- Больно?
- Да. Вынь палец, - потребовала Вита, подаваясь вперед и цепляясь рукой за его кисть.
Роман ничего не делал. Продолжил тяжело дышать.
- Рома, - в голосе Виты появились панические нотки. Из-за того, что она нагнулась, давление изнутри усилилось, посылая вниз живота уже неприятные ощущения.
- Вита, пожалуйста… - он снова шумно сглотнул. – Без паники. Ни насиловать, ни лишать тебя девственности на кресле в кинозале я тебя не собираюсь. Я хочу, чтобы ты кончила.
- Я уже не хочу.
Ей казалось, она кричала, на самом деле говорила шепотом.
- Тебе когда неприятно стало? Когда я до плевы дотронулся?
- Вынь, черт побери, руку! – она сильнее потянула её, но не сдвинула с места.
Вместо того, чтобы прислушаться к её словам и сделать так, как она требует, Роман повернул голову и поцеловал её щиколку. Её нога до сих пор упиралась в его плечо.
- Не выну, пока ты не успокоишься. Чего ты испугалась, девочка? Ну же, хорошая, расслабься. Я чуть-чуть…
И ни слова о себе. Вита прикусила губу, окончательно растерявшись. Её раздирали противоречия. Хотелось, чтобы Багровский немедленно оставил её в покое и, между тем, всё её естество противилось этому. Телу хотелось расслабиться, получить то, что ему обещали.
А ему ведь обещали.
- Рома, - её голос предательски дрогнул. Она не понимала себя, она не узнавала себя.
- Даю слово Багровского, Вита, вреда и боли я тебе не причиню.
***
Она кончила.
От его языка.
Её вкус Роман никогда не забудет.
Он держал свою девочку крепко, сжимая её бедра, погружаясь в расщелину между ними языком насколько возможно, слизывая нектар и наслаждаясь приглушенными стонами своей Виталины.
Где-то глубоко внутри у Романа лопнула пружина. Разорвалась к чертям собачьим, и уже ничто не будет по-старому.
Попробовав раз, он не успокоится, пока не получит снова.
Губастую.
Девочку, что свела его с ума. Стала частью его жизнью. За которую он порвет любого.
Роман смотрел, как Вита приходит себя. Как дрожат её раскинутые ножки, которые она нет-нет да пыталась свести, но он не позволял. Как поднимается и опускается её шикарная грудь, которую он ни разу не видел обнаженной и не знал, какие у Виты соски – нежно розовые, алые или ближе к вишневому. Не попробовал их на вкус, не втягивал в себя.
Ещё немного, и Романа разорвет изнутри. Он весь пылал. Член ломило с такой силой, что собственная неудовлетворенность причиняла реальную боль. В голове – дурман.
Плевать на себя…
Он потом возьмет всё, что пожелает.
Сначала – его девочка. Его Губастая.
Глава 11
- Дату, Влад.
- Выбирай сам. Чем быстрее, тем лучше.
- Месяц.
- Отлично. Всё будет готово.
- Влад, без излишеств.
- Только свои.
Роман цинично усмехнулся.
- Своих можно набрать пять сотен. Ограничимся количеством, поделенным на десять.
- Не уложимся.
- Уложимся.
Тут он был категоричен.
Прошло три дня с их первого, так называемого, свидания с Витой. Девочка снова от него пряталась. Игра в прятки и «не попадись на глаза Роме» осточертела до оскомины.
Она сознательно его игнорировала. И это бесило невероятно!
Что ещё нужно этой девчонке? Мать вашу, да разъясните ему, остолопу! Он и так к ней, и этак. Уже не знал, каким боком подойти и вывести на разговор, на общение!
Не трогал её. Не врывался ночью в комнату. Не переселил Виту к себе.
Дал ей снова время.
На хера, спрашивается?
У Романа сегодня было отвратное настроение. Он спустился к завтраку, а там снова пустой стол. Вернее, стол накрыт, но его никто не ждал. Маленькая зараза снова позавтракала до него. Кофе и бутерброд, а то и вовсе ничего не ела. Роман съел глазунью с беконом, несколько тостов, выпил сок, на затравку – кофе и звонок Владу.
Ок, Губастая, сама напросилась.
Роман с шумом отодвинул стул. Не понимает по-хорошему, будет по-плохому. Он старался. Дело не в том, что он ей не дал выбора, как она ему заявляет. Ограничил её свободу и прочую ересь. Она – его. И должна это понимать.
Дверь в её комнату оказалась закрытой. Он дернул раз. Потом второй.
Сжав губы, раскрытой ладонью ударил по двери.
- Вита, открой.
Он не кричал.
Сказал спокойно.
Пока.
Он знал – она его услышала. Он даже мог поклясться, что слышит её дыхание. Что его девочка стоит в метре от двери. Максимум – полтора. Смотрит на неё распахнутыми глазами и кусает губы.
Губы Виты… Будь они не ладны. Ещё пару дней, и они ночами будут ему сниться.
И что он с ними делает – тоже.
Член сразу же отозвался, дернулся, заставив Романа выругаться и ещё раз ударить по двери.
- Вита, я выломаю дверь.
Он угрожал. Осознанно.
Дал им время – десять секунд. Не открывает, упрямица, он сносит дверь.
Один, два…
Послышался поворот ключа, и Вита предстала перед ним в майке и шортах. Зато в гольфах выше колен.
Белых.
Твою же мать…
У Романа мгновенно пересохло во рту. И даже не на соски, что просвечивали через майку, натягивали её, грозясь порвать.
Именно гольфы скрутили его так, что легкие не обожгло. Он сразу же вспомнил, как лизал Виту, представив, как она будет полностью обнаженной лежать на кровати в одних лишь белых гольфах.
С раскинутыми ножками…
С влажными складочками.
Ждущая его.
Гольфы. Ребята, какое на хрен кружевное белье? В эту секунду Роман узнал про свой личный фетиш.
Сглотнув вязкую слюну, наполнившую рот, мужчина упер руку в дверной проем.
- Ты завтракала?
Вита ему напоминала ежика, что высунул нос из колючей брони, но готов в любую минуту шмыгнуть назад, выставив защиту.
- Да.
Она смотрела на него с настороженностью. От её застывшей фигурки так и веяло желанием сбежать.
- Отлично. Тогда у тебя три минуты на сборы, - холодно бросил он, стараясь не выдать истинных эмоций.
Главное – не прикасаться к ней.
