Первый удар по иракской ядерной программе был нанесен в апреле 1979 года, когда агенты Моссад проникли на склад французского ядерного завода, где строился реактор для Ирака. Там раздался взрыв, ответственность за который взяла на себя мифическая «Французская экологическая группа».
Второй удар был нанесен через год с небольшим — в июне 1980-го. Доктор Мешад, один из создателей иракского ядерного проекта, был найден мертвым в отеле в Париже, куда он приехал на переговоры о доставке ядерного топлива в Ирак.
Ирак и Иран тогда воевали между собой, и иранская авиация дважды бомбила иракский реактор, но нанесла строительству лишь небольшой ущерб. Правда, французские и итальянские специалисты уехали домой, напуганные бомбардировками. Потом они все же вернулись. Но за это время Моссад удалось завербовать нескольких французов.
В середине октября в Иерусалиме у премьер-министра Бегина состоялось совещание. Обсуждали, что делать с иракским реактором. Начальник оперативного управления военно-воздушных сил Израиля полковник Авием Селла получил указание разработать план бомбардировки. Премьер-министр Бегин считал, что уничтожить иракский реактор «Озирак» — меньшее зло в сравнении с опасностью подвергнуться ядерному удару.
Уходивший в отставку министр обороны Эзер Вейцман по-прежнему возражал против уничтожения иракского реактора.
Заместитель министра обороны Мордехай Ципори тоже был против. Ирак находился в состоянии войны с Израилем, это так, но мир все равно разозлится на Израиль. Стоит ли портить отношения с друзьями из-за иракского реактора?
Директор Моссад Хофи, начальник военной разведки Иешуа Сагай и начальник оперативного управления Генерального штаба Армии обороны Израиля генерал-майор Авраам Тамир считали, что бомбардировка закончится тем, что Ирак и Иран перестанут воевать между собой, объединятся и совместно обрушатся на Израиль.
Но вторые лица в военной и политической разведке поддержали Бегина. Заместитель начальника военной разведки Авиэзер Яари и заместитель директора Моссад Наум Адмони полагали, что удар будет хорошим предупреждением арабскому миру.
Начальник Генерального штаба Рафаэль Эйтан считал, что уничтожение реактора необходимо. Ирак — фанатичный враг Израиля. Нельзя рисковать. Правительство после долгих дискуссий поддержало начальника Генерального штаба и приняло решение разбомбить реактор.
Разведка доложила, что в июле-августе реактор будет введен в действие. Следовало спешить. И тут израильтяне получили новые самолеты F-16. Начались долгие тренировки.
Атаку на иракский реактор должен был возглавить полковник Йорам Эйтан, сын начальника Генерального штаба Рафаэля Эйтана. В пустыне Негев был построен для тренировок макет иракского реактора. 4 мая, в воскресенье, во время тренировочного полета командирский самолет рухнул на землю. Пилот не успел катапультироваться и погиб. Генерал Эйтан потерял сына, но продолжал руководить операцией. Новым ведущим пилотом был назначен полковник Шамир, сын будущего премьер-министра Ицхака Шамира.
Для этой атаки разработали бомбы, которые должны были взорваться через долю секунды после того, как они пробьют крышу реактора.
Кроме того, бомбы должны были наводиться по радиомаяку, который следовало установить внутри реактора. Это казалось невозможным. Но деньги решают многие проблемы. Нашлись люди, видимо, французы, работавшие на сооружении реактора, которые за очень хорошие деньги пронесли на стройку радиоустройство. За три дня до намеченного дня операции Моссад сообщила, что радиомаяк установлен.
В последней тренировке участвовал начальник Генерального штаба Рафаэль Эйтан. Все в армии, включая солдат, называли его просто Рафулом: чинопочитание в израильской армии не принято. Эйтан хотел сам почувствовать, что будет испытывать летчик после такого долгого перелета. Он был солдатом до мозга костей.
В 1956 году молодым офицером он побывал в Москве: возглавлял израильскую команду на международных соревнованиях по парашютному спорту и сам с удовольствием прыгал с советским парашютом. Он рассказывал потом: «К нам отлично отнеслись в Москве. Мы чувствовали себя как дома».
Но поближе с советским оружием он познакомился, когда израильская армия в больших количествах стала брать его в виде трофеев во время войн с арабскими государствами. «Советское оружие — отличное, — говорил Эйтан. — Но попало не в те руки».
Рафаэль Эйтан приказал сформировать две танковые дивизии, которые были оснащены исключительно трофейными танками советского производства.
Прямо с аэродрома генерал Эйтан приехал к премьер-министру Менахему Бегину:
— Я сам летал. Все видел. План отличный. Больше ждать нельзя. Если мы промедлим, иракцы могут изменить систему противовоздушной обороны, установить новые ракеты. Мы не будем об этом знать, и операция закончится провалом.
Крепкий, плотный, очень жесткий по характеру Рафаэль Эйтан склонился над тщедушным премьер-министром:
— Отдайте приказ о проведении операции.
Перед вылетом Эйтан беседовал с каждым из летчиков. Он говорил: на чашу весов поставлена судьба народа и страны.
Только после этого Эйтан попросил показать ему комнату его разбившегося сына. Постоял в ней молча несколько минут. Потом отдал приказ командиру эскадрильи.
Для бомбардировки выбрали воскресенье, когда французские специалисты отдыхали. Израильтяне не хотели, чтобы французы пострадали.
…7 июня в половине шестого утра шесть самолетов F-15 с бомбами на борту и сопровождавшие их восемь истребителей F-16 взлетели и взяли курс на восток. Они беспрепятственно вошли в воздушное пространство Ирака, долетели до нужной точки и один за другим круто спикировали прямо на ту точку, под которой находилась активная зона реактора. Разведывательная информация была настолько точна, вспоминали потом пилоты, что все прошло как по маслу.
Над территорией Ирака они летели, словно в родном небе.
Они сбросили шесть бомб. Две из них не взорвались. Но это уже не имело значения. Достаточно было всего одного удара в сердце реактора.
Иракцы запустили вслед израильским самолетам несколько противовоздушных ракет и подняли свои истребители на перехват, но израильтяне вернулись без потерь.
Несколько часов генерал Эйтан пробыл на командном пункте, ожидая сведений об операции. Оттуда радостный позвонил премьер-министру: «Реактор уничтожен. Все благополучно возвращаются».
Ночью в Генеральном штабе просмотрели пленку, на которую во время полета снимали операцию: было отчетливо видно, как взлетает в воздух разбомбленный реактор.
Несмотря на переживания руководителей разведки, итог операции в мире восприняли достаточно спокойно. Иракская ядерная программа никому не нравилась. Американцы в глубине души были довольны, что их избавили от этой проблемы, хотя формально выразили неудовольствие. Даже французы остановили свое ядерное сотрудничество с Ираком.
Разведка не рекомендовала правительству признавать, что эта операция проведена израильтянами. Но премьер-министр Бегин, который назначил выборы на 30 июня, не упустил случая накануне голосования сообщить избирателям об удачной операции и одержал победу.
