А еще Неелов с искренним сочувствием сообщил, что похоронить Олю Константин не сможет, потому что от ее тела ничего не осталось. Совсем ничего. Температура в эпицентре пожара была такова, что сейчас уже ведут дорожные работы по перекладке асфальта – он просто выгорел до самой щебеночной подушки.
А еще рассказал, что в аварии (по предварительным данным, по записям с видеорегистраторов) виноват водитель бензовоза – он повел себя странно, разогнав автомобиль и врезавшись в пробку на МКАДе. Прямо в зад автомашины Насти, туда, где сидела Оля. Погибла только она, удар пришелся как раз в дочкину машину, вдавив ее в ограждение-отбойник. Предположительно – водитель «КамАЗа»-бензовоза потерял сознание – то ли от сердечного приступа, то ли еще от какой-то причины и очнулся в последний момент, когда сделать уже ничего было нельзя. Он вывернул руль, направив бензовоз в отбойник, нажал на тормоз, машину повело, завалило набок, ну и… вот. Весь удар приняла на себя машина Насти.
Перед тем как выйти из «шайбы», Константин полез в карман и достал пятитысячную купюру, молча положил ее на стол перед капитаном и пошел на выход, но полицейский догнал и засунул деньги обратно, в карман его куртки:
– Перестаньте! Мы что, стервятники, на чужом горе наживаться?! Да и не надо нам, мы и так нормально зарабатываем! Так что… идите и найдите свою семью. И дай Бог, чтобы все с ними было хорошо. И… мои искренние соболезнования. Царствие небесное вашей супруге.
У Константина перехватило горло, он не смог ничего сказать в ответ. Только молча кивнул и крепко пожал руку гаишнику.
Через пять минут он уже катил по маршруту, заданному на экране навигатора, встроенного в «мозги» джипа. Огромный экран показывал, куда ехать, как ехать, и Константин не беспокоился, что не найдет искомую больницу. Прогресс есть прогресс. Хорошо, когда кто-то указывает тебе дорогу. Верную дорогу.
Ехать пришлось довольно-таки долго, Москва ведь, а не Ртищево и не Базарный Карабулак. Пробка на пробке и пробкой погоняет. Есть что-то жалкое в том, как мощные, быстроходные автомобили гигантским стадом увязших в грязи мустангов стоят в бесконечных автомобильных пробках. Москвичи такого даже не замечают, для них это обыденность – как облака, как летящие в небе птицы, как осень или зима. Для провинциала такая автомобильная пробка – как дурная болезнь, от которой нужно поскорее избавиться и больше никогда ее не получать. И если бы Константин жил в Москве, он бы никогда не поехал бы в автомобиле туда, куда можно добраться, к примеру, на метро. Но, как он слышал от самих же москвичей, «понты дороже денег». И если до офиса пешком добираться пятнадцать минут неспешным шагом – москвич поедет на джипе величиной с дом. Ибо – так положено преуспевающему бизнесмену. Иначе – какое уважение?! Статус – вот главное!
Где тут выдумка, а где правда – Константину не было интересно узнать. Честно сказать, ему на это было наплевать. Скорее всего, истина, как всегда, посередине. То есть в заднице. В этом мире почему-то истина в большинстве случаев в заднице, и задумываться об этом – себе дороже.
Подъехав к больнице, Константин долго искал место для парковки и очень обрадовался, когда обнаружил изобретение местной власти – платные парковки. Они были почти пусты, если не считать нескольких автомобилей с замотанными тряпкой номерами. Константин прибегать к таким ухищрениям не стал (что он, нищий, что ли?!), и после нескольких минут пытания автомата-парковщика оплатил парковку за пять часов вперед – тысячу рублей. Мало ли… номеров на машине нет, но вдруг как-то пробьют, что он не оплачивал парковку? Увезут машину стервятники-эвакуаторы, и потом ее ищи-свищи! Нет уж, пусть будет так, как положено.
