу далеко от тебя и разговариваю только с теми людьми, которых ты предварительно одобрила, – процитировала я нашу договоренность.
Руби довольно кивнула.
Я возмущенно закатила глаза. Руби панически боится, что я могу подружиться с людьми, которых она не считает положительными. При этом я была бы им как раз рада. В эту школу ходят сыновья и дочери политиков, артистов, аристократов и банкиров, и это прекрасная возможность завязать знакомства. Я умею поддержать беседу и рада людям, если только они готовы увидеть меня и не засовывать с самого начала в ящик «тупых» только из-за моего веса.
Когда мы вошли в Бойд-холл, Руби взяла мою руку.
– О боже, – пролепетала я, осматриваясь.
