Конечно, это не то же самое, что и атрибуция психического состояния у людей — способность осознавать, что другие люди, как и мы, обладают внутренней жизнью, но эта жизнь отлична от нашей. Тем не менее эти навыки кажутся довольно близкими. Самцы обыкновенных соек продемонстрировали, что они могут определить специфическое психическое состояние или, точнее говоря, желание своей партнерши (она хочет этого, а не того), понять, чем оно отличается от их собственного предпочтения (я бы съел это, но она, скорее всего, хочет другого), и гибко скорректировать свое поведение, чтобы удовлетворить ее желание.
«Результаты этих экспериментов интригуют и не оставляют сомнений в том, что самцы способны чувствовать желание самки, — говорит Остойич. — Однако требуются дальнейшие исследования, чтобы выяснить, какие именно ориентиры используют самцы для определения специфического насыщения самки. Мы должны понять, реагируют ли самцы только на очевидные визуальные сигналы в поведении самки или же используют наблюдаемые сигналы, чтобы делать вывод о ее желании».
Если самцы сойки действительно способны понять желание самки, это говорит о том, что птицы могут обладать одним из ключевых компонентов так называемой «теории сознания», или «модели психического состояния». Говоря простым языком, теория сознания — это признание индивидом того факта, что другие особи обладают мыслительными процессами, представлениями, намерениями и желаниями, отличающимися от его собственных.
«Конечно, атрибуция желаний менее сложна с когнитивной точки зрения, чем атрибуция убеждений, — говорит Остойич. — У человека атрибуция желаний — это первый шаг к развитию полноценной модели психического состояния. Дети начинают именно с этого. И вышеописанное поведение у самцов соек может служить свидетельством того, что и другие животные помимо людей также обладают этим важным аспектом теории разума».
Задайте десяти экспертам вопрос о познавательных возможностях и теории сознания, и вы получите десять разных ответов. В целом существует два лагеря: представители первого лагеря, называющие себя пессимистами, отрицают возможность того, что другие живые виды помимо людей могут обладать чем-то отдаленно напоминающим эту высокоразвитую форму познания; представители второго лагеря придерживаются мнения Дарвина, утверждавшего, что люди отличаются умственными способностями от животных «лишь по степени, а не по качеству». Двое ученых из Пенсильванского университета, Роберт Сейфарт и Дороти Чейни, относят себя к последнему лагерю. Они считают, что даже наиболее сложные формы человеческой теории разума уходят корнями в подсознательное понимание чужих намерений и представлений. Судя по всему, обыкновенные сойки обладают по крайней мере этими базовыми элементами теории разума.
В ОБЩЕСТВЕННОМ ОБРАЗЕ ЖИЗНИ кроется много важных преимуществ: больше глаз, чтобы следить за хищниками и находить еду, больше возможностей учиться у других. Вам не нужно ломать голову над тем, как расколоть орех или какие ягоды съедобны, а какие ядовиты. Вы можете воспользоваться чужой хорошей идеей или найденным кем-то из членов стаи богатым, безопасным источником пищи. Например, у грачей и вóронов есть специальные «рейнджеры», которые ищут хорошие кормовые участки и затем созывают туда всю стаю.
По словам исследовательницы из Оксфордского университета Люси Аплин, синицы опираются на социальные связи для поиска еды и копирования кормодобывательных стратегий, а также для передачи информации между стаями и даже между разными видами. Аплин занимается изучением социальной природы больших синиц, обитающих в Витхэмском лесу неподалеку от Оксфорда. Чтобы изучить социальные связи между птицами — синичий вариант социальной сети Facebook, Аплин и ее коллеги снабдили подопытных крошечными электронными метками, позволяющими отслеживать их визиты на сеть кормовых участков. Кроме того, с помощью специального теста исследователи оценили личностные качества каждой синицы, такие как смелость и исследовательское поведение.
Здесь следует отметить, что у птиц есть личность. Некоторые ученые избегают этого термина из-за его антропогенной окраски, предпочитая говорить о темпераменте, стиле подражания, поведенческом синдроме. Но как это ни называть, каждая птица проявляет стабильные и последовательные поведенческие черты с течением времени и в разных обстоятельствах, как и мы, люди. Есть смелые и робкие птицы, любопытные и осторожные, спокойные и нервные, быстро обучаемые и медленно обучаемые. «Считается, что личностные вариации отражают разницу между индивидами в их реакции в ответ на риск», — объясняет Аплин.
Недавно ученые выявили такие личностные различия и у гаичек, что позволяет объяснить их разное поведение у вновь заполненных кормушек: одна птица мгновенно подлетает и начинает активно клевать, а другая робко топчется в сторонке. Среди гаичек есть как смелые, «легкие на подъем» исследователи, подчас даже опрометчивые и безрассудные, так и осторожные, медлительные индивиды. Мы как должное принимаем существование широкого спектра индивидуальных различий у нашего вида. Так почему такое же разнообразие не может иметь место и у других?
Исследование команды Аплин не только выявило более тесные связи между птицами со схожими личностными чертами. Оно также обнаружило, что более смелые птицы могут переходить из группы в группу, расширяя охват своей социальной сети и доступ к информации об источниках пищи. «Это особенно важно зимой, когда нахождение нового хорошего источника пищи может быть вопросом жизни и смерти, — говорит Аплин. — Однако такая поведенческая стратегия сопряжена с определенными рисками: например, более смелые, „рисковые“ особи чаще подвергаются нападению хищников и чаще подхватывают различные болезни — это позволяет объяснить, почему такая черта, как робость, продолжает сохраняться у птиц». Исследователи также обнаружили, что разные виды синиц — большие синицы, лазоревки и болотные гаички — делятся межу собой информацией о новых источниках пищи. «Причем лучшими поставщиками такой информации оказались болотные гаички, — отмечает Аплин. — В этом отношении их можно назвать ключевым видом — тем, который оказывает значительное влияние на функционирование и целостность своей экосистемы».
В Швеции и Финляндии исследование показало, что один вид может заимствовать у другого знания не только о еде, но и о жилье. В ходе одного эксперимента исследователи пометили все скворечники в районе, где гнездятся оседлые синицы и перелетные мухоловки, белыми кругами или треугольниками. Молодые, еще неопытные самки мухоловок, прилетающие в сезон гнездования с небольшим опозданием, снижали риски, выбирая скворечники с такими же символами, которые украшали скворечники, уже занятые синицами.
Другими словами, социальные птицы могут использовать информацию, исходящую от других птиц — и даже от других видов. Ученые считают, что использование таких социальных источников информации не только обеспечивает некоторым птицам преимущество в борьбе за выживание и размножение — оно могло быть одним из факторов, способствовавших развитию у них относительно крупного мозга.
ПТИЦЫ превосходно учатся друг у друга.
Вспомнить хотя бы известную историю о том, как в начале XX в. в одном из районов Англии синицы научились вскрывать крышки на бутылках с молоком, которые молочники оставляли на порогах домов, чтобы лакомиться жирными сливками. К началу 1950-х годов это стали делать синицы по всей стране. Чтобы узнать, как работает такое социальное обучение, недавно Аплин и ее коллеги провели гениальный эксперимент: они научили нескольких больших синиц из популяций в Витхэмском лесу новому поведению и отследили, как оно распространилось.