Деньги в сумке забрал с собой, хотя вначале хотел бросить сумку в машине. Надо будет оставить денег Насте с Петей – им лечиться, а потом ехать на Багамы. Скорее всего, все деньги, что он им дал, сгорели на месте аварии. Да и черт бы с ними, денег, что ли, нет? Но сейчас ребята в больнице без единой копейки в кармане, и это совершенно недопустимо.
Глава 6
– Папа! Папа! Я ничего не могла сделать! Папа!
Голос Насти срывался, она захлебывалась рыданиями, и Константин сглотнул комок, перекрывший горло. Ему тяжело было дышать, и самому хотелось разрыдаться. Всю совместную жизнь с Олей он думал, что умрет раньше ее, что это она будет его хоронить. А оно вон как вышло! Даже хоронить некого…
Константин мутными глазами осмотрел палату – в ней лежали шесть женщин. Кто-то с ногой на подвеске, кто-то с бинтами на голове и руках. Палата полна под завязку. Душно, и окно открыть нельзя – все лежат почти голышом, едва прикрытые простыней, иначе нельзя, и жарко, и нужен доступ к телу – только легкие халатики, и все.
Из-за приоткрытой двери принесло запах кухни – наверное, готовят обед, в палате пахнет дезинфекцией, кровью и потом. С гипсом особо не вымоешься – только обтираться влажными салфетками. Запах страданий, запах беды.
Константин ненавидел больницы. Вернее, терпеть не мог в них лежать. Хотя и приходилось – после ранений.
– Петя где? – глухо спросил Константин, лихорадочно соображая, что ему делать дальше.
– В соседней палате! Он ногу сломал! А я – руку. И ушиблись! – Настя постепенно успокоилась и смотрела на Константина с тоской и безнадегой во взгляде. – Пап, ну почему так, а?! Ну почему?
«Потому, что я такой болван! Потому, что я не продумал свои действия и навлек на всех вас беду!» – хотел крикнуть Константин, но сдержался. Что это изменит?
– Дочка, я скоро приду. – Он кивнул, не отвечая на вопрос Насти. – В какой палате Петя, говоришь?
– В восьмой! – Настя ткнула пальцем влево от себя. – Через стену. Ему вставать не дают! Да и как он пойдет – без костылей? И мне вставать не дают!
– У нее сотрясение мозга! – встряла женщина с соседней кровати. – Ее сразу тошнить начинает. Вот потому и не дают вставать! Вы сходите к завотделением, Семен Васильевич хороший врач и человек хороший! Он вам все расскажет! Он сейчас здесь, а то уйдет.
– Спасибо! – поблагодарил Константин и, шагнув к двери, обернулся к Насте. – Все будет хорошо. Я здесь, и теперь все будет хорошо!
Он постарался сделать голос как можно более твердым, но едва не сорвался на сипение и хрип. Как может быть хорошо, если нет Оли?! Да ему, старому вояке, ничего не надо! Крышу над головой, банку тушняка да теплое одеяло! И все! Он может вообще на три тысячи в месяц питаться! А его пенсии хватит на все, что ему нужно! И на хрена сдались эти миллиарды?! Ведь Олю хотел порадовать! Она хотела красивой жизни – моря, пляжа, тишины! Вместе с любимым Костей… А теперь ее нет! И что делать?! Как жить?!
Сбылась мечта идиота… теперь он богат. И вот – Провидение потребовало платы. И плата оказалась непомерной, неподъемной, страшной!
Константин невольно вспомнил рассказ, который читал очень давно, еще в девяностые годы. Книжка тогда попалась с фантастическими рассказами. И в одном рассказе говорилось о том, как человек нашел сушеную обезьянью лапу, выполняющую желания владельца. Вот только выполняла она их… сатанински. Например, захотел он получить деньги, пятнадцать фунтов, и на стройке сломались строительные леса, и его брат упал и разбился. Человеку выплатили за погибшего брата страховку – ровно пятнадцать фунтов…
