Осенью пришло известие, что король Иоанн умер где-то в районе залива Уош. Сразу же после этого неизменно верный королевскому дому Уильям Маршал посвятил своего девятилетнего воспитанника, принца Генриха, в рыцари и спешно короновал его в соборе Глостера в присутствии папского легата. Так двадцать восьмого октября страна обрела нового короля. Мудрый граф Пембрук тут же объявил от имени короля Генриха, что Великая хартия вольностей им подтверждается, а сам обязался стать гарантом ее неукоснительного выполнения. Бароны поутихли и стали склоняться в сторону своего, английского короля. Обстановка в стране заметно изменилась.
Однако весной следующего года сторонники дофина Людовика вместе с силами французской армии осадили Линкольнский замок. Это было уже совсем близко от места расположения отряда Генриха, и они могли налетать на осаждающих так же внезапно, как и под стенами Дувра.
Линкольнский замок, поставленный еще полтора века назад, гордо возвышался над раскинувшимся внизу городом и рекой Уитем. Его было видно издалека. Сам замок имел довольно внушительные размеры и был окружен со всех сторон глубоким сухим рвом с высокой земляной насыпью, достаточно трудной для форсирования. В большом внутреннем дворе, напоминающем по форме четырехугольник, возвышались две башни. Охватившая весь двор стена была высокой и очень мощной. Она была сложена из огромных неотесанных камней, но скреплены они были на совесть. Одолеть такую крепость было очень непросто.
Когда мятежные бароны подошли к стенам замка, они поняли, что взять его в кольцо у них просто не хватит сил. Поэтому сосредоточились на главных воротах. С высоких стен их поливали тучами стрел и забрасывали большими камнями. Замок не желал сдаваться. Многие из прибывших под его стены знали, что барона де ла Хайе, потомственного смотрителя замка, давно уже нет в живых. Значит, организовать его оборону будет некому. Но они жестоко ошиблись. Бойцы гарнизона крепости были полны боевого духа, а руководила обороной женщина – Никола де ла Хайе, дочь барона. Скептические улыбки, появившиеся было на лицах высокомерных баронов, быстро увяли, когда эта отважная женщина показала им, на что она способна. А тут еще непонятно откуда взявшийся отряд никому неизвестных воинов налетал на осаждавших коршуном, наносил им ощутимые потери и столь же стремительно исчезал. Но долго еще звучал в ушах ошарашенных неприятелей громкий и дикий крик «йо-о-о!». А через короткое время к Линкольну подошла королевская армия под командованием самого Уильяма Маршала (а уж как он умел воевать, было известно очень хорошо). Силы восставших баронов были разбиты.
В первый же день своего прибытия под стены осажденного замка Уильям Маршал увидел этот необычный боевой отряд, обрушившийся на противников с громким криком и пронесшийся по их рядам подобно удару меча. День выдался жаркий, и Генрих не надел шлема. Командующий королевскими войсками, провожая взглядом унесшийся вдаль отряд, замер на мгновенье с широко раскрытыми глазами. Стоявший рядом с ним рыцарь Симон де Бриер, проследив за взглядом своего командира, успел увидеть знакомого ему рыцаря Лорэла. Но реакция командующего была ему непонятна.
– Что вас так удивило, милорд? – решился спросить он.
– Нет, показалось, друг мой, – Уильям Маршал невесело улыбнулся. – Мне почудилось, что это как будто наш непобедимый король Ричард промчался мимо нас. Как нам его недостает! Будь он жив, мы бы сейчас не выбивали французов с нашей земли. И все владения Плантагенетов на континенте были бы по-прежнему под властью английской короны.
– Это был всего лишь рыцарь Лорэл со своим отрядом, милорд. Отлично бьются парни, не так ли?
– Ты его знаешь? – удивился граф.
– Ну да, он с северного приграничья, милорд, из-под самой Шотландии, там до скоттов рукой подать.
– Я же говорю, показалось, – усмехнулся граф Пембрук, но глаза его оставались встревоженными.
«Странно это, – подумалось сэру де Бриеру, – милорду что-то померещилось, а король и вовсе сознания лишился, увидев этого рыцаря. Очень странно!»
Вернувшиеся под власть короля бароны, как и духовенство, и рыцари, и горожане отвернулись теперь от дофина Людовика. Они имели своего законного короля из династии Плантагенетов, пусть еще юного, но опекаемого достойными людьми. Имели подтвержденную Хартию вольностей и ее надежного гаранта в лице графа Пембрука. Чего же им еще надо? Заморский принц потерял всякую привлекательность в их глазах. И Людовику пришлось отступить. Он отказался от своих притязаний, подписал перемирие с Англией и отбыл в родные края.
А Генрих со своим боевым отрядом, показавшим на деле, на что способны воины из далекого приграничья, решил, не мешкая, отправиться на континент, чтобы осуществить давно задуманное – посетить могилу отца. За время прошедшей оккупации все они вполне освоились с французским языком, так что проблем на континенте не предвиделось. А подписанное Людовиком перемирие делало поездку вполне возможной.
Исходя из всех этих соображений, Генрих выбрал для своего отряда путь, которым двинулся когда-то на Нормандию его отец, отправляясь отвоевывать потерянные нерадивым братом земли. Сегодня эти земли были полностью утрачены. Король Джон не стоил и мизинца своего старшего брата. Он не только растерял владения на континенте, но и чуть было всю Англию в руки французов не отдал.
Подходящий для переправы корабль нашли довольно легко. Погода стояла спокойная. И вскоре англичане впервые ступили на французский берег. Дорогу продумали заранее и, не теряя времени, устремились вперед. Чем скорее они справятся с задачей, тем раньше смогут вернуться наконец в свои родные края, которых не видели уже более двух лет.
Глава 4
Филипп II Август, король Франции, в глубокой задумчивости сидел в своем кабинете. Только что от него вышел человек, верно служивший ему в делах, не требующих огласки. Он принес известия, которые всколыхнули море мыслей и воспоминаний.
Филипп, законный наследник династии Капетингов на французском троне, стал королем в пятнадцать лет. Он всегда удивлял отца и придворных умением ловко выходить из затруднительных положений, не страдая при этом излишней щепетильностью, искусно вести собственную игру и выходить победителем. Он был довольно хорош собой, и его даже можно было бы назвать красивым, если бы не его излишняя изнеженность и выражение глаз – надменное и хитрое одновременно. Он неплохо владел оружием, хотя работать головой у него всегда получалось лучше. Но при этом он не мог не чувствовать зависти к своему исконному сопернику – королю Ричарду Английскому.
Они были знакомы с детства. Филиппу было восемь лет, когда к их двору спешно прибыли сыновья английского короля Генриха Плантагенета Ричард и Жоффруа. Их мать, королева Алиенора Аквитанская, спрятала сыновей от отца после крупной ссоры между ним и наследником, Генрихом Молодым. Тогда Филипп, помнится, преклонялся перед воинским талантом короля Генриха и мечтал быть похожим на него. Однако позже, когда он понял, какие неприятные последствия для его королевства имеют эти таланты английского монарха, в сердце будущего короля Франции воцарились ненависть и желание раздавить Англию, победить ее любой ценой.
