Входная часть зала роскошнее любого здания, в котором я когда-либо бывала. Даже не верится, что это школа. Если в моей школе все мероприятия проводятся в спортзале, то здесь пол не из поганого линолеума, а из блестящего мрамора. Белые стены высотой не меньше пяти метров и украшены белой лепниной с тонкими золотыми вкраплениями. В середине широкая лестница с деревянными изогнутыми перилами ведет на верхний этаж с галереей.
У меня разбегаются глаза, не знаю, куда смотреть в первую очередь. Все мое поле зрения заполнено дорогими костюмами и платьями от-кутюр из шифона, шелка и тюля, и сердце мое начинает биться чаще. А ведь это только вход.
Мы сдали наши куртки в гардероб, после чего я потянула Руби в главный зал, где у меня окончательно перехватило дыхание.
Бойд-холл выглядит сказочно. По дороге сюда Руби рассказывала мне, какую работу им пришлось проделать вчера и что они здесь выстроили и украсили, но я никак не ожидала, что это будет так великолепно.
Официанты снуют между столиками с подносами, на которых стоят бокалы с шампанским и стаканы с апельсиновым соком, а за черным роялем на сцене сидит пианист во фраке и играет классическую музыку, наполняющую зал.
– Поверить не могу, что все это организовала ты, – шепнула я, слегка подталкивая Руби локтем в бок.
– Не я, а целая команда, – машинально ответила она. Сощурив глаза, она оглядела круглые столы в середине зала, за которыми уже сидели гости, потом длинные столы с левой стороны, где предположительно будет позднее организован буфет. Мне хорошо знаком этот ее цепкий взгляд – Руби контролирует, все ли так, как она себе это представляла.
– Руби! – раздался голос, определенно не знакомый.
Я повернула голову и увидела бледного юношу с растрепанными темными волосами и красивыми глазами цвета оникса, обрамленными густыми ресницами. У него четко очерченный подбородок и высокие скулы, которые как-то не сочетаются с мальчишеской улыбкой и сияющими глазами.
– Киран, привет, – откликнулась Руби, и на ее лице появилась улыбка, которой я еще ни разу не видела. Такая вежливая, профессиональная, но вместе с тем сдержанная. Это в любом случае не улыбка моей сестры.
– Кейтеринг уже прибыл десять минут назад, они все готовят в подсобной комнате, – сказал Киран, прежде чем перевести взгляд. – Привет. Меня зовут Киран. А ты наверняка Эмбер. – Он протянул руку, и я автоматически пожала ее, растерянно оглядываясь на Руби. Вообще-то, я полагала, что в этой школе никто не знает обо мне или о нашей семье, в конце концов, дома Руби всегда делала из Макстон-холла великую тайну. Я думала, что это разделение между личным и школьным действует в обе стороны. То, что этот парень знает мое имя, немного сбило меня с толку.
– Рада познакомиться, Киран, – сказала я.
Когда Киран отпустил мою руку, то опять принялся улыбаться Руби, и ее щеки заметно налились румянцем.
Вон оно что.
У Руби явно есть поклонник. Меня не удивляет, что она никогда об этом не рассказывала. Руби вообще почти никогда не говорит о своих чувствах. Я иногда удивляюсь, как ей удается быть такой сдержанной и не взорваться. Я никогда не могу сдержать чувства – ни хорошие, ни плохие. Если мне что-то не нравится, я говорю об этом во всеуслышание. Если я счастлива, то автоматически выражаю это всем своим видом. Руби куда менее импульсивна и контролирует проявление эмоций.
Я так погрузилась в мысли, что не заметила, как Руби с Кираном направились в сторону сцены. Я быстро последовала за ними, только чтобы потом битых десять минут выслушивать, о чем еще следует подумать в ходе вечера. Я украдкой осматривалсь вокруг, но Руби то и дело оглядывалась на меня, как будто боялась, что я при первом же удобном случае удеру от нее и брошусь в объятия первого попавшегося ученика Макстон-холла. Я размышляла, сколько времени понадобится, пока она немного расслабится или хотя бы окажется слишком занята, чтобы следить за каждым моим шагом своим орлиным взором.
Когда вечер наконец официально начался, я сидела за полупустым самым дальним столом, поэтому едва могла видеть, что происходит на сцене. Здесь были места для оргкоминета, как объяснил мне Киран немного позже, и действительно, к нам стали подходить по очереди ученики, они присаживались ненадолго и что-нибудь выпивали, чтобы через три минуты снова вскочить и деловито исчезнуть.
В этот момент какой-то молодой человек держал речь о депрессии и рассказывал, как он встал на ноги благодаря помощи семейного центра. Весьма захватывающая речь, которая зачаровала весь зал. Я видела, как некоторые гости промокали себе глаза носовыми платками, да не бумажными, а матерчатыми, или сосредоточенно кивали, нахмурившись. Киран, сидящий рядом, тоже был очарован.
– Эй, – шепнула я ему. – Я пойду возьму себе что-нибудь попить. Тебе принести?
– Я пойду с тобой, – тут же спохватился он и собирался уже вставать.
– Да ладно, – отмахнулась я. – Сама справлюсь. Ты хочешь чего-нибудь?
Киран сомневался, смотря то на оратора, то на меня, потом он отрицательно помотал головой:
– Нет, спасибо.
Я кивнула и пошла к бару, за которым официант уже приветливо мне улыбался и спросил, чего бы я хотела выпить.
– Бокал шампанского, пожалуйста, – сказала я, как будто это само собой разумеется, но то ли другим заметно, что мне всего шестнадцать – почти семнадцать! – то ли у него есть строгое указание школьникам спиртного не наливать: он отрицательно покачал головой.
Я вздохнула. И не оставалось ничего другого, как распробовать детский пунш, выставленный в буфете рядом с баром. Я взяла себе один из красивых хрустальных стаканов, поднесла его к свету и стала разглядывать калейдоскопические световые блики, которые погружали помещение в нежные цвета.
Как только я зачерпнула пунш из огромной чаши в стакан, зал разразился аплодисментами. Видимо, речь закончилась.
Я отступила на пару шагов в сторону, чтобы не загораживать другим гостям доступ к буфету.
– Привет, красавица, – услышала я.
Я замерла. Затем стиснула зубы.
Не впервые ко мне так обращаются. Некоторые парни в моей школе в прошлом заключали пари, кто с какими словами быстрее добьется своего – просто ради шутки, разумеется.
Я на автомате зажалась и обернулась со стаканом в руке.
Передо мной стоял молодой человек. У него привлекательное лицо, красивые полные губы, смуглая кожа и почти черные глаза, обрамленные такими ресницами, что я позавидовала их изгибу. Ростом он чуть выше меня, волосы короткие и курчавые, на подбородке легкая щетина. На нем тоже костюм, правда, выглядит он небрежнее, чем другие гости. Галстук слегка расслаблен, а сшитый по мерке черный пиджак расстегнут. Он производит такое впечатление, будто специально постарался выглядеть как можно развязнее. Как будто он давно пресытился такими мероприятиями и они ему надоели.
Возможно, он и заговорил со мной от скуки.
