После всего случившегося задерживаться в Алансоне не было никакого смысла. Генрих только вместе с мадам Рози сходил на городское кладбище и положил цветы на скромную могилу молодой девушки, так и не успевшей стать его женой. Что он говорил ей, женщина не слышала, но видела слезы, текущие по мужским щекам. И поверила в то, что этот рыцарь станет хорошим отцом малютке Николь.
Оставив за спиной Алансон, Генрих опять удивил своего друга.
– Мы не поедем прямо на побережье, Майкл, – сказал он, – сделаем небольшой крюк и заедем еще раз в Фонтевро. А потом уже домой.
– Но, Генри, – попытался урезонить друга Майкл, – это слишком опасно.
– Не более чем приезжать сюда, Майкл, – спокойно возразил рыцарь. – И если они действительно выслеживают меня, то дожидались бы меня именно здесь, а не там. А я хочу еще раз увидеть могилу отца, друг мой. Пойми, мне было так хорошо, так тепло там, возле него. Я не могу уехать, не сказав ему еще раз, как люблю и почитаю его.
И они двинулись по дороге на Фонтевро. Прямым путем это было не так и далеко. Но ехать приходилось медленно, поскольку мадам Рози с младенцем на руках не могла двигаться быстро. И нужно было делать частые остановки, чтобы добывать молоко, кормить и перепеленывать ребенка. И все же дорогу они одолели. Недалеко от монастырской церкви сделали привал под сенью высоких деревьев. Привязали коней. Майкл хотел пойти со своим рыцарем, но тот положил ему руку на плечо.
– Нет, друг мой, – сказал он тихо и взглянул погрустневшими вдруг глазами, – я сам. А ты будь с моей дочерью, я оставляю ее на твое попечение.
Но дойти до дверей церкви ему не дали. Как из-под земли вдруг возникли вооруженные до зубов мужчины и остановили Генриха на полпути. Один из них что-то коротко сказал рыцарю, и вдруг все разом бросились на него. В лучах полуденного солнца сверкнула сталь. Все кончилось так же внезапно, как началось. Чужие воины исчезли, а на камнях мостовой, залитой алой кровью, осталось истерзанное мечами тело. Англичане замерли, потрясенные. Майкл с громким криком кинулся вперед и рухнул на колени перед телом друга. Ран было много, они все кровоточили, но Генрих еще дышал. Майкл бережно приподнял голову друга и всмотрелся в глаза, уже затуманивающиеся.
– Прости, я не уберег тебя, Генри, – прошептал он непослушными губами.
– Все хорошо. Здесь… Рядом… – Слова давались умирающему с трудом. – Николь… отдай матушке… Она… Люблю.
Тело Генриха дрогнуло и вытянулось. Из синих глаз, смотревших на друга, ощутимо уходила жизнь. Дыхание пресеклось. Это был конец. Майкл упал на грудь человека, с которым был неразлучен всю жизнь и которого любил больше, чем родных братьев, и скорбные звуки глухого мужского рыдания огласили небольшую площадь перед входом в церковь. Не выдержав, разрыдались и воины. Сильные мужчины, не знавшие страха и презиравшие опасность, плакали как дети. Они столпились вокруг своего павшего предводителя, увидели покрытое ранами тело, и ярость охватила их, мешая дышать. Они хотели только одного – отомстить. Убить, растерзать тех, кто отнял жизнь у благородного рыцаря, смелого, сильного воина, прекрасного мужчины, у которого впереди была еще долгая жизнь. Но кому мстить? Подло напавшие шакалы разбежались и исчезли. Это была не битва. Это было хладнокровное убийство. Хотя их господин успел все же выхватить меч и даже ранить кого-то. Лезвие было в крови. Что ж, хоть это немного утешало. Он погиб как воин, с оружием в руках.
Мадам Рози широко открытыми глазами, полными ужаса, наблюдала за происходящим. Несчастная малютка Николь потеряла отца, которого только что обрела. Ребенок остался круглым сиротой. И что теперь будет?
Время шло, и нужно было что-то делать. Позвали монахов. Пришли трое из монастыря Святого Иоанна. С помощью двух воинов они подняли окровавленное тело Генриха и унесли к себе. Майкл поговорил с отцом-настоятелем, после чего оставил в монастыре некую сумму денег и в обмен получил обещание, что рыцаря подготовят к погребению и похоронят через три дня. За это время ему нужно было привезти сюда рыцаря Брэда Лорэла, барона д’Этьена – Генрих заслуживал, чтобы на его похоронах присутствовал хотя бы один из членов семьи Лорэлов. Оружие своего друга и его личные вещи он забрал с собой, чтобы по возвращении вручить барону Кевину.
