Путь к выздоровлению оказался для Жюльетт долгим и трудным. Силы медленно возвращались к ней, и только через две недели она смогла подняться на ноги. Бледная, исхудавшая до прозрачности, она напоминала бестелесный дух, наведавшийся к благочестивым монахиням в эту маленькую обитель.
Кэмпбелл каждый день все это долгое время появлялся у монастырских ворот и тревожно спрашивал у отзывчивых сестер о состоянии своей госпожи. Порадовать его добрым монахиням было нечем, состояние Жюльетт в течение нескольких дней оставалось угрожающим. Но потом ему сказали, что она пошла на поправку, однако дело это небыстрое. Джеймс обрадовался и этому. Но когда впервые увидел Жюльетт, оторопел. Его госпожа очень изменилась за это время, превратилась почти что в призрак. Видно, болезнь и правда оказалась очень тяжелой. И как же они будут ехать дальше?
Однако Жюльетт боролась за себя всеми доступными ей средствами. Встав на ноги, она, по совету сестры Бригитты, исповедовалась брату Гуннарду, самому старому из живущих в Рединге монахов. К удивлению девушки, он оказался понимающим, выслушал ее внимательно и отпустил ей тяжкий грех прелюбодеяния, совершенный против ее воли. После этого ей стало легче на душе и выздоровление пошло быстрей.
Через месяц Жюльетт была уже готова продолжить путь домой. Силы еще не полностью возвратились к ней, но ехать верхом она могла. Тем более что весна уже одолела ушедшую в прошлое зиму, на деревьях распускались листья, зеленая трава радовала глаз и солнце освещало их путь золотыми лучами. Жизнь снова улыбалась Жюльетт, освободившейся наконец не только от постылого плена в мрачной крепости Тонбридж, но и от его нежелательных последствий.
Девушка тепло распрощалась с добрыми монахинями, спасшими ей жизнь, и оставила в обители свою щедрую благодарность. Теперь она смотрела только вперед.
Джеймс, весь этот долгий период болтающийся без дела, не терял, однако, времени зря. Он где только мог расспрашивал о передвижениях вооруженных отрядов, королевских и баронских, чтобы проложить путь вдали от возможных военных столкновений. И в результате план дальнейших действий прояснился у него в голове.
К счастью для беглецов, бурление, порожденное неспособностью короля Генриха достичь взаимопонимания и согласия со своими баронами, концентрировалось на юге страны и частично в ее центральных областях. На севере дороги были свободны, пусть и относительно, – разбойные банды, как всегда, находили свои жертвы, а во время кризисных ситуаций в стране их активность обычно возрастала. Но разбойники – не королевская армия, с ними справиться легче. Так думалось Кэмпбеллу, забывшему, что он едет не со своим воинским отрядом, а всего лишь с госпожой, которую надо оберегать и защищать. Но деваться все равно было некуда, как ни крутись.
Во избежание нежелательных встреч Кэмпбелл не решился продвигаться на север. Там, в окрестностях Оксфорда и Вудстока, а особенно около Кенилворта и Ковентри, было, как он слышал, много воинов, и вели они себя не всегда достойно. Замок Кенилворт, большой и мощный, вообще принадлежал сейчас Симону де Монфору – сам король Генрих сделал ему такой подарок как своему зятю лет пятнадцать назад, если не больше. Туда и показываться страшно. А его госпожа сейчас все еще слаба и быстрого аллюра коня не выдержит. С ней после болезни надлежит обращаться бережно, думал верный охранник, которому Генрих Лорэл доверил судьбу сестры. Не оправдать доверия своего командира было бы слишком сильным ударом по гордости Джеймса. Ведь он и так едва не потерял молодую госпожу от непонятной, но ужасно тяжелой болезни. И он решил двинуться дальше на запад. Там видно будет, где они смогут повернуть на север.
Вначале Кэмпбелл намеревался пойти прямиком через Марлборо и Девайзес к Бату – епископский город внушал ему доверие. Однако едва продвинувшись по этой дороге, он увидел непонятные и довольно часто встречающиеся скопления вооруженных людей. Это заставило его повернуть южнее. Места здесь были менее заселенные, но и природа вокруг заметно изменилась. Тут, на широкой равнине, кое-где вздымающейся невысокими холмами, были разбросаны непонятные сооружения, вызвавшие тревогу у его госпожи. Огромные каменные глыбы, высокие и устрашающие, как будто были расставлены здесь рукой могучего великана. Они стояли в ряд, старые, потрескавшиеся, изрезанные ветрами и исхлестанные дождями, но мрачные и пугающие. Это было возле Эйвбери.
А дальше от этого места тянулись три гряды холмов – на север, запад и юг. Путники двинулись на запад, и это оказались Мендипские холмы. Местность становилась все более пересеченной, а дорога все более сложной. Она вилась и петляла между холмами, то более низкими, то крутыми и высокими. На просторных лугах выпасался скот, кое-где виднелись возделанные человеческой рукой поля и отдельно стоящие замки. Их было здесь довольно много, но выглядели они гораздо более мирно, чем в местах, оставленных путниками за спиной. Видимо, бури, сотрясающие центр страны, сюда еще не докатились.
Джеймс внимательно поглядывал по сторонам, высматривая монастырь, где можно было бы получить безопасный ночлег. Но ничего подобного вблизи не наблюдалось. И вдруг лошадь Жюльетт захромала. Этого только не хватало! Кэмпбелл быстро спешился и внимательно осмотрел копыта коня. Увы! Помочь этой беде мог только кузнец – конь потерял подкову на правой задней ноге. Это было скверно, тем более что солнце уже начало опускаться к вершинам далеких холмов на западе.
Воин чертыхнулся, Жюльетт произнесла короткую молитву, которой научила ее старая сестра Бригитта, много чего полезного для понимания жизни поведавшая своей подопечной, пока та набиралась сил, отойдя от края пропасти между жизнью и смертью. И, как ответ на просьбу девушки, за поворотом дороги им встретился пастух, перегоняющий вверенное ему стадо с одного холма на другой. Он и рассказал путникам, что помощь они могут получить в деревне Блэгдон, что недалеко отсюда, не более полумили пути.
– Барон Николас Фицмартин – хороший человек, – заверил он всадников, увидев в седле женщину, – а хозяйка замка всегда приветлива к гостям.
Жюльетт благодарно улыбнулась старому пастуху, и они медленно двинулись вперед. Замок открылся перед ними вскоре за поворотом дороги. Это было скорее хорошо укрепленное поместье, чем настоящий замок, но охранялось оно на совесть. Ворота гостеприимно распахнулись перед двумя путниками, одним из которых оказалась женщина.
Джеймс вежливо объяснил владельцу поместья нужду, что привела их сюда, и барон велел своему кузнецу тут же приступить к работе, заодно проверив и все остальные копыта обеих лошадей.
– Дороги у нас здесь каменистые и ухабистые, – сказал он, – коней приходится перековывать часто.
И мужчины углубились в обсуждение вопросов текущей политики, ведь путники прибыли из самого сердца королевства, считай, из Рединга, что совсем рядом с Лондоном. Упоминать о Кенте и замке Тонбридж Кэмпбелл не стал. Тем для разговора и так было предостаточно.
А хозяйка владения леди Мо де Трейси тем временем увела Жюльетт в свои покои, дав ей возможность немного освежиться и передохнуть.
– Вы так бледны, дорогая, – заметила она, – мне кажется, вы нездоровы.
