Собственно, по этой причине РЭБ летели в числе других шаттлов, а не вышли вперед, и пришлось самолетам в прямом смысле принять на себя первый удар.
К тому же шаттлы РЭБ моментально бы сбили пушечным огнем налетевшие самолеты, так как сразу после ракетной атаки начался замес, называемый еще собачьей свалкой. А РЭБ, даже такие, еще могли пригодиться. Мало ли что может придумать противник?
Что до боя истребителей, то схватка вышла до предела горячей. Но, несмотря на численный перевес, пилоты Идущих по следам ничего не могли сделать со своим противником. Модернизированные «Вайки», вырабатывая ресурс форсированных двигателей, носились в куче своих визави, как волки в стаде баранов, разрывая то одного, то другого.
Конечно, численный перевес все же сказывался, гомункулы тоже несли потери, несмотря на вложенные знания, опыта катастрофически не хватало (как впрочем, не было реального опыта боев у новых пилотов Идущих по следам), но потери эти были куда как меньше вполне приемлемых и изначально закладываемых в пропорции один к десяти.
От девяти десятков истребителей, вступивших в воздушный бой, осталось всего двадцать три машины, но они смогли приземлить большую часть своих противников, а остальные сбежали или же были отозваны, что, впрочем, не принципиально, потому как цель уже была близка.
34
Шаттлы РЭБ все же пригодились. Заработали ракетные зенитные установки, защищающие непосредственно цитадель секты, и класс у них был явно значительно выше того барахла, что применялось до сего момента в противостоянии.
– Это ракеты шестого поколения!
«Но оно и понятно, на своей реальной безопасности экономить глупо», – подумал Владислав и поморщился как от кислого.
Оно и понятно, несмотря на всю построенную оборону, псионы могли пройти ее как раскаленный нож сквозь мягкое масло, даже не заметив, но, увы, снова приходится изображать театр, имитируя пафос и превозмогание для многочисленных зрителей.
Системы РЭБ по сигналу псионов перешли на более высокий класс работы, и ракеты промазали, точнее взрывались недалеко от своих целей. Шаттлы сдувало ударной волной в сторону, проседали энергощиты, случились перебои в работе двигателей и управления, но обошлось без потерь.
Другое дело, что за первой волной шла вторая, а там и третья. Гермафродиты не жалели боеприпасов. И если низкую результативность первой волны еще как-то можно было объяснить, то вот если и вторая волна никого не собьет, то это будет откровенное палево, а потому не осталось ничего другого, как бросить на них авиацию.
– Срочно садимся! – скомандовал Роев. – Дальше пойдем пешком.
Самолетов для перехвата осталось мало, а ракет наоборот много, так что, несмотря на работу системы РЭБ и противоракетную борьбу, семь шаттлов вспыхнули огненными шарами, из них все пять, что несли в себе установки РЭБ, их противник решил уничтожить во что бы то ни стало, потратив на цель до десятка изделий.
Третья волна оставила атакующие силы без авиации. Роеву пришлось отдать приказ пилотам на таран ракет. Эти ракеты оказались слишком мощными, и уже второй подрыв снимал с самолета энергозащину, ну а третья ракета соответственно сбивала модернизированный «Вайк».
Самоотверженность пилотов подарила десанту шанс на приземление и развертывание своих сил, чем они не преминули воспользоваться. Почти две тысячи бойцов в живой броне, вооруженные авиационными пушками («живые» орудия для них делать было муторно, да и не нужно, благо наклепать снарядов к трофеям было проще простого), плюс десять тысяч различных жестко управляемых пилотами биодроидов – от легких «пехотинцев» до тяжелых «танков» – вывалились на плато полупустыни и, поднимая тучу пыли, на полной скорости устремились к противнику.
Идущие по следам Руманга все же смогли провести частичную мобилизацию и вместо пятидесятитысячной армии постоянной готовности нападавших встречали больше ста.
Что касается наземных боев, то воевали местные достаточно архаично на уровне ВМВ, а местами ПМВ с вкраплениями локальных конфликтов более позднего времени, то есть создавали оборонительные полосы из окопов с небольшими укрепленными позициями типа дотов или даже фортов.
Чтобы затруднить противнику комфортное выбивание, словно в тире, атакующих бойцов, пространство закрывалось густой дымовой завесой. Причем это был не просто дым, а поляризованный, что крайне затрудняло обнаружение целей различными средствами наблюдения.
Свои тоже ничего не видели, но, собственно, они и рассчитаны были скорее на близкий контакт, чуть ли не рукопашную схватку. Так что бойцам требовалось максимально быстро сократить дистанцию, что они и делали. Живые доспехи на основе паркурщиков показывали невероятные скоростные качества, до ста двадцати километров в час.
Противник не сплоховал и начал долбить по площадям из РСЗО.
Уже после первого залпа мало бы что осталось от атакующих, но тут свое слово сказали псионы. Задействовав предвидение, они знали, куда ударят ракеты, и очищали это пространство от своих войск. Понятно, что пространство очень велико и все от войск не очистить, потому траектории ракет слегка подправлялись телекинезом, уменьшая площадь поражения. Без потерь все равно не обходилось, но они были совсем не критичные.
Особенно хорошо воздействовать на ракеты получалось у Эхинацеи. Вселение в живой корабль не прошло для нее даром, и псионические возможности ее энергетической сути значительно возросли. Ведь возможности «Золотой рыбки» были на порядок больше человеческого тела, что не могло не сказаться. Это при том, что переселение обратно в человеческое тело привело к потере большей части возможностей.
– Чувствую себя так, словно надела одежду на размер меньше, – пожаловалась она. – Тесно, неудобно… Кажется, приглушили свет и при этом поблекли краски, ощущение пространства так скукожилось, что возникло что-то похожее на клаустрофобию… Но и кораблем на постоянной основе быть не хочется.
В общем, Эхинацея обеспечивала прикрытие двух третей всей линии фронта, а оставшуюся часть – Роев. Обеспечивалось это им на пределе возможностей, да еще под мощным допингом, таким сильным, что от тела скорее всего придется отказаться из-за его ментального перегорания, но тем не менее обеспечивалось. Тем более что Эхинацея всегда может вырастить нового клона.
Потеряв в безудержной атаке четверть войск, в основном биодроидов, что сильно запаздывали с исполнением приказов из-за недостатка скорости движения, наступающие все же вошли в плотное соприкосновение с обороняющимися, и начался контактный бой.
35
Окопы закидывали гранатами, после чего дело доходило до рукопашных схваток, редко, конечно, но случалось и такое. Атакующие, пользуясь густой пеленой дымовой завесы, врываясь в окопы, буквально обрушивались на обороняющихся, и иногда было проще произвести удар, чем выстрелить. Но все же чаще именно перестрелка в упор решала исход схватки, а огневая мощь, скорость реакции и броня были на стороне атакующих.
