Вот только ощущения портила быстро нарастающая боль от растворения души в потоках энергии, которые были сродни электрическому разряду пополам с нападением стаи пираний, что откусывали от энергосущности кусочек за кусочком. Вместо «подзарядки» энергией души эта энергия наоборот истекала, впитывалась в поток, так что еще немного – и Эхинацея исчезла бы. Таким образом, тело выступает защитной оболочкой и своеобразным преобразователем-трансформатором, что позволяет получать энергию извне, пусть и в очень малых дозах.
– Надо только научиться удерживать свою сущность, – сказала она, завершив сеанс.
Роев, наверное, с минуту приходил в себя, после чего сказал:
– Это прямо наркотик какой-то…
– Ага… вот только пока не узнаем, как убрать негативные последствия, пробовать его снова не буду, так что можешь не опасаться моих необдуманных поступков.
– Будем тренироваться, как только найдем подходящее тихое место.
– Именно.
– Ладно, вернемся к нашей теперешней ситуации… Под пищей, я так понимаю, ты имеешь в виду, хм-м… экипаж линкора?
– Да.
– Там вообще что-то могло уцелеть после взрыва реактора?
– Ты удивишься, но даже визуально корабль не так уж сильно пострадал от взрыва. Какое-нибудь пятое-шестое поколение разорвало бы на мелкие кусочки, как петарду с конфетти, а это десятка – ее так просто не уничтожить. Да, линкор разломило пополам, но носовая и кормовая части пострадали не очень серьезно. Не удивлюсь, если обнаружится, что там даже выжившие есть. Собственно, подключайся ко мне, и сам все увидишь.
Роев так и сделал. Подключение прошло без проблем, но в этом надо благодарить Эхинацею, что пошла навстречу.
Органами зрения «Золотой рыбки» Владислав увидел разлетающиеся в разные стороны беспорядочно вращающиеся две части линкора, каждая из которых была минимум по три километра в длину. Врыв реактора разрушил только центральную часть корабля, испарив и разнеся на клочки около четырех километров его корпуса.
– Как тебе вообще удалось пустить реактор вразнос? – удивился он. – Все-таки надо думать, что техника десятого поколения крайне надежная штука.
– Честно говоря, сама не понимаю, – после короткой паузы отозвалась Эхинацея. – Я в тот момент плохо соображала… Можно сказать всю свою суть вложила в псионическое воздействие на реакторные стержни, как-то их дестабилизировав… Не помню.
– Да уж… – протянул Роев.
Эхинацея направила корабль к носовой части, пояснив:
– Кормовая часть нам не нужна. Там в основном малообитаемые двигательные отсеки и топливные танки, что наверняка разрушились, думаю, и топливо залило все, что только можно было, растворив в себе всю органику.
– Это понятно, все-таки у меня есть знания инженера и я представляю, что там к чему, – согласился Владислав. – Тела экипажа могли сохраниться лишь в носу. Вот только как будем до них добираться? Все-таки остановить вращение такой массы будет непросто, тем более что не факт, что пси-сил «Золотой рыбки» на это хватило бы, даже будь корабль на пике своих возможностей.
– А мы и не будем тратить энергию на стабилизацию, разве что совсем чуть-чуть. А то вдруг там еще кто-то живой остался? Так я не собираюсь создавать для них комфортные условия гравитационного обитания. А то в благодарность еще какую-нибудь пакость сделают…
– А ведь системы обороны корабля, если его носовая часть не так уж сильно пострадала, могут еще действовать, – предположил Роев, припомнив кое-какие моменты из баз данных.
Смерть экипажа отнюдь не означает, что корабль превратился в безопасные куски металла. Включались протоколы безопасности, и подойти к ним могли лишь те, у кого имелись соответствующие коды доступа. Так что стоит только чужаку войти в зону поражения, как автоматические системы могут открыть огонь на поражение без предупреждения.
– Наверняка так оно и есть, – согласилась Эхинацея. – Потому придется постараться не словить подарок…
Владислав на это ничего не сказал, решив, что Эхинацее лучше знать, все-таки она оперирует потенциалом живого корабля, а значит, то же предвидение и интуиция у нее сейчас на порядок сильнее.
Он, кстати, заметил, что почти не получает пси-отклика от корабля, то есть Эхинацея сейчас оперирует всеми силами «Золотой рыбки», а пилот превратился лишь в пассажира. Впрочем, он не стал заострять на этом внимание.
Размеры даже трети корабля впечатляли, скорее даже подавляли. Роев, по сути, впервые видел космический объект такого масштаба в непосредственной близости. Огромная гора из стали с развороченным основанием, из которого время от времени продолжало что-то то и дело вылетать из-за действия инерционных сил.
«Золотая рыбка» чуть сместилась, и выстрелившие, точно язык хамелеона, ротовые щупальца поймали какой-то пролетавший мимо объект.
– А вот и первый кусочек мяска. Ам!
Владислава все же чуть передернуло, когда он понял, что только что проглотил корабль, а точнее Эхинацея. Стало как-то тревожно за нее, ведь по сути она и корабль сейчас единое целое… В каком-то смысле это каннибализм получается.
– Не беспокойся за меня, – со смехом сказала она, уловив тревожные мысли Роева.
– Постараюсь…
– А сейчас нам придется покрутиться… Жаль, телепортацию не активировать, сразу бы попали куда надо, без всех этих танцев…
Владислав тоже почувствовал приближение опасности.
Наконец дали о себе знать оборонительные системы носовой части линкора. В бешеном темпе заработали зенитные орудия, посылавшие «кривые» – из-за сложного вращения корпуса – трассы снарядов. Увернуться от них было довольно просто, это смог бы сделать даже обычный пилот на простом истребителе, не обладающий ни развитой интуицией, ни тем более предвидением, по крайней мере – на дальних и даже средних дистанциях.
Эхинацея, закладывая виражи высшего пилотажа, с видимой легкостью уходя с линии огня десятков артавтоматов. Ее, может, и зажали бы в коробочку, но проклятое вращение приводило к тому, что зенитки вынуждены были прекращать огонь, теряя цель. Конечно, в дело включались новые установки, но Эхинацея продолжала ловко лавировать, постепенно сокращая дистанцию.
Большую опасность представляли ракеты, ведь они имели систему самонаведения. Но даже имеющихся куцых пси-ресурсов «Золотой рыбки» было более чем достаточно, чтобы сталкивать их между собой. Правда, радиус действия телекинеза сейчас оставлял желать лучшего, а потому тело живого корабля осыпал дождь осколков (силовое поле не задействовали, слишком уж энергозатратно), но чешуйчатая броня их уверенно держала.
Эхинацея летела не абы куда, а метила в развороченную часть корпуса линкора, и в какой-то момент она оказалась в «мертвой зоне» для оборонительных систем.
Из нутра носовой части линкора торчали какие-то ошметки энерговодов, труб, балок и всего прочего, что и опознать-то сразу не представлялось возможным. Эхинацея, осторожно маневрируя, завела «Золотую рыбку» внутрь и затаилась в каком-то довольно чистом от хлама просторном отсеке. Роев подумал, что тот раньше служил каким-то складом, но после разрушения весь груз выдуло в космос взрывной разгерметизацией.
