Однако когда в замке Лейк-Касл случилась беда и трагически погиб единственный наследник баронов Лорэлов Генрих, его родной дед по материнской линии, барон д’Этьен, проявил огромное мужество и преданность своему роду, не позволив, чтобы его родной замок попал в чужие руки. Он отправил туда своего младшего сына, совсем еще мальчишку. Ален Лорэл, его собственный отец, вырос и возмужал здесь, став достойным преемником своего деда и дядюшки Ричарда, третьим бароном Лейк-Касла. И он достоин своих предков, достоин знамени с головой белого волка, что развевается над их замком, и девиза рыцарей Лорэлов: «Честь превыше всего».
Генрих слушал историю своей семьи, впервые поведанную ему так полно и подробно, и чувство гордости росло в нем. Ему повезло, думал мальчик, очень повезло родиться в столь сильной, верной традициям и дружной семье. И пусть Лорэлы не занимают высокого положения в королевстве, а являются лишь приграничными рыцарями, они верны своей чести, а это много значит.
Но когда старый Майкл повел свой рассказ дальше, Генрих замер, потрясенный. Да, он знал, что его родной дед по матери погиб совсем молодым где-то на континенте. Знал он и то, что дед его был незаконнорожденным сыном короля Ричарда. Но все это было как бы отдалено от него, не казалось живым и близким.
А теперь Майкл так живописал всю эту историю, что у Генриха дух захватывало. И Майкл рассказывал то, что видел и пережил сам, ведь он был самым близким другом его деда и прошел рядом весь его короткий, но такой яркий жизненный путь. Майкл рассказал ему о том, как воспитывал внука первый барон Лорэл, любивший мальчика беззаветно. Как он создал ему удивительный по своим воинским достоинствам отряд. Как они совершали свои первые военные вылазки здесь, в Приграничье. Юный Генрих сверкал глазами и весь погружался в прошлое, когда слушал о том, как отряд Белого Волка налетал на французов и крошил их, будто карающий меч. Забыв обо всем на свете, Генрих несся со своим дедом в атаку и с громким криком «Йо-о-о!» врезался в ряды неприятеля. Он проникся огромной гордостью за своего деда, верного памяти отца и свято чтившего честь Плантагенетов.
– Ты ведь тоже немного Плантагенет, мой мальчик, – улыбаясь глазами, добавил Майкл. – Из всех детей баронессы Николь, единственной дочери твоего деда, ты один уродился в него. И ты так похож на деда, что у меня иногда дух захватывает. Как будто мой незабвенный друг вдруг ожил и вернулся на землю. Немного помолодевший, но точно он.
Неожиданно Майкл замолчал, глубоко задумавшись, и больше за этот день не сказал ни слова. Был он молчалив и в последующие дни их долгого пути, а разговорился вновь, лишь когда они прибыли в поместье барона д’Этьена.
Здесь были безотлагательно переданы все новости из Англии, и за Раулем де Морреном был спешно отправлен слуга. Рыцарь явился на зов немедленно, поскольку сам с нетерпением ждал новостей из не виденного им никогда, но все-таки родного замка на английском севере. А прочитав послание барона Алена Лорэла, потемнел лицом.
– Я даже не знаю, что мне теперь делать, Кристофер, – растерянно проговорил он. – Дом моих предков в опасности. Но я не готов принести жертву, которую от меня ожидают. Филипп, как самый младший, для меня дороже других сыновей, поверь.
Наследники своих отцов сохранили их традиции. Когда-то Брэд, барон д’Этьен, и рыцарь Чарльз де Моррен были самыми близкими друзьями. Теперь и их сыновья были близки и верны друг другу, как родные братья.
– Тебе придется сделать это, мой друг, – печально покачал головой барон д’Этьен. – Мой отец в свое время решился на такой шаг и, как видишь, поступил мудро. Он спас Лейк-Касл, колыбель рыцарей Лорэлов, от чужих рук. А это дорогого стоит, согласись. Твой отец получил Давтон из рук самого Генриха Плантагенета, и твой долг – сохранить его для семьи.
Барон прошелся по комнате, нервно теребя аккуратную бородку, и закончил свою мысль, остановившись перед другом:
– Похоже, у тебя нет другого выхода, Рауль. Однако прежде всего, конечно, нужно спросить Филиппа. Он ведь взрослый уже и сам должен решать свою судьбу.
Но Филипп де Моррен принял предложение без долгих колебаний, и начались сборы в дорогу. Отцу не оставалось ничего другого, как дать свое благословение. Он только настаивал на более надежной связи и увеличении числа гонцов, совершающих столь трудные переходы.
А в семействе барона д’Этьена происходили совсем иные события. Майкл Льюис рассказал Кристоферу обо всем, что касалось отношений его отца с королем Ричардом и, не таясь больше, выложил их с бароном предположение об участии короля Филиппа в гибели Генриха Лорэла-старшего. Предположения, которые были почти несомненными для обоих. И было решено совершить своего рода паломничество в Фонтевро, поклониться усыпальнице короля и проведать могилу Генриха.
В поездку отправились втроем – барон Кристофер, Генрих Лорэл-младший и Майкл. С собой, разумеется, взяли достойное сопровождение – ни в Англии, ни во Франции дороги не были спокойны настолько, чтобы выезжать в одиночку или небольшими группами.
Когда вошли в церковь, сразу увидели надгробия королевской семьи и направились к стоящему несколько особняком саркофагу короля Ричарда, упокоившегося навеки у ног своего отца. Майкл с волнением вглядывался в лицо каменного короля, так похожее на лицо его друга, разве что бородка отличала отца от сына. Потом бросил быстрый взгляд на Генриха и вздрогнул – сейчас, в этот момент, Генрих как никогда раньше был похож на своего прадеда. Мальчик же, взволнованный до глубины души, не отрывал глаз от каменного лица. Он сделал шаг, другой, а потом опустился на колени перед изваянием короля и горячо зашептал что-то, а по лицу его текли и текли слезы.
Как когда-то его дед, Генрих почувствовал тепло, исходящее из глубины камня и обволакивающее его. И он шептал и шептал, глотая слезы.
– Я твой правнук, великий король, – произносили дрожащие губы, – тоже Генрих, как и твой второй незаконнорожденный сын, которого ты, как я слышал, признал и принял уже после смерти, на этом самом месте, когда впервые узнал о нем. Мне Майкл рассказывал, самый верный и преданный друг твоего сына, а моего деда. Его ведь убили здесь, рядом с местом твоего погребения, и он похоронен недалеко от тебя, на кладбище аббатства. Майкл привез меня сюда, чтобы я мог поклониться тебе и принести свою клятву.
Генрих на мгновение замолчал, потрясенный тем, как бережно охватывает его тепло, исходящее из могилы великого прадеда.
– Во мне совсем мало твоей крови, – продолжил он, – но она все же есть. И честь Плантагенетов для меня не пустой звук, поверь. И я клянусь тебе, король Ричард, что стану доблестным рыцарем, как мой дед, и буду с мечом в руках защищать честь твоего рода. Клянусь!
Мальчик оторвался наконец от такого дорогого ему надгробия и повернул к своим спутникам суровое, сразу повзрослевшее лицо. И пока они шли к выходу из церкви, Генрих не мог подавить в себе чувство, что любящие глаза прадеда провожают его.
А потом были тихое монастырское кладбище и скромная могила в уголке с выбитой на камне надписью: «Генрих. Достойный сын великого отца». Майкл подвел своего подопечного к могиле друга и тихо проговорил:
