Тем летом, когда началась Первая мировая война, российский император Николай II отправил телеграмму сербскому престолонаследнику Александру:
«Ваше Королевское Высочество может быть уверено, что Россия не останется равнодушной к судьбе Сербии».
Сочувствие сербам было признаком хорошего тона при царском дворе в Санкт-Петербурге. Но особые отношения царской России с Сербией были лишь маскировкой обычных отношений сюзерен-вассал. Для царской России Сербия была лишь сферой влияния, но эти прозаические интересы облекались в изящную форму уверений во взаимной любви и духовном единстве. Царскую Россию больше интересовала Болгария, которая контролировала выход в Средиземное море через Босфор и Дарданеллы. Геополитика важнее эмоций. В 1877 году, когда после очередной русско-турецкой войны подписывался Сан-Стефанский мирный договор, Россия согласилась передать сербские земли Болгарии…
Телеграмма императора Николая II имела печальные последствия, в том числе для ее отправителя. Началась Первая мировая война, затем последовала революция и расстрел императорской семьи.
После Первой мировой войны ни в России, ни в Сербии не вспоминали об особых отношениях и славянском единстве. Отношения нашей страны с Югославией складывались на редкость неудачно. После Второй мировой войны Сталин жестоко рассорился с Югославией, и ее вождя Йосипа Броз Тито в Советском Союзе именовали не иначе, как «кровавая собака Тито».
Конфликт Сталина с Тито был нацелен на то, чтобы либо подчинить себе маршала, либо установить менее самостоятельное правительство в Белграде. Но у Сталина ничего не получилось. Более того, Советский Союз утратил свое влияние на стратегически важных Балканах. Это был большой просчет.
«Сталин готовил чуть ли не нападение на Югославию, — рассказывал Никита Хрущев. — Помню, однажды мне доложил министр госбезопасности Украины, что производится секретная отправка большого количества людей на Балканы из Одессы. Их отправляли каким-то кораблем, наверное, в Болгарию. Люди, которые были причастны к организации их отправки, докладывали мне, что образованы воинские соединения, и хотя те уезжают в гражданских костюмах, но в чемоданах у них лежат военная форма и оружие.
Мне сообщили, что готовится некий удар по Югославии. Почему он не состоялся, не могу сказать. Более того, от самого-то Сталина я вообще не слышал об этом, а докладывали мне исполнители его воли, которые занимались организацией отправки и посадкой тех людей на корабли. Настроение у них было агрессивное:
— Дадут им наши! Вот они уже отправляются и вскоре начнут действовать.
В их словах не было никакого сожаления о происходящем».
Даже когда отношения между нашими странами нормализовались, взаимная неприязнь сохранилась. До самого распада социалистическая Югославия, которая жила очень неплохо, ориентировалась на Запад. Полвека ни в России, ни в Сербии не вспоминали об особых отношениях и славянском единстве. О духовном единстве сербские лидеры заговорили, оказавшись в полной изоляции.
Вот характерное обращение сербской интеллигенции к русскому народу, напечатанное в газете «Правда»:
«Хорватия и Босния только пробные камни в куда более широком и мрачном плане неких западных сил, желающих добиться своей власти над Евразийским континентом. Сегодня самолеты пакта НАТО — над Балканами, завтра — над Кавказом… С нашей судьбой решается и ваша судьба, и судьба целого человечества!.. Помогите нам вырваться из гетто, разбить тюрьму, в которую заключили нас силы Зла! Пусть ваши пароходы приплывут в воды Дуная и Адриатики и ваши самолеты появятся в наших небесах!»
Крупные финансовые структуры Сербии установили прямые связи с российской оппозицией. Сербские бизнесмены оплачивали поездки в Белград оппозиционных политиков и журналистов, которых по-царски принимали, хорошо угощали и не отпускали домой без подарка. Официальный Белград обрабатывал российское общественное мнение. В начале девяностых сербские лидеры сделали ставку на российскую оппозицию. Но после роспуска Верховного Совета России и подавления октябрьского мятежа в 1993 году основные союзники белградского режима потеряли свое влияние. И президент Сербии Слободан Милошевич сразу же проявил больше интереса к поиску мирного решения в Боснии.
Отношение русских к войне на территории распавшейся Югославии зависело оттого, к какой партии они принадлежали и какие газеты читали: «Скажи мне, в какой партии ты состоишь, и я скажу, как ты относишься к Сербии и Хорватии».
Российские националисты видели в войне, которую сербы ведут против хорватов и боснийских мусульман, образец, достойный подражания. С их точки зрения, «сербы показали всему миру, что с Америкой и с Западом вообще нужно разговаривать только на языке силы. Русские должны последовать примеру сербов, потому что Америка уготовила России судьбу Югославии».
По мнению белградских лидеров, панславянская идея должна гарантировать им поддержку Москвы. Но почему славянская солидарность распространяется только на сербов, а не на поляков, хорватов и чехов? Все они тоже славяне. Возможно, ли реализовать панславянскую идею в современной политике? Даже Александр Солженицын думал об этом…
Министерство иностранных дел России заявило, что НАТО ведет войну на уничтожение югославского народа. Весной 1999 года многие политики доказывали, что нужно выдвинуть ядерные ракеты на территорию Белоруссии — поближе к странам НАТО, снабдить Югославию современным оружием или просто оказать сербам военную помощь.
В первую очередь, по мнению наших генералов, сербам были нужны средства противовоздушной обороны. Это помогло бы им противостоять бомбардировкам, поскольку натовская авиация понесла бы серьезные потери. Военные считали, что несколько полков ракетных систем С-300, которые считались надежным средством борьбы с авиацией противника, можно было перебросить очень быстро и мгновенно развернуть.
Но несколько ракетных установок сами по себе не изменили бы положение. Налеты натовской авиации осуществляли самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления Е-ЗА. Они наводили бомбардировщики на цель, предупреждали о появлении врага, управляли боем истребителей и показывали своим самолетам, как обойти зоны действия ПВО противника. Так что натовцы могли навалиться на стартовые позиции российских ракет всей силой и их уничтожить, например, крылатыми ракетами, которые можно было запускать с земли, с надводных кораблей или с подводных лодок.
Крылатая ракета летит ниже зоны действия радарных установок, над самыми вершинами деревьев. Она прокладывает свой маршрут, сопоставляя заложенные карты с местностью в память бортового компьютера, и способна резко поворачивать, чтобы избежать встречи с установками ПВО.
Помимо С-300 пришлось бы отправить в Югославию и зенитные ракетные комплексы Тор-М1, которые предназначены для уничтожения крылатых ракет. Но натовцы могли атаковать зенитчиков боевыми вертолетами. Так что пришлось бы разместить там еще и зенитные ракетные комплексы Бук-М1. Они очень эффективны при стрельбе по низколетящим целям.
Все это оружие нужно было свести в единую систему противовоздушной обороны и наладить взаимодействие с истребительной авиацией. Но у югославов были старые самолеты, и из России надо было перегонять новые многоцелевые истребители Су-35 и Су-37. Они могли бы противостоять самым современным американским самолетам.
