Вóроны обладают замечательной памятью на социальные связи. Молодые вóроны формируют сообщества по так называемой модели разделения-слияния. Прежде чем перейти к семейному, оседлому образу жизни в паре, они формируют социальные группы со своими друзьями и членами семьи, устанавливая внутри них довольно тесные отношения. Они тщательно выбирают, с кем делиться пищей, с кем сидеть рядом на ветке (в пределах досягаемости чужого клюва), с кем заниматься чисткой перьев, а с кем играть. Но в отличие от стабильного куриного стада, социальные группы воронов постоянно меняются по составу, распадаются и снова объединяются по прошествии сезонов и даже лет. Это значит, что птицам нужно помнить всех своих сородичей, с которыми они когда-то общались. Помнят ли они о своих отношениях после длительного периода разлуки?
Биолог-когнитивист Томас Бугниар из Венского университета недавно попытался ответить на этот вопрос, проведя исследование в социальной группе из 16 молодых воронов в австрийских Альпах. Раньше считалось, что долгосрочная социальная память у птиц ограничена запоминанием своих соседей от одного сезона размножения до следующего. Но Бугниар обнаружил, что вóроны помнят своих близких друзей даже после трехлетней разлуки.
Стоит отметить, что врановые узнают и помнят не только своих сородичей, но и нас. Они способны надолго запоминать людей, особенно тех, которые представляют для них угрозу, и узнавать в толпе знакомые лица. Не верите? Спросите у Бернда Хейнриха, который попытался замаскироваться от воронов, с которыми он работал. Что он только ни делал: надевал другую одежду, натягивал на себя кимоно, парики и темные очки, хромал и ходил вприпрыжку, чтобы изменить походку, — все бесполезно. Ему не удалось обмануть птиц. А Джон Марцлуфф несколько лет назад занимался ловлей и кольцеванием американских ворон. Теперь, спустя много лет, когда он идет по кампусу Вашингтонского университета, обиженные вороны зорко вычленяют его в толпе среди тысяч других посетителей и провожают недовольными и тревожными криками. В ходе недавнего исследования со сканированием вороньего мозга Марцлуфф обнаружил, что птицы распознают человеческие лица, задействуя те же зрительные и нейронные пути, что и мы.
Западноамериканские сойки демонстрируют впечатляющий навык социального мышления, чтобы определить свое место в иерархии стаи. Эти чрезвычайно общительные птицы, представители семейства врановых, живут большими постоянными стаями с жесткой иерархической структурой, как у кур. Чтобы понять, как вести себя с незнакомым индивидом, то есть демонстрировать ли поведение доминирования или подчинения, они смотрят на его отношения с другими птицами. Предположим, в стае появляется незнакомая птица по имени Сильвестр. Ваш приятель Пит явно доминирует над Сильвестром. А другой ваш приятель Генри доминирует над Питом. Кто из них более доминирующий — Генри или Сильвестр? Другими словами, западноамериканские сойки могут определять социальный статус незнакомой птицы на основе того, как она ведет себя с другими птицами, тем самым избегая ненужных конфликтов и возможных травм. Эта способность выносить суждения об отношениях на основании косвенных данных — говоря научным языком, способность делать транзитивные логические выводы — один из важных компонентов мышления, который относится к разряду продвинутых социальных навыков.
Я ЛЮБЛЮ СОЕК за их нахальный, вздорный и шумливый характер. Голубые сойки (Cyanocitta cristata), живущие в моем регионе, известны своими тесными семейными связями и сложными социальными системами, а также острым умом и любовью к желудям. Завидев новую кормушку, они налетают целой толпой, истошно кричат друг на друга, ссорятся, дразнятся и «лаются, как голубые терьеры», как выразилась Эмили Дикинсон. Голубые сойки отличают хорошие желуди от плохих с 88 %-ной точностью и могут считать как минимум до пяти. А еще они умеют правдоподобно имитировать пронзительный крик красноплечего канюка — «кии-ах», «кии-ах» — и часто пользуются этой хитростью, чтобы заставить других птиц поверить в приближение хищника и улететь с кормового участка, оставив хитрецам больше орехов
[28]. Неудивительно, что голубая сойка является главным героем-обманщиком в легендах чинуков и других индейских народов на северо-западном побережье США.
Особенно очаровательный вид социального поведения обнаружен у обыкновенных соек, представителей умного семейства врановых, обитающих в Старом Свете. Самцы этих соек угадывают настроения своих партнерш и их предпочтения в еде и стараются предложить им то лакомство, которое они хотели бы съесть в данный момент.
Латинское название этого вида соек Garrulus glandarius (garrulus — «желудевый», glandarius — «болтливый») как нельзя лучше описывает этих птиц. Обыкновенные сойки очень болтливы. Но, в отличие от родственных им грачей и галок, которые гнездятся целыми колониями, они не такие компанейские и предпочитают жить парами.
Как и многие другие врановые, обыкновенные сойки могут делиться друг с другом едой — но только для того, чтобы завоевать расположение своей партнерши. Самцы ухаживают за самками, даря им вкусные подарки. Льерка Остойич и ее коллеги из Кембриджского университета недавно решили использовать эту особую форму поведения — дарения, чтобы определить, способны ли эти птицы понимать, что у других птиц (в данном случае их партнерш) свои собственные потребности и желания, — это сложный социальный навык, известный как атрибуция психического состояния.
В ходе этого необычного эксперимента самцы через стекло наблюдали за тем, как их партнерши досыта наедались одним из двух видов пищи — личинками восковой огневки или личинками мучного хрущака. (Вам эти лакомства могут показаться неаппетитными, но для соек личинки восковой огневки столь же питательны и полезны, как для людей темный шоколад.) После этого самцам позволили выбрать угощение для самки из этих двух видов личинок.
Птицы, как и люди, любят разнообразие, и даже самая вкусная еда может им надоесть. Этот эффект называется сенсорно-специфическим насыщением. (Представьте, что вы досыта наелись сыром, так что больше не можете съесть ни кусочка, — и после этого переключаетесь на фрукты.) Вкусовые предпочтения самок также менялись. Следовательно, самец должен был отследить изменение вкусовых предпочтений и дать партнерше ту еду, которую она хотела в данный момент, что позволило бы ему укрепить с ней отношения. Поразительно, но после наблюдения за пиршеством своей дамы самцы неизменно выбирали то лакомство, которое она еще не ела.
Но, возможно, самцы просто выбирали то, что хотели бы попробовать сами? Другими словами, наблюдение за поеданием самкой личинок восковой огневки снижало их собственный аппетит к этой еде, поэтому они автоматически выбирали другой деликатес. Но дальнейшие эксперименты показали, что наблюдение за едой самок никак не влияло на то, какое лакомство самцы выбирали для себя. Когда у них не было возможности покормить самку, они выбирали между двумя видами личинок в соответствии со своими предпочтениями. Когда же самцы могли поделиться едой с самкой, они абстрагировались от своих личных желаний и старались предугадать ее желание, словно знали о существовании сенсорно-специфического насыщения. При этом они предлагали самке личинку так же заботливо и нежно, как воспитанный джентльмен предлагает даме кусочек ее любимого шоколадного торта.
