Черчилль создал эмират Трансиордания с населением двести тридцать тысяч жителей, немалую часть которых составляли кочующие бедуины. В этом государстве была одна-единственная железная дорога, построенная для перевозки паломников к священным местам, но не было ни одной заасфальтированной улицы.
Для пополнения государственного бюджета Абдалла ежегодно получал от англичан сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Ядро армии Абдаллы — Арабского легиона — составляли британские офицеры во главе с полковником Джоном Глабом.
Когда после Второй мировой войны требования евреев о создании самостоятельного государства в Палестине отвергать стало уже невозможно, в Лондоне оценили глубину давнего замысла Уинстона Черчилля.
Англичане предложили разделить Палестину на две части, еврейскую и арабскую, отдав последнюю королю Абдалле. Как шутил тогда будущий премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, речь шла о разделе Палестины на «Иудею и Абдаллею».
Англичане превратили Абдаллу из эмира Трансиордании в короля независимой Иордании. В головах некоторых европейских и арабских политиков даже витала идея образования федерации арабских государств — Сирии, Ливана, Палестины и Иордании — под управлением Абдаллы. Но этой идее не суждено было реализоваться.
Король Абдалла никогда не чувствовал ненависти к евреям, подобно той, что терзала сердце великого муфтия Иерусалима Хадж Амина и привела его к Гитлеру и Гиммлеру.
Иорданский король охотно приглашал к себе еврейских инженеров и бизнесменов, которые построили ему гидроэлектростанцию, провели электричество и воду в его дворец. Абдалла не возражал против увеличения иммиграции в Палестину евреев, появление которых способствовало стремительному развитию отсталого региона.
8 апреля 1933 года в лучшей иерусалимской гостинице «Король Давид» был устроен неслыханный обед, на котором присутствовали руководитель Еврейского агентства для Палестины — прообразе будущего правительства Израиля — Хаим Вейцман и иорданские шейхи.
Вейцман обладал фантастическим даром убеждения. Железную логику аргументов он подкреплял сильнейшим эмоциональным воздействием на собеседника. Некоторые западные политики просто избегали его, понимая, что не устоят перед ним.
Впервые лидеры еврейской и арабской Палестины сидели за одним столом и вели спокойный разговор. Этот обед устроил руководитель политического отдела Еврейского агентства Хаим Арлазоров. При рождении его назвали Виктором, но со временем он взял себе чисто еврейское имя.
Арлазоров родился на Украине, родители, спасаясь от погромов, увезли его в Германию. Он рано примкнул к сионистам. В начале двадцатых получил возможность эмигрировать в Палестину. Он был сильным оратором, хорошим организатором, быстро стал правой рукой Хаима Вейцмана и руководителем политического отдела Еврейского агентства.
Он неустанно курсировал между Соединенными Штатами, Европой и Палестиной, то есть по сути был министром иностранных дел. Арлазоров был дальновидным политиком, он считал необходимым ладить с арабами; как социалист он верил, что первыми наладят сотрудничество трудящиеся евреи и арабы. Но, встречаясь с арабскими лидерами, видел, что те не хотят договариваться. И все-таки, он продолжал устанавливать контакты с теми, кто хотя бы соглашался поговорить.
Радикально настроенные арабские политики считали его попытки наладить диалог слишком опасными.
16 июня 1933 года его застрелили, когда он вечером вместе с женой гулял по набережной в Тель-Авиве. К нему подошли двое, спросили, который час, и направили на него луч фонарика, чтобы увидеть его лицо. Он взглянул на часы, но не успел ответить, как прозвучал выстрел.
— Смотри, что со мной сделали, — прошептал умирающий Арлазоров мэру Тель-Авива, примчавшемуся в больницу.
Через несколько часов он скончался в больнице. Ему было всего тридцать четыре года. Убийцы так и не были найдены.
Арлазорова на посту руководителя политического отдела сменил Моше Шерток, который вместо него стал первым министром иностранных дел Израиля и, сменив фамилию, стал Шаретом…
В августе 1946 года к королю Иордании приехал Элиаху Сассон, специалист по арабским делам в Еврейском агентстве.
Выходец из Сирии, Сассон начинал свою политическую деятельность в Дамаске как арабский националист, помогая арабам сражаться с французами за независимость. У него были широкие связи в арабском мире, и он пытался как-то совместить еврейский национализм с арабским.
Король Абдалла предложил Сассону два варианта раздела Палестины: либо образовать совместное арабско-еврейское государство под управлением короля, либо создать для евреев свое государство, а палестинских арабов включить в Хашимитское королевство Абдаллаа.
Он говорил Сассону: «Советую вам поддержать мое предложение. Иначе появится большое арабское государство, в котором будут править ваши злейшие враги».
Король Абдалла довольно успешно играл одновременно на двух досках. На встречах лидеров арабских стран он убежденно говорил о единстве арабов, а с евреями спокойно договаривался о разделе Палестины.
Король чувствовал себя уверенно. Его Арабский легион был сильнее всех других арабских формирований. Абдаллау хотелось увеличить свое маленькое королевство, и он собирался сделать это самым простым способом. Он решил: как только англичане уйдут, его армия перейдет через реку Иордан и присоединит к своему королевству арабскую часть Палестины.
Король Абдалла полагал, что нет нужды создавать еще одно государство палестинских арабов, а всем палестинцам надо жить в его королевстве.
Моше Шарет, будущий первый министр иностранных дел Израиля, попытался еще до провозглашения Израиля начать переговоры с иорданским королем в надежде побудить его признать еврейское государство.
Шарет родился в России, в Херсоне. В Палестину его привезли в возрасте тринадцати лет. Он учился в Стамбуле, во время Первой мировой войны служил лейтенантом в турецкой армии. Он был организатором еврейской полиции, которая противостояла еврейским погромам в Палестине.
Посредником в переговорах с королем Абдаллой был генеральный консул Бельгии в Иерусалиме Жан Нивенхус. Шарет был подходящей кандидатурой для переговоров с королем, потому что он свободно говорил по-арабски, знал арабскую культуру и понимал арабов. Но Шарету в последний момент пришлось уехать на Генеральную Ассамблею ООН, и к королю прибыла Голда Меир, заместитель Шарета.
Это был неудачный выбор. Арабский монарх считал ниже своего достоинства иметь дело с женщиной-политиком, а Голда Меир, родившаяся в России и выросшая в Америке, в отличие от Элиаху Сассона и Моше Шарета не знала тонкостей восточной политики. Она предпочитала прямые и откровенные разговоры, непривычные для арабской дипломатии.
Голда Меир, которая недавно приехала из Америки, как и другие евреи — новички в Палестине, судила о настроениях короля Абдаллы по его официальным заявлениям.
Она еще не поняла, что в арабской политике истинные намерения никогда не высказываются вслух. И ошибочно решила, что король — такой же враг еврейского государства, как и другие арабские монархи.
