Начались переговоры о судьбе Косово. Придумать идеальный вариант решения оказалось невозможным. Интересы косовских албанцев и сербского руководства были противоположны. Президент Милошевич соглашался вести только переговоры о капитуляции, албанцы — только о признании независимости Косово.
Циники говорили, что албанцы и сербы еще слишком мало поубивали друг друга, чтобы мириться.
Посредники предложили компромиссный вариант. План был отвергнут косовскими албанцами, потому что не предоставлял им самостоятельности. Он не подходил и Милошевичу: требовался ввод в Косово миротворческих сил, которые должны были гарантировать, что военных действий там больше не будет. Но албанцы все-таки подписали план урегулирования, а Милошевич наотрез отказался.
Президент Билл Клинтон отправил в Белград Ричарда Холбрука. Он как заместитель государственного секретаря добился подписания Дейтонского мирного договора в Боснии. Холбрук славился своей энергией, умом и безжалостной амбициозностью. Его именовали слоном в посудной лавке. Европейские дипломаты не любили Холбрука за грубость и жажду власти. Но европейцы со своими приятными, изысканными манерами ничего не добились в Боснии, а он добился.
В октябре 1998 года Ричард Холбрук подписал с Милошевичем соглашение об отправке в Косово обширной миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Две тысячи членов миссии должны были изучить положение в крае и представить свои предложения.
В Белграде заявили, что война в Косово закончена и банды уничтожены, поэтому федеральные войска вернулись в казармы. Когда он это говорил, югославский спецназ и милиция еще жгли дома албанцев. Но им действительно пришлось остановиться, потому что НАТО пригрозило, что нанесет удар по сербским войскам.
Но когда Милошевич в ответ на давление Запада остановил своих бойцов, албанцы получили возможность развернуться. Как только ушли войска, появились боевики Армии АОК. Они превратились в народных героев. Ибрахим Ругова утратил влияние на сограждан. Все симпатии были на стороне боевиков, которые требовали не только отделения от Югославии, но соединения всех албанцев в одно государство.
В середине января 1999 года ситуация в Косово вышла из-под контроля. После того, как албанцы взяли в заложники сербских солдат, Белград санкционировал новую военную операцию. Милошевич отправил в край сорок тысяч сербских солдат. Они не сумели вовремя остановиться и оказались в центре внимания мирового сообщества.
На Западе эти операции назвали геноцидом. Управление Верховного комиссара по делам беженцев пользовалось термином «этнические зачистки». Албанцев выгоняли из домов и уничтожали целые кварталы. Косово наводнили и профессиональные убийцы, и грабители — они действовали в масках. Возникло мнение, что Милошевич хотел бы решить косовскую проблему самым простым путем — выгнать всех албанцев. Из зоны боевых действий, из сожженных деревень бежали крестьяне. И все это снимало телевидение. Из Косово в 1999 году двести двадцать тысяч человек бежали в Албанию, Македонию и Черногорию, правительство которой помогало косоварам.
Военно-полицейская операция была роковой ошибкой президента Милошевича. Европейцы и американцы каждый день видели на экранах телевизоров горящие албанские деревни и беженцев. Говорили, что мир не мог остаться равнодушным этой трагедии в Европе. 24 марта 1999 года авиация НАТО начала бомбардировки военных объектов на территории Югославии, без санкции СБ ООН. От Милошевича требовали прекратить военно-полицейскую операцию в Косово.
Это вызвало взрыв возмущения в России: Запад напал на Югославию, чтобы поработить славянское государство, которое не желает подчиняться НАТО.
Бомбардировки Югославии
На протяжении многих лет Милошевич неизменно принимал требования Запада, который разработал метод воздействия на югославского президента.
Милошевич не поддавался на уговоры. Он — балканский политик. На него действовали только давление и угрозы. Он соглашался на компромисс только в последний момент, когда НАТО уже принимало решение применить силу. Так и в случае с Косово НАТО верило, что в последнюю секунду Милошевич капитулирует. Но этого не произошло, потому что такая уступка могла стать роковой для Милошевича.
В частных беседах российские дипломаты критиковали Милошевича, считая, что косовская проблема — его рук дело. Но Россия, располагая правом вето, блокировала принятие жестких мер против Милошевича в Совете Безопасности ООН. Тогда страны НАТО принялись решать косовскую проблему самостоятельно. Ведь несколько лет назад натовские бомбардировки сербских позиций в Боснии остановили там войну…
НАТО начала боевые действия. Это превратилось в настоящую трагедию. Под бомбами погибли люди. Поскольку в Косово сербская полиция действовала с жестокостью, компромисс между сербами и албанцами оказался невозможным.
Кто же в НАТО способствовал принятию решения о бомбардировках Югославии?
Североатлантический блок — это гигантский бюрократический аппарат, который объединяет Америку и пол-Европы. Он располагает почти неограниченными материальными ресурсами и не должен ощущать недостатка в «хороших мозгах». Во всяком случае, платят там неплохо.
По уставу генеральный секретарь НАТО сам ничего не решает. Решения принимают правительства стран, которые входят в Североатлантический союз. Задача генерального секретаря — быть посредником, сблизить позиции, поскольку ни одно решение не может быть принято, если хотя бы одна из стран-участниц возражает.
Но с избранием генеральным секретарем НАТО испанца Хавьера Соланы ситуация несколько изменилась. Его южный темперамент, бешеная энергия, интеллект университетского профессора и завидная способность убеждать сделали Солану ключевой фигурой в принятии решений. Испанец Хавьер Солана казался странным выбором. Профессор физики, бывший марксист, один из лидеров социалистической партии, он в юности был борцом против вступления Испании в НАТО. Его старший брат сидел в тюрьме за антиправительственные выступления. Он сам получил партийный билет в подполье. Неужели НАТО понадобились такие люди?
Но юношеское увлечение Соланы марксизмом было неверно истолковано. Хавьер Солана не был намерен изнутри подрывать Североатлантический блок. Марксизм, как и протесты против вступления Испании в НАТО, были средством в борьбе против диктатуры Франко для молодого Соланы.
В тридцать пять лет Солана стал членом испанского парламента, в сорок лет — министром. Солана, политик — прагматик, оценил роль Североатлантического блока. На него, как и на многих, подействовал тот факт, что войну в Боснии сумело остановить только НАТО.
Хавьер Солана не обычный международный бюрократ, который работает от сих до сих. Он наслаждался своим делом. И превратился в самостоятельную политическую фигуру. Солана очаровал партнеров отменной работоспособностью, природным шармом и готовностью взаимодействовать со всеми, чьи сердца ему надо завоевать.
— Партнеры на переговорах, условно говоря, должны вас прощупать, — говорил Солана. — Они должны видеть, что у НАТО есть лицо.
