Испанцы называли Солану министром объятий и улыбок. Он был доброжелательным, терпеливым и обходительным. Он считал, что ему как ученому-естественнику легче разобраться с проблемой. Он мог ее легко проанализировать и найти решение. Он с большим уважением относился к гениальному российскому физику лауреату нобелевской премии — Льву Ландау, прочитав все его книги.
После распада Советского Союза натовские генералы не совсем представляли, что им теперь делать. Солана нашел работу для НАТО. Он превратил Североатлантический блок в некое общеевропейское правительство, которое берется обсуждать и решать все серьезные проблемы на континенте. Можно предположить, что Солана сыграл важную роль в решении бомбить Югославию. Солана — очень жесткий человек, добивался своего с неизменной улыбкой.
Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан одобрил действия НАТО. Он сказал, что дипломатия потерпела поражение, пытаясь решить косовскую проблему, и в такой ситуации приходится применять силу. Изгнанных из своих домов албанцев становилось все больше. Разразилась настоящая гуманитарная катастрофа, которой Европа не помнила со времен Второй мировой войны.
Очевидно, что причина наших разногласий с Западом относительно ситуации вокруг Косово состояла не только в том, что у нас разные политические интересы. Мы просто по-разному представляли себе то, что там происходит.
Когда американский президент Клинтон сравнил действия югославского президента Милошевича с преступлениями нацистов, в России были возмущены. Российские политики и телезрители видели одну картину — сербские города под натовскими бомбежками. А на Западе видели другую картину — бесконечные потоки албанцев, которых изгоняют из Косово. Это продолжалось день за днем. И этот нескончаемый поток был главным аргументом, который использовали руководители НАТО, чтобы бомбить Югославию, заставить президента Милошевича вывести войска и полицию из Косово и прекратить депортацию албанцев.
— Нарушенные Милошевичем обещания, — сказал Билл Клинтон, — переполнили все кладбища на Балканах.
Чтобы понять мотивы стран НАТО, наша съемочная группа тем летом побывала в Македонии — в лагерях албанских беженцев.
В России Солану проклинали и называли поджигателем войны. В некоторых странах на него смотрели неодобрительно, полагая, что именно он заварил всю эту кашу. Но было место в Европе, где его встречали так, словно это второе пришествие Иисуса Христа. Это место — лагеря албанских беженцев в Македонии.
Прилетев в один из этих лагерей, генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана произнес, возможно, самую короткую в своей жизни речь. Но нигде и никогда его слова не вызывали такого восторга.
— Я скажу вам только одну вещь, — произнес Солана, чьи слова переводили сразу и на сербский, и на албанский. — Посмотрите в ту сторону. Там — Косово. Друзья мои, скоро мы туда вернемся! Мы понимаем ваши страдания. Мы гарантируем будущее вашей страны. Мы вернемся туда вместе!
Таким Солану еще никто не видел. Он не играл и не ораторствовал. Он был искренен. При виде беженцев он с трудом удерживался оттого, чтобы не расплакаться.
Генерального секретаря НАТО считали расчетливым и бездушным политиканом, которому ничего не стоило устроить настоящую войну в Европе. Думать так — значит, не понимать этого человека. Солана вырос во франкистской Испании. Еще в юности он стал социалистом — в восемнадцать лет в подполье получил партийный билет. На митинге в лагере беженцев Солана словно вернулся в родную стихию, в свою юность. Он отказался от политического социализма, но остался идеалистом и моралистом.
Кто-то из албанцев выкрикнул из толпы:
— Господин Солана, вы гарантируете независимость Косово?
Солана ответил:
— Я гарантирую, что вы вернетесь домой.
Чтобы не думали и не говорили о Солане, для него военная операция, затеянная НАТО, была единственным способом вернуть беженцев на родину. Мысль о том, что бомбардировки — негодный инструмент решения гуманитарной проблемы, в НАТО не принимали. Других инструментов не нашлось, а попытки уговорить Милошевича прекратить военную операцию ни к чему не привели.
Правительство нищей Македонии не имело ни денег, ни технических возможностей, чтобы принять столько беженцев. Заботу о беженцах взяли на себя натовские войска. Это была идея Соланы.
Почти все беженцы — не городские жители, а крестьяне, которым оторваться от земли — значит лишить свою жизнь смысла. Это люди, которые потеряли все и потерялись сами. Когда их спрашивали, почему они бежали. Не из-за того, что Косово каждый день бомбят натовцы? Они были готовы растерзать наивных журналистов. Во всех лагерях беженцы рассказывали одни и те же истории: о том, что сербы расстреливают молодых албанцев, которых подозревают в принадлежности к Армии освобождения Косово, а молодых албанок — насилуют. Проверить подлинность этих историй было трудно. Однако все беженцы — сотни тысяч несчастных людей, повторяли одно и то же. Могли ли они сговориться?
Македония — многонациональное государство, здесь живут и албанцы — примерно пятая часть населения. Появление огромного числа беженцев из Косово македонцев не радовало. Если албанцы и здесь составят большинство, это приведет к распаду маленькой Македонии. Сами македонцы, скорее, сочувствуют сербам и побаиваются бойцов АОК, которые нашли приют в лагерях беженцев. Да и живущие в Македонии сербы совсем не были рады натовцам.
Если есть на земле место, где военный блок НАТО пользовался всеобщей любовью и уважением, то это были лагеря косовских беженцев! Албанцы готовы были на руках носить натовских солдат. Для беженцев они — спасители и защитники. Единственная надежда вернуться домой была связана с НАТО. Новоприбывшие беженцы рассказывали, что сербы продолжали планомерно очищать Косово от албанцев. И это порождало такую ненависть, что возможность сосуществования албанцев и сербов в одном государстве становилась все менее возможной.
Несколько недель казалось, что бомбардировки не дали никакого эффекта. Президент Билл Клинтон призвал наращивать мощь воздушных ударов и пообещал албанским беженцам, что к зиме они вернутся домой. Появились сообщения, что натовские штабисты были заняты разработкой наземной операции в Косово. Натовцы считали, что за шесть недель они сломят сопротивление сербской армии и еще до наступления морозов косовские албанцы смогут вернуться домой.
Лучшие умы Европы были заняты поисками мирного решения. В Россию приезжал президент Франции Жак Ширак. Заместитель государственного секретаря Соединенных Штатов Строуб Тэлботт не вылезал из Москвы. Государственный секретарь Мадлен Олбрайт чуть не каждый день созванивалась с российским министром иностранных дел Игорем Ивановым. Но найти формулу мирного урегулирования не удавалось.
Бомбардировки Югославии в марте 1999 года стали важнейшим внутриполитическим событием для России. Президент, правительство, Дума — все занимались косовским кризисом. Россия впервые за восемьдесят пять лет однозначно поддержала сербов в противостоянии с Западом.
Многие в России полагали, что обязаны занять сторону православной и славянской Сербии, извечной союзницы. Но история значительно сложнее. Обычно вспоминают, что Россия помогла Сербии освободиться от владычества Оттоманской империи и вступилась за нею летом 1914 года.
