И Лиля, раскрасневшись, заговорила, теребя в руках край занавески:
– Как я уже сказала, я обдумывала то, что произошло в тайном мире за последние месяцы…
Прозвучало это с затаенной гордостью, и все остальные с удивлением подумали, что странными путями никому не известное юное существо вдруг очутилось в самом центре тайного мира. На девушку смотрели Темнейший, Морок, Верховная ведьма, и она говорила, а они ее слушали. Кажется, Лиля и сама не верила в это до конца, потому что волновалась невероятно: край занавески в ее руках уже превратился в бахрому.
– Особенно меня поразила история с разрушением поселка нечисти, то есть темного народа, – Лиля старалась изъясняться очень четко и внятно. – Это потрясло всех, но почему-то никто не докапывался до причин. Несмотря на безмерное уважение к Верховной ведьме, я пыталась понять, каким образом стала возможной такая мощная магия. Моя семья когда-то имела большое влияние и пользовалась славой лучших знахарей и великих травников во всей Европе. И я прекрасно знаю пределы возможностей ведьм на земле. Когда я потеряла практику в Выборге не по своей воле и не из-за своей ошибки…
– Короче, – поморщился Егор, но Гильс быстро поднял вверх указательный палец, тряхнув головой, что означало – выслушать придется до конца.
– Когда я не по своей вине потеряла магическую практику, – чуть повысив голос, повторила Лиля, – у меня оказалось предостаточно времени, чтобы снова и снова прокручивать в голове события, произошедшие в тайном мире. Пока другие ругались или торжествовали, я читала форумы Ведьмовства и блоги, сопоставляла информацию и делала выводы. Особенно важен, если воссоздать хронологию событий, разговор трех гарантов и держателей новой Конвенции тайного мира, предшествующий разрушению Пестроглазово. Я прочла пересказы этой беседы теми, кто ее слышал, и… вдруг поняла. Я поняла, что план проникновения в мир Тьмы, который вы с Темнейшим так долго искали, – существует. – Лиля выдержала эффектную паузу – ей сейчас очень хотелось, чтобы Егор на нее взглянул, и тролль все-таки непроизвольно сделал это, хотя тут же метнулся глазами обратно. – Этот план, поскольку вызывать мертвых сюда немыслимо и невозможно, означает – отправиться во Тьму самим.
Егор грохнул по столу кулаком так, что Лиля вздрогнула, а потолок на мгновение ощерился паучьей нежитью, которая тут же исчезла, нырнув в янв.
– Не прокатит! – прорычал Бертилов. – Мы, черт подери, теперь все трое бессмертны. Только не надо говорить, что это и был твой план…
– Ты не дослушал меня! – горячо возразила ведьма. – Речь не идет о том, чтобы вас с Темнейшим отправить во Тьму навсегда. Еще прошлой зимой ведьмы были бессильны против тебя и Темнейшего, но вы все забыли, что теперь у нас новая Конвенция. Она очень прочна и обеспечивает баланс между тремя силами. И стоит только упомянуть о войне, как та сторона Конвенции, которой эту войну намерены объявить, усиливается во много раз. Вы ведь упомянули о войне, когда произошел конфликт в Пестроглазово. Именно в том самом разговоре. Никто не понял, но сработал баланс, чтобы не было войн. Понимаете?!
На этот раз пауза у Лили получилась гораздо более эффектной – брови у Верховной ведьмы поползли вверх, и она переглянулась с братьями Мурановыми, которые прекрасно помнили пресловутый скандал.
– О, черт!.. – тихо выругался потрясенный Темнейший в наступившей тишине.
– И это можно использовать! – насладившись зрелищем четырех изумленных лиц, продолжала воодушевленная Лиля. – Если Морок и Темнейший объявят войну Верховной и всему Ведьмовству, наша сила возрастет во много раз. В ответ Ведьмовство нанесет удар по ним обоим с помощью проклятия. Обоих держателей Конвенции швырнет через грань этого мира, но потом они должны вернуться обратно. Потому что, согласно Конвенции, они не могут погибнуть. Вот такой план. – Лиля умолкла и скользнула взглядом по загорелой широкой ладони Егора, которой тот озадаченно ворошил волосы, явно не замечая обручального кольца.
– Может, она и права, – сказал Гильс. – Мы-то понять не могли, почему так случилось с Пестроглазово. Все были злые и правда что-то орали о войне, Даша тоже произносила это слово. То есть новая Канва фактически устраивает перекос сил в пользу того, кому угрожают войной. Логично?
– Так… – Егор раскачивался на табуретке, пытаясь осознать сказанное. – Погодите. То есть я получаю удар проклятием от ведьм и попадаю во Тьму. Забираю Владу оттуда и возвращаюсь обратно. Главный вопрос – сумеет ли Влада жить в нашем мире, появится ли у нее путь, которого не было?
– Влада в момент своей гибели провела ритуал на своей крови, – отрезала Верховная, которую явно задело, что план, так впечатливший парней, придумала не она. – Ритуал не завершен, пока она не дошла до Тьмы, поэтому ее путь и указывал только туда и никуда больше. Когда она достигнет Тьмы, станет возможным продолжение этого пути. Вероятно… даже обратно в мир живых. Не хочу показывать пальцем, но никто, включая хозяина дневного права, о простых вещах не подумал! – Дарья Романовна щурилась, будто быстро вычисляя что-то в уме. – Но напомню про Некроманта. Не стоит сбрасывать его со счетов. После того как воронка закрылась, Некромант провалился обратно во Тьму, но он не побежден. Тьма – его сила, его власть. А вы собрались вырвать из его лап свою девчонку. У нас нет знаний о том, как справиться с такой силой, нет знаний о Тьме.
– Мы три стороны Конвенции, почему мы не стали… ну… – Егору явно не хватало слов, и он просто потряс растопыренными пальцами в воздухе. – Почему не знаем, что за пределами нашего мира? Вот какие-то знания огромные появились, будто по башке долбануло, как меня… и использовать их нельзя, это просто знания, но почему они не дали огромных возможностей?!
– Я получила знания всех живших когда-либо ведьм, – произнесла Дарья Романовна. – И эти знания касаются только нашего мира, в другие я не полезу.
– Я узнал все это раньше – когда получил титул от отца, – пожал плечами Гильс. – Что я приобрел с новой Канвой – так это ощущение вечности, бессмертие. Я не уйду в янв, как мой отец или достигшие старости вампиры. Судеб людских не вижу, как Морок, памятью древних ведьм тоже не обладаю. Знаешь, Ивлева, что бы ни произошло во Тьме, но другого плана все равно нет. Там, на месте, и разберемся.
– Хватит говорильни! – вскинулся Бертилов, хлопнув рукой по столу. – Так, проклятие ведьм нас отправит во Тьму, верно я понял?! А если Гильс и ты, Ивлева, объявите мне оба войну, может быть, я сам туда спокойно пройду и…
– Я не собираюсь вступать в альянсы, чтобы усилить того, кто полчаса назад угрожал нам и гнался за всем Ведьмовством! – ответно вскипела Верховная и уже спокойнее продолжила: – Тем более что нет никакой гарантии, что это сработает, и даже пробовать я не собираюсь. Только если объявят войну мне, я согласна отвечать ударом, который бросит вас обоих во Тьму. Есть у нас такое мощнейшее проклятие. Если каждая ведьма, каждый ведьмак и колдун одновременно направят удар и если наша сила умножится во много раз – вы, скорее всего, действительно покинете наш мир. Но потом вас вышвырнет назад.
