Но Драшкович не имел цельной платформы. Он постоянно менял взгляды, то поддерживал войну, то выступал против нее. Возможно, причина в том, что официальная пропаганда называла его предателем, и он пытался снять с себя это опасное клеймо. Постепенно стало ясно, что фигура номер один — это Джинджич. Он становится все более популярным, и мир учится правильно произносить его фамилию, которая начинается с трудно произносимого сочетания согласных. Философ по образованию, он учился в Германии. Джинджич стал бы мэром Белграда, если бы суд не аннулировал итоги выборов. За критику правительства его приговорили к четырем месяцам тюремного заключения условно. Джинджич мечтал о кресле премьер-министра. Мечта его сбудется, но он будет убит снайпером.
Вук Джинджич и Зоран Драшкович — очень разные люди. Драшкович — романтик и не политик, он — писатель, поэтому во власти чувств и эмоций. Джинджич — был очень заметен в толпе в своей вельветовой куртке. Бывший университетский профессор казался вполне современным политиком, но мало кто знал, что скрывается за этим фасадом, каковы же его реальные взгляды. Ясно было одно: едва ли он намерен с кем-то делить власть. На сей счет он выразился очень определенно:
— Коалиции в политике — это все равно, что брак на грани развода.
Зоран Джинджич всегда был прагматиком, для которого нет вечных союзов и союзников, а есть только одна цель — власть. В 1993 году он выставил из руководства своего патрона и основателя Демократической партии авторитетного политика — Драголюба Мичуновича. И занял его место.
В отличие от всех остальных восточноевропейских стран Сербия миновала этап демократической революции. Выборы, организованные Милошевичем в 1992 году, сопровождались массовыми подтасовками и зажимом свободной прессы. Поэтому все мандаты достались партии Милошевича и его единомышленникам. В 1992 году ни рабочие, ни крестьяне не поддержали митинговавших студентов и профессоров. Но на площади и в парке перед парламентом в Белграде 28 июня 1992 года собралось около семидесяти тысяч человек. Приехал престолонаследник принц Александр Карагеоргиевич, но он очень плохо говорил по-сербски, народ был разочарован.
Белград всегда был в оппозиции к Милошевичу. Зимой 1997 года, похоже, против президента ополчились не только столичные жители. Оппозиция была изумлена и раздражена тем, что Москва поддержала Милошевича. Джинджич и Драшкович, вообще говоря, не любили ни Россию, ни Европу, ни Соединенные Штаты. Но уважали силу и потому предпочитали налаживать отношения с Западом. В этом смысле лидеры оппозиции мало чем отличались от Милошевича. Они все словно скроены по одному шаблону.
Никто не думал, что оппозиция в Сербии сумеет продержаться так долго. Но зимой 1997 года вовсе не президент Милошевич, а оппозиция была хозяином в Белграде. Милошевич впервые не сумел или не решился подавить оппозицию.
Но демонстранты в Белграде были очень современными революционерами. Они заботились о себе. Старались не переутомляться. Решили, что нет смысла всю ночь торчать на площади. Они быстро уставали. И Слободан Милошевич одержал над ними победу. Он-то совсем не устал. От власти устает только тот, у кого нет власти.
Демонстранты разошлись. Милошевич остался.
В 1997 году закончился второй срок Слободана Милошевича на посту президента Сербии. На этом посту он управлял все эти годы Союзной республикой Югославией, которая состояла из большой Сербии и маленькой Черногории. В третий раз он не имел права баллотироваться, и ему пришлось переизбраться на пост президента Союзной Республики Югославия.
Президента Югославии избирал парламентом. Победа его партии на выборах в парламент в ноябре 1996 года гарантировала Милошевича избрание. 25 июля 1997 года скупщина Союзной Республики Югославия избрала Милошевича президентом страны. Формально это повышение, но в реальности эта должность носит чисто номинальный характер. Вот поэтому Милошевичу было нужно, чтобы на посту президента Сербии оказался преданный ему человек, который не станет вести самостоятельную политику. Такого человека он нашел в лице министра иностранных дел Югославии Милана Милутиновича.
Избрание президента Сербии растянулось на несколько месяцев. То избиратели не приходили голосовать, то ни один из кандидатов не мог собрать необходимого большинства. Во второй тур вышли двое — Милан Милутинович, которого никто не считал самостоятельной фигурой, и председатель Сербской радикальной партии Воислав Шешель, радикальный националист, которого называли сербским Жириновским.
Во время войны с Хорватией Шешель говорил на партийных митингах:
— Мы будем убивать хорватов ржавыми ложками, потому что так мы причиним им больше страданий.
Когда началась война в Боснии, Воислав Шешель отправлял туда отряды добровольцев, которые носили черную униформу. Почему так много сербов проголосовали за столь одиозную фигуру, как Шешель? Национализм по-прежнему оставался основой психологической жизни общества. Многие сербы продолжали верить в существование мирового заговора против Сербии и тяжело переживали изоляцию, оторванность от мирового сообщества, обидное поражение в войне.
На тех выборах многим хотелось увидеть новые демократические силы, новые лица — новых лидеров. Но оппозиция вновь перессорилась. Писатель Вук Драшкович, который легко меняет взгляды и союзников, не сумел даже выйти во второй тур. И Милошевич провел на пост президента Сербии своего человека. Милан Милутинович будет на вторых ролях, но участие в делах Милошевича со временем приведет его на скамью подсудимых Международного трибунала в Гааге…
Милошевич сменил кресло, но остался хозяином страны.
Много раз казалось, что этот человек будет сметен, изгнан, выброшен из политики, но проходило время, и это его соперники исчезали с политической арены, а он оставался. Радикальный националист Воислав Шешель стал вице-премьером. Другим вице-премьером сделали демократа Вука Драшковича, лидера студенческого восстания против Милошевича зимой 1997 года.
Политическую карьеру непотопляемого президента сломали не белградские манифестанты, а Косово. По иронии судьбы Косово помогло ему взлететь, сделало национальным лидером, и оно же его погубило.
Министры лишились аппетита
— Каждые восемь минут в Косово рождается еще один албанец. Понимаете, к чему это приведет? — жаловался мне в Белграде заместитель главы правительства Сербии.
Тучный вице-премьер Данило Маркович был расстроен тем, что его соотечественники-сербы не могут составить конкуренцию косовским албанцам. Даже когда вице-премьер энергично жевал, казалось, что он протестует против непатриотичной позиции сербов, которые не понимают, сколь важно опередить албанцев в подвигах на ниве национального воспроизводства.
В сербском правительстве вице-премьер занимался вопросами образования. Во время приема, устроенного в честь российских журналистов, он разделил с нами трапезу, чтобы пожаловаться на албанцев. Они желают учиться не на сербском языке, а на албанском, иметь свои учебники и образовательные программы.
