В октябре 1948 года настроения в Москве стали меняться, пришел приказ закрыть авиабазы в Страконице и Брно. Оттуда каждый день в Израиль вылетали два транспортных самолета со стрелковым вооружением. Израильских летчиков предупредили, что им пора готовиться к возвращению домой. Но потом как будто бы все восстановилось. В начале 1949 года Израиль продолжал покупать в Чехословакии танки, зенитные орудия и противотанковые ружья.
Американская разведка нашла объяснение этому факту. В середине декабря 1948 года в пригороде Праги сел четырехмоторный «Скаймастер». Самолет отогнали в тщательно охраняемый дальний ангар. Но агент американской разведки, который работал в чехословацкой полиции, выяснил, что было в этом самолете.
Американский военно-воздушный атташе доложил в Вашингтон: «Это подарок Израиля чехословацкому правительству. Наш информатор описывает его как небольшую самоходную конструкцию с неким устройством чашевидной формы на конце. Источник предполагает, что это малогабаритный мобильный радар раннего обнаружения».
Американцы считали, что это был американский радар, украденный израильтянами специально для Советского Союза в знак благодарности за военную помощь.
Поддержка Советского Союза в 1947 году обеспечила принятие Генеральной Ассамблеей ООН резолюции о разделе Палестины, а советское оружие позволило израильтянам отразить наступление арабов в 1948 году.
И все же подозревать руководителей Израиля в коммунистических настроениях было нелепо. К тому же, симпатии к Советскому Союзу стали быстро угасать. Израиль был потрясен разгулом антисемитизма в Восточной Европе: процесс Сланского и других бывших партийных руководителей в Чехословакии, «дело врачей» и суд над членами Еврейского антифашистского комитета в Советском Союзе… Советский Союз ужесточил свою позицию в отношении Израиля и стал решительно поворачиваться лицом к арабскому миру.
Будущий президент Израиля Хаим Вейцман, родившийся в России, встречался с всемирно известным режиссером Соломоном Михоэлсом и поэтом Исааком Фефером, когда они от имени Еврейского антифашистского комитета приезжали в Соединенные Штаты в 1943 году.
Вейцман просил передать советскому правительству, что если в Палестине будет создано еврейское государство, оно никогда никаких враждебных выступлений против Советского Союза не допустит.
Вейцман был искренне расположен к России. В 1920 году его избрали главой Всемирной сионистской организации. Советским дипломатам он с удовольствием рассказывал, как во время Генуэзской конференции весной 1922 года его приняли за Ленина.
Но судьба родных, оставшихся в Советском Союзе, произвела на него тяжелейшее впечатление. Его сестра Мария Вейцман, врач Госстраха, была арестована в феврале 1953 года. Ее мужа арестовали еще раньше, в 1949-м. Другого брата президента — Самуила Вейцмана, который в двадцатых годах был заместителем председателя Общества земельного устройства еврейских трудящихся, расстреляли как английского шпиона.
Несчастья вообще преследовали его семью. Сын Хаима Вейцмана служил в британских военно-воздушных силах и погиб во время войны. Вейцман тяжело переживал его смерть…
Так что опасения американцев были беспочвенны. Тем более что израильская контрразведка, повинуясь указаниям премьер-министра Бен-Гуриона, бдительно наблюдала за всеми радикалами в стране. Глава правительства приказал не давать им спуску.
Глава шестая
Бывший полковник работал на КГБ?
О существовании службы безопасности Шин-Бет долгое время официально не говорилось. Но то, что она есть, знали все.
В 1949 году члены правой оппозиционной партии Херут, которая сложилась из ветеранов боевой организации Иргун, обнаружили, что за ними следят. Они пожаловались полиции, которая задержала двух молодых людей и одну девушку, но, установив, кто перед ними, их немедленно отпустили.
Руководитель Службы безопасности Иссер Харел исправно снабжал премьер-министра информацией относительно планов партии Менахема Бегина. Кроме того, Харел ликвидировал остатки боевой группы Штерна: этих людей побаивались. Он отыскал бывших боевиков и посадил их — всех, кроме Ицхака Шамира, которому он пророчил большое будущее.
Но, в принципе, в Шин-Бет считали, что левые опаснее правых, и следили, в основном, за левыми. Хотя из всех политических партий Израиля только новая Объединенная рабочая партия (МАПАМ), которая была близка к коммунистам, выступала против прозападного курса правительства Израиля и поддерживала Советский Союз.
Глава Шин-Бет Харел считал, что партия МАПАМ работает на Советский Союз. Он приказал выявлять членов партии, которые нанимались на военные заводы. И поручил своему подразделению специальных операций фотографировать активистов компартии во время манифестаций.
Но Харел просчитался с этим поручением. Ведь в самой контрразведке работали люди разных политических убеждений.
Министр труда Перец Бернштейн публично пожаловался, что прослушиваются разговоры всех членов правительства, которые не являются членами правящей партии. Откуда министр мог об этом узнать? Тут Харел сообразил, что отдел специальных операций перешел в Шин-Бет прямо из Пальмаха. Отдел возглавлял Гершон Рабинович, который прежде работал в кибуце и был членом левой партии МАПАМ, как и многие другие члены Пальмаха. Харел решил, что у него в Шин-Бет существует целое антиправительственное подполье, что Рабинович выдает все секреты товарищам по партии. И он очистил свою службу от левых: их он всегда был готов заподозрить в предательстве. Иногда они сами давали повод…
Полковник Исраэль Беер родился в Вене, эмигрировал в Палестину в 1938-м и сразу же вступил в Хагану. В 1948-м он был старшим помощником Игала Ядина, начальника оперативного управления Хаганы. После первой арабо-израильской войны Беер был назначен начальником оперативного управления Генерального штаба Армии обороны Израиля, и все ждали, что его назначат заместителем начальника генштаба. Когда эта должность досталась генералу Мордехаю Маклефу, Беер обиделся и вышел в отставку.
Полковник был человеком левых убеждений и не скрывал этого. Он сразу присоединился к партии МАПАМ, когда 1948 году она была основана в. Сняв военную форму, Беер постоянно писал на военные темы в партийной газете.
Он с гордостью рассказывал о своем боевом прошлом, о том, как в Вене был членом шуцбунда, боевой организации австрийских социал-демократов, и принимал участие в восстании венских рабочих в 1934 году. Через два года он отправился в Испанию и воевал в интернациональных бригадах. Случайное знакомство с трудами Теодора Герцля, основоположника сионизма, подтолкнуло его к переезду в Палестину.
В Израиле полковника Веера уважали. Он участвовал в стольких войнах, у него было много наград. Он только очень плохо говорил на иврите. И сам шутил: «На моем иврите я не могу объяснить разницу между мужчиной и женщиной, хотя в жизни я в этом вроде бы неплохо разбираюсь».
В 1953 году Веер внезапно совершил поворот в своих политических взглядах. Когда его левые друзья по партии МАПАМ перешли в ряды коммунистов, он порвал с ними, резко поправел и вступил в правящую партию, стал писать для ее газеты. Это вызвало подозрения бдительного Харела, и за Веером установили слежку.