Вернувшись к ребенку, оставленному под охраной одного лишь воина, Майкл велел всем собираться в путь.
– А что будет с нами, господин? – тревожно спросила мадам Рози.
– Все будет как должно, мадам, – ответил сразу как-то постаревший Майкл. – Вы поедете с нами в Лейк-Касл, после того как…
Произнести страшное слово он не смог, только глаза наполнились страданием.
– А сейчас я как можно быстрее привезу сюда барона д’Этьена. У нас есть всего три дня, и нужно успеть. Я поеду сам, нет, возьму еще Джефа на всякий случай. А ты, Сэм, найдешь ведь дорогу к поместью Брэда Лорэла?
Сэм мрачно кивнул.
– Итак, ты принимаешь на себя заботу о девочке и отвечаешь за нее головой.
Два всадника улетели быстрее ветра. Сэм скомандовал сбор, и крошечный отряд тоже двинулся в путь. Не стоило оставаться на этом месте дольше, чем того требовали обстоятельства. Враги могли вернуться. Кто знает, что у них в голове? Им, воинам из Лейк-Касла, не удалось сохранить жизнь своего предводителя, которого они все боготворили. Но они обязаны сберечь теперь его дочь, единственное, что оставил на земле доблестный рыцарь Генрих Лорэл.
Майкл добрался до владения барона д’Этьена в рекордно короткое время. Увидев грязного, усталого, мрачного воина, тот сразу понял, что случилась непоправимая беда.
– Генрих? – В глазах появилась боль, ответ он уже знал.
– Убит, милорд, – на него смотрели глаза с выражением такой же боли. – Но нам нельзя терять ни минуты. Он заслуживает достойного погребения.
– Да.
Барон начал отдавать распоряжения, и через час все отправились в обратный путь. Англичане сменили лошадей – те уже были неспособны двигаться. Люди же чудом держались на ногах. Сейчас не время было проявлять слабость. Их долг перед погибшим предводителем еще не был выполнен.
Путь до Фонтевро пролетели ветром. И тут, в маленькой церквушке монастыря Святого Иоанна Брэд увидел племянника. Он знал уже, как произошло это убийство и сколько ран осталось на теле. Но лицо Генриха было невредимо. Красивое лицо истинного Плантагенета, каким он и был на самом деле. Какое значение имеют детали рождения? Важно, что унаследовал ребенок от своих предков. А Генрих взял все лучшее – силу духа, благородство, отвагу, воинскую доблесть и мощь. Он был под стать своему великому отцу. И по прихоти судьбы упокоится рядом с ним, во всяком случае, поблизости.
Погребение было достойным. Генрих нашел упокоение на монастырском кладбище. Барон не пожалел средств и заказал на могилу племянника каменное надгробие, на котором велел выбить короткую надпись: «Генрих. Достойный сын великого отца».
Вернувшись в поместье, они застали там спокойно отдыхающую малышку Николь, возле которой заботливо суетилась баронесса. Брэд в который раз подумал, что все тогда оказалось к лучшему, что жена не успела увидеть его племянника. Слишком уж примечательная была у него внешность. А в королевстве, управляемом жесткой рукой Филиппа Французского, особенно после бесславного возвращения его сына из непокоренной Англии, лучше было не показывать свои связи с погибшим королем Ричардом. Его, барона д’Этьена, уже обжившегося на земле Франции, трудно было заподозрить в неблаговидных связях, и это важно для его сыновей. Они родились здесь, и другой родины не знают. Его же душа рвется в родные края. Особенно теперь, когда он узнал все тайны своей семьи. Узнал, как бережно и заботливо растил барон Лорэл своего незаконнорожденного внука, как любил и оберегал его, как переживал за его будущее. И теперь ему, Брэду, придется принести отцу горькую весть и вручить сестре то, что осталось на земле от ее обожаемого сына, – маленькую внучку, в которой течет кровь Лорэлов и Плантагенетов. Ибо он твердо решил ехать в Англию. И сделать это надо с максимальной осторожностью.
