Весть о возвращении Жюльетт в замок Давтон принесла Эсти. В один из последних теплых солнечных дней осени она поехала в сопровождении Джеймса Кэмпбелла и еще трех воинов проведать дом, где выросла, и кузена, к которому успела привязаться. Ричард не препятствовал таким поездкам жены. Во-первых, она была женщиной с характером и спорить с ней было себе дороже. А во-вторых, он знал, что Эсти прекрасно владеет луком, отменно ездит верхом и лошадка у нее быстроногая. И потом, он очень доверял Кэмпбеллу – этот воин надежно защитит его жену в случае опасности.
В замке все было на своих местах. Катриона уже заметно начала поправляться и расцвела. Повитуха уверяла ее, что родится мальчик, и женщина была очень довольна этим. Ей хотелось порадовать красавца-мужа, который не горел любовью к ней. Нет, он вел себя безупречно, был внимателен и ласков с ней, но в глазах его затаилась тоска. И Катриона догадывалась, что причиной сердечных мук ее мужа была красивая дочь барона Лорэла из соседнего замка, которая не так давно отбыла вслед за братом к королевскому двору на юг. В обоих замках поговаривали, что она уже не вернется в родной дом, – такая красавица, как Жюльетт Лорэл, обязательно найдет себе при дворе богатого и знатного мужа.
«Вот и хорошо, – думала Катриона, – с глаз долой, из сердца вон. Филипп потоскует немного и забудет о ней». Молодая женщина очень надеялась, что, когда старое увлечение мужа уйдет в прошлое, он поймет наконец, какая замечательная ему досталась жена, и полюбит ее всем сердцем.
Надежды, надежды… Сколько сердец согревают они, когда все вокруг идет совсем не так хорошо, как хочется.
Вот ее, Катриону, Эсти первой и увидела в большом зале. Хозяйка замка встретила гостью приветливой улыбкой.
– Как ты, Катриона? – заботливо спросила Эсти, обнимая родственницу за плечи.
Эта женщина нравилась ей. Не красавица, но стройная и подвижная, с синими, как у многих Кэмпбеллов, глазами, она так и светилась добротой и сердечным теплом. Ей всегда хотелось улыбнуться в ответ. Филипп не напрасно выбрал именно ее в клане соседей, с которыми хотел укрепить отношения еще и через родственные связи. Но полюбить ее, похоже, так и не смог – Жюльетт прочной занозой засела в его сердце.
– Я очень рада видеть тебя, Эсти, – отозвалась хозяйка. – Со мной все хорошо. Повитуха уверена, что у меня будет мальчик, а это ведь такое счастье, согласись.
И она расцвела яркой счастливой улыбкой.
– А Филипп где-то на стене с воинами, – добавила она, сразу погрустнев, – все ему не сидится на месте.
И тут же отвлеклась, распорядилась подать угощение для кузины мужа и сопровождающих ее воинов.
Разговор у женщин пошел о детях, воины гомонили о своем. Джеймс красочно живописал местным мужчинам все, что видел и узнал на далеком юге, не забывая при этом о тех ограничениях, которые наложил на него барон Ален.
Вошедший в зал Филипп очень обрадовался, увидев кузину. Глаза его заблестели, и он принялся расспрашивать о том, что происходит в Лейк-Касле. Как управляются с делами старый барон и ее муж? И нет ли больше новостей от Генриха? У него был еще один вопрос, самый для него важный, как понимала Эсти, но брат не озвучил его. Вопрос просто стоял в его глазах.
Эсти улыбнулась кузену. Она нашла его несколько побледневшим и похудевшим, но в остальном все было, как и прежде. И молодая женщина стала подробно рассказывать о том, что делается у них в замке, раскрыла даже большой секрет, что тоже носит второго ребенка.
– Ричард пока не знает об этом, – довольно рассмеялась она, – а то ни за что не выпустил бы меня из замка.
В глазах ее промелькнула нежность, когда она вспомнила о муже.
– Я скажу ему об этом сегодня, – тихонько и как-то виновато добавила она.
Однако о главной новости, с которой приехала, Эсти не сказала ни слова. Она хотела поведать об этом брату наедине.
Когда солнце за окном миновало зенит, Эсти засобиралась домой. Филипп вышел во двор проводить кузину. Вот тут-то она ему все и выложила.
– Я не сказала тебе главную новость, кузен. – Она испытующе посмотрела в глаза брата. – Жюльетт вернулась домой.
Филипп замер. Глаза его широко открылись, а лицо совсем побледнело.
– Когда? – Голос звучал хрипло.
– Совсем недавно, несколько дней назад. – В глазах Эсти появилось сочувствие, она понимала переживания кузена. – Ей там совсем не понравилось, и она просто сбежала. Они вдвоем с Джеймсом прошли трудный путь. Это целая эпопея, Филипп. Им даже с разбойниками довелось схлестнуться, представляешь?
На де Моррена страшно было смотреть. Казалось, он получил смертельный удар и вот-вот упадет.
– Не переживай так, кузен, – мягко произнесла Эсти, в глазах которой светилось понимание, – на все воля Божья. И, может быть, Он когда-нибудь смилуется над вами.
Она отвернулась и пошла к своей лошадке, где ее уже ожидали воины. А Филипп поднялся на стену и долго смотрел вслед кузине, хотя ни дороги, ни всадников не видел. Перед внутренним взором всплыло лицо Жюльетт, веселое, нежное, со сверкающими глазами – такое, каким оно ему запомнилось. Он совершил ужасную, роковую ошибку. Поверил в то, что Жюльетт прельстится блеском роскошной жизни в Лондоне и найдет себе мужа. Так ведь все вокруг говорили. И теперь жизнь его станет намного труднее. Знать, что девушка, захватившая в плен его сердце еще там, в далекой Франции, теперь опять рядом, и не иметь права видеть ее. Это непереносимо! Это – наказание Божие. Только за что? За какие грехи?
Однако жизнь идет вперед, несмотря ни на что. И нужно было думать и заботиться о делах насущных. А тут еще и тучи над Англией сгущались, вести об этом доходили даже до их северного приграничья.
Здесь, в этих суровых краях, осень уже грозила перейти в зиму, и пришло время сберегать тепло в своих домах. И сохранить тепло в сердце, что было очень трудно для Жюльетт. Ей казалось, что ее сердце заледенело и никогда больше не станет живым и горячим. Жюльетт, конечно, по-прежнему любила родителей и брата, ей стала близка Эсти, и она очень привязалась к маленькому Брэду, которому уже исполнилось полтора года. Малыш был такой забавный, что-то быстро лопотал на своем языке, и рядом с ним девушка немного отогревалась душой. Но все это занимало только часть ее сердца, не больше половины. А вторая половина, казалось ей, просто умерла, замерзнув.
У Эсти уже стали видны признаки будущего материнства, и муж заботливо оберегал ее. Когда Жюльетт видела, как брат бережно поддерживает жену, тревожно заглядывая ей в глаза, если она только оступится, ее собственное сердце заходилось от боли. Ведь у нее никогда уже не будет семейного счастья, как у родителей и брата. Ее любовь безжалостно растоптана, разрушена. А выйти замуж за какого-либо другого человека она бы никогда не решилась. Как ему потом объяснишь утраченную невинность? Да и не это главное. Просто быть всю жизнь привязанной к человеку, который не мил ей, казалось Жюльетт тяжелейшей пожизненной пыткой.
