Руби встала прямо рядом с нами.
– Что вы здесь делаете? – настойчиво прошептала она, переводя взгляд с меня Рена.
– Джеймс только что узнал про нашу маленькую тайну, Руби.
Ее лицо моментально побледнело.
Меня охватило желание врезать Рену. Но тут же перед глазами возник сжатый кулак моего отца. Я оторвал руки от Рена и больше не мог выдержать в этом холле ни секунды.
– Джеймс… – прошептала Руби.
Я только помотал головой, развернулся и пошел прочь.
20
Эмбер
Я немного разочарована.
Руби всегда делала такую тайну из этих вечеринок, что я готовилась ко всему – только не к тому, что бо́льшую часть вечера простою одна, зверски скучая. Пока Руби носилась из одного угла зала в другой и обговаривала бог весть что бог весть с кем, я дважды успела втянуть людей в разговоры. Одна девушка оказалась дочерью предпринимателя, которому принадлежит сеть кафе. Меня так очаровало ее платье, что я спросила, кто дизайнер, и сделала его снимок. Второй была та ораторша, которая произносила прекрасную речь, открывая вечер, и я хотела ее поздравить. Правда, мое мнение девушку интересовало мало, потому что во время нашего разговора она все время стреляла глазами по людям, которые стояли вокруг нас, как будто выискивала кого-то более важного, чем я, с кем она могла бы поговорить.
Киран весь вечер почти не отходил от меня. Наверняка это Руби повелела ему смотреть за мной, в этом я уверена на сто процентов. Он милый и внимательный, но в какой-то момент мы исчерпали все темы для разговора и оба молчком таращились на сцену или в наши стаканы. Мне было его немного жаль. Наверняка у него были занятия поинтереснее, чем служить нянькой для младшей сестры руководителя их команды.
Пока на сцене последняя ораторша произносила пламенную речь в пользу любви к ближнему, я уже в который раз незаметно озиралась, ища взглядом Рена. Он казался единственным из всех, кто в тот вечер смотрел на меня с честной заинтересованностью. И его интерес был взаимным. Что-то в нем очаровывало, и я была бы рада получить шанс поговорить с ним подольше и лучше узнать его.
Аплодисменты публики вырвали меня из моих мыслей. Ораторша поклонилась и покинула сцену. Руби уже стояла у подножия лесенки и встретила ораторшу. Когда я увидела лицо Руби, вздрогнула: что-то в нем изменилось. Глаза ее были почти стеклянными. Я сообразила, что не видела сестру ни разу за последние часы. Может, за это время что-нибудь случилось? К самому вечеру это не имело отношения, здесь все шло по сценарию. Пока я раздумывала, не подойти ли к ней, она вместе с ораторшей скрылась в соседнем помещении.
Я вздохнула.
И в этот момент увидела Рена.
Он стоял, привалившись к стене, у большой входной двери. И улыбался мне издали. Я было оглянулась, чтобы проверить, не ошиблась ли и не улыбается ли он кому-то другому, но нет… он смотрел прямо на меня. Как и раньше.
Я раздумывала ровно две секунды. Потом извинилась перед Кираном и, не обращая внимания на его протест, пошла к Рену. Он не сводил с меня глаз, когда я медленно шла к нему, и дорога вдруг показалась мне гораздо длиннее, чем была на самом деле.
– Ты снова здесь, – сказала я, остановившись перед ним на некоторой дистанции.
Он с улыбкой кивнул:
– Мы ведь еще не закончили друг с другом. Верно?
Я не знала, намеренно ли он выбирает слова, которые звучат двусмысленно. Не подала ли я ему какой-то неверный знак тем, что пошла к нему? Ведь в то время как он явно флиртовал со мной, мне-то хотелось всего лишь поговорить с ним, не более того.
– Нет, мы не закончили, – ответила я тем не менее.
Внимание и интерес во взгляде Рена составляли желанный контраст по отношению к равнодушным лицам остальных гостей. Может, этот вечер все-таки не будет сплошной скукой.
«И все-таки будь осторожна», – нашептывал внутренний голос.
В следующий момент Рен взял меня за руку. Я ошеломленно посмотрела сперва на наши сплетенные пальцы, а потом вверх, ему в лицо. Он поднял брови и вместе с тем сжал мою руку, как будто это было чем-то само собой разумеющимся. Мне стало невероятно трудно дать всему происходящему верную оценку.
Рен кивнул в сторону выхода.
Я поколебалась и посмотрела назад. Руби еще не появилась в зале, Киран тоже куда-то исчез.
Рен сжал мою руку. Мне кажется, я еще никогда не встречала такого интересного парня. Аккаунт в Инстаграме не соответствует ему, это точно. Его снимки казались принужденными – принужденно радостными, принужденно крутыми, – при этом его личность на самом деле была намного привлекательней. И весьма загадочной. И мне непременно хотелось узнать, что же за этим скрывается. Почему он разыгрывает эту непринужденную улыбку, а взгляд его при этом остается мрачным.
Наконец я кивнула, и мы вместе вышли в вестибюль Бойд-холла. Мимо нас прошла женщина в умопомрачительно красивом платье цвета бургунди, и я обернулась ей вслед. И тихо вздохнула, увидев вырез у нее на спине, окаймленный тонкими кружевами.
Рен удивился.
– У меня слабость к моде. И вся одежда, которая здесь на людях… Так бы и попросила выкройки, чтобы сшить все это для себя.
Я взглянула на Рена, чтобы оценить, не находит ли он эту слабость странной, но глаза у него сверкали.
Он указал на выгнутую лестницу, которая вела на верхний этаж:
– У меня есть идея.
Я пошла за ним, стараясь не наступить на подол платья, когда мы поднимались по широким ступеням. Наверху Рен свернул налево и повел меня по длинному, темному коридору.
В моей школе коридоры грязные, белая краска на стенах давно пожелтела. Темно-зеленая краска с кабинок в туалетах облезала клочьями не первый год, а те немногие картины, что были вывешены между дверями классных комнат, ученики давно изрисовали разноцветными маркерами. Разница между нашим школьным коридором и здешним была огромной. Здесь висели картины, написанные маслом, в тяжелых рамах, и фотографии знаменитых выпускников Макстон-холла. Тут стояли стеклянные витрины, в которых лежали драгоценности, пожертвованные школе спонсорами, и еще несколько скульптур, созданных на уроках искусства.
Меня так занимало все это, я озиралась по сторонам и чуть не налетела на Рена, который вдруг остановился. Коротко оглядевшись, он опустился на одну из деревянных скамеек. И похлопал рукой по месту рядом с собой. Я села.
– Взгляни-ка, – он кивнул на перила прямо перед нами.
Я с любопытством посмотрела в просветы между деревянными стойками перил.
Улыбка расползлась у меня по лицу. Отсюда открывался лучший обзор на вестибюль Бойд-холла, и можно было разглядывать людей, в то время как они этого не замечали. Сомневаюсь, что кто-то мог увидеть нас, даже глянув вверх. Эта часть галереи была слишком темной для этого.
