Появилась хорватская милиция, на что сербы ответили «бревенчатой революцией» — они строили баррикады на дорогах и не пропускали представителей новой власти. Весной 1990 года федеральная армия разоружила части хорватской территориальной обороны. Конфискованное оружие складировали в городе Книне, где жили в основном сербы.
В августе 1990 года хорватские сербы провели референдум. Почти сто процентов проголосовали за создание Сербской автономной области. Хорватия это решение не признало.
Лидером хорватских сербов стал Милан Бабич, врач-стоматолог по профессии. Он был мэром города Книна, главного для хорватских сербов. Хорватские сербы заявили, что намерены воссоединиться с Сербией. Они стали разоружать хорватскую полицию, срывать флаги независимой Хорватии и создавать отряды самообороны. 2 мая 1991 года в деревне Борово Село группу хорватских полицейских расстреляли из засады. Погибли двенадцать полицейских.
Перестрелка стала поводом для того, чтобы в Белграде политики поставили вопрос: почему югославская армия не защищает сербов в Хорватии?
К тому времени представители Хорватии, Словении, Македонии и Боснии уже вышли из состава союзного руководства. Остались только сербы и черногорцы. Вооруженные силы еще назывались Югославской народной армией, но фактически это была сербская армия.
Армейские части, безуспешно пытавшиеся удержать декларировавшую независимость Словению, отступили и оказались в Хорватии. Понимая, чем им грозит пребывание здесь сербских войск, хорваты стали блокировать казармы, требуя ухода армии. Вооруженные силы не только не ушли, но ввязались в войну. Федеральные войска вооружали сербов и сами активно участвовали в боевых действиях.
В августе сербы начали восстание. Они распространяли листовки такого содержания:
«Сербский народ Краины!
Перед нами прежний враг, и у него те же намерения. Опять нам суждено испытать страдания. Для нашего врага (мы не называем его по имени, потому что вы знаете, о ком идет речь) все сербское ненавистно. Ясно, что совместная жизнь с таким народом невозможна. Настало время разделиться… Может быть, это и к лучшему, потому что мы сыты по горло такой совместной жизнью. В этой «совместной жизни» все делалось для того, чтобы унизить сербскую культуру, оторвать сербский народ от его корней».
Хорваты далеко не святые, но ту войну не они начали. Хорваты бежали из сербских районов. Тех, кто не спешил уехать, убивали. А по всей Хорватии сербы оказались в бедственном положении, их дома сжигали. Они уходили к своим.
Сербские националисты претендовали на все территории бывшей Югославии, где жили сербы. А хорватские националисты хотели иметь свое государство, в котором сербы в лучшем случае могут быть меньшинством. Но сербы рассуждали так: «Зачем нам быть меньшинством в вашем государстве, когда вы можете быть меньшинством в нашем государстве».
С помощью федеральной армии сербы отвоевали немалый кусок территории Хорватии. Район Книна был почти полностью сербским, а в Вуковаре, например, жили и хорваты, и венгры, и украинцы, и русины, и словаки. Но Ратко Младич, командовавший в этом районе федеральными войсками, руководствовался только одним принципом — отвоевать у хорватов как можно больше земли.
К осени 1991 года под контролем сербов оказались двадцать три процента территории Хорватии — это самые плодородные земли и крупнейший нефтеносный район (Джелетовцы). В конце 1991 года отвоеванные у хорватов земли назвали Республикой Сербская Краина, столицей стал город Книн. Президентом непризнанной республики избрали Милана Бабича.
Через десять с лишним лет, в 2002 году, он сам сдастся Международному трибуналу в Гааге и даст показания против Милошевича, рассказав, что президент Сербии лично участвовал в создании Сербской Краины и изгнании хорватов. По словам Бабича, Слободан Милошевич даже собирался силами армии совершить военный переворот в Хорватии и арестовать хорватское правительство. Сам Милан Бабич покаялся:
— Я испытываю чувство стыда. Я раскаиваюсь. Я виновен в том, что преследовал людей только за то, что они были хорватами, а не сербами. Я прошу наших братьев-хорватов простить нас.
В 2004 году его приговорили к тринадцати годам тюрьмы за преследование людей по национальным и религиозным мотивам и за нарушение законов и обычаев ведения войны. 5 марта 2006 года, в воскресенье, Милан Бабич покончил с собой в тюремной камере. Слободан Милошевич пережил его всего на неделю…
В январе 1992 года сербы и хорваты договорились о перемирии. Но сербская артиллерия продолжала обстреливать хорватские курортные города на морском побережье, держа их жителей в постоянном напряжении. Итоги полугодовой войны были печальными для Хорватии: шестьдесят девять разрушенных городов, семь с половиной тысяч убитых, тринадцать тысяч пропавших без вести, двести пятьдесят тысяч беженцев из районов, перешедших под контроль сербов. Прямой ущерб от войны составил двадцать два миллиарда долларов. Сербы перерезали хорватские транспортные и энергетические коммуникации, включая Адриатическую автомагистраль и южную ветку нефтепровода.
Год спустя, в начале девяносто третьего, я оказался в Сербской Крайне. Сохранившиеся у меня записи — свидетельство недолгого существования этой Атлантиды, которая вскоре исчезла с политической карты мира.
Прогулка по улице имени Гаврилы Принципа
Капитан отбрасывает прядь волос, нависающую на глаза, и смотрит на меня.
— У меня в пистолете две пули, — говорит сербский капитан. — Одна для Горбачева, другая для Ельцина.
Насчет Горбачева и Ельцина он не шутит. Он уверен, что эти два человека виноваты в бедах его родины. Один разрушил Советский Союз, другой поддержал санкции ООН против Сербии. Капитан говорит об этом всем, кто приезжает из России. Те, кто приезжает сюда из России, тоже не любят Горбачева, Ельцина, Козырева, демократов, Запад, Ватикан, Германию, хорватов и католиков. К капитану из России приезжают только единомышленники.
Через кукурузное поле, на котором лежала изморозь, мы подъехали к его прекрасному дому. Поленница дров, коврик у входа. Открытая терраса, на ней стол и стулья. Терраса просто создана для того, чтобы, как принято на Балканах, пить кофе и читать газеты. Здесь умеют наслаждаться жизнью.
Внутри это жилище современного западного человека, новый холодильник, электрическая плита. Раньше капитан был художником. На стенах его картины. Он надеется после войны опять стать художником. Но капитану понравилось воевать, и ни он, ни я не знаем, когда война кончится.
— Знаете, почему динозавры вымерли? — задал вопрос капитан. — Потому что напали на безоружных сербов.
И первым засмеялся.
Капитана зовут Никола.
Он — большой, громоздкий, с растрепанной бородой, в высоких шнурованных ботинках, в зеленом свитере, в синих коротких штанах с большими карманами и синей безрукавке с тремя золотыми звездочками капитана. У него маленький автомобильчик с государственными номерами Сербской Краины и ее гербом. Машину он водит лихо, но плохо. Машин на улицах немного: из-за экономических санкций против Сербии и Черногории, введенных ООН, не хватает бензина, поэтому на пустынных дорогах капитан Никола почти безопасен.
