По мнению Джарвиса, это может быть одной из причин, почему вокальное научение редко встречается в животном царстве. «Разнообразие вокализаций делает животное легкой мишенью».
Джарвис предполагает, что вокальное научение в животном мире можно представить в виде континуума. «Некоторые виды — продвинутые имитаторы, такие как люди и певчие птицы, — находятся на одном конце континуума, а другие виды с ограниченной способностью, в том числе мыши и, возможно, некоторые виды птиц, — на другом», — объясняет он
[34]. Как правило, животные с продвинутым вокальным научением либо находятся вверху пищевой цепочки, например как люди, слоны, киты и дельфины, либо умеют лучше других ускользать от хищников, как некоторые певчие птицы, попугаи и колибри. «Хищники могут играть роль сдерживающего фактора, — говорит Джарвис. — Чтобы проверить эту гипотезу, вам нужно вырастить несколько поколений какого-либо животного или птицы в отсутствие хищников и посмотреть, будет ли развиваться вокальное научение естественным образом. Это сложный эксперимент, но теоретически возможный».
Исследование, проведенное Казуо Оканойя и его коллегами из Токийского университета, в какой-то мере подтверждает эту гипотезу. Оканойя изучал японских амадин — одомашненную линию острохвостых бронзовых амадин, которых разводят в Азии не из-за пения, а из-за красивого оперения. Он обнаружил, что японские амадины, живущие в неволе на протяжении последних 250 лет, отличаются бóльшим разнообразием песен, чем их дикие родственники. Отсутствие давления со стороны хищников, предполагает Оканойя, могло стать одним из факторов, позволивших одомашненным птицам развить более разнообразный и сложный репертуар. При этом самки как одомашненных, так и диких видов амадин предпочитают более богатый репертуар одомашненных самцов.
«Я думаю, дело обстоит так, — говорит Джарвис, — хищники оказывают давление отбора, препятствующее вокальному научению, что объясняет его редкость, тогда как давление полового отбора, наоборот, способствует его эволюции. Возможно, так же было и у людей».
ЭТА ИДЕЯ пришла Джарвису в голову одним теплым весенним днем в парке неподалеку от Университета Дьюка.
«Я сидел и читал. Вдруг из кроны соседней сосны раздался голос певчей зонотрихии. Я посмотрел наверх и увидел крохотного певца. Он пел очень громко и смело, повторяя свою песню снова и снова. Вскоре я привык к этой мелодии и, перестав обращать на нее внимание, продолжил читать. Но вдруг песня изменилась. Я посмотрел наверх, чтобы узнать, не сменился ли исполнитель. Нет, это была знакомая мне птичка. Через пять минут она снова поменяла пластинку, и я снова посмотрел наверх. Таким образом, исполнитель умело удерживал мое внимание, хотя я человек, а не зонотрихия».
(Это напомнило мне карикатуру, которую однажды показал нам преподаватель орнитологии: две птицы сидят высоко в ветвях дерева, а под ними стоят двое орнитологов с биноклями и смотрят наверх. Одна птица говорит другой: «Они нас так и не увидели… Споем что-нибудь новенькое?»)
Пение — одновременно рискованное и дорогостоящее удовольствие. Оно не только делает птицу более заметной для хищников, но и отнимает массу времени и сил, которые можно было бы потратить на кормежку. Так почему же птицы поют?
Потому что песня в хорошем исполнении — лучший способ завоевать женское сердце, говорит Джарвис. Птицы, которые практикуют вокальное научение (и киты, кстати говоря, тоже), используют разнообразные вокализации, чтобы привлечь противоположный пол. Только представьте: самец с распушенными на грудке перьями средь бела дня восседает на вершине дерева, где он, как на ладони, виден хищным птицам, и буквально хвастается перед самкой: «Вот он я! Смотри, какой я смелый и громкий! И сколько прекрасных песен я знаю! Как прекрасно я имитирую! Выбери меня!» Простите за излишний антропоморфизм, но разве можно устоять перед таким сексуальным и смелым парнем?
Экстравагантность в природе зачастую идет рука об руку с сексом.
У многих видов птиц разворачивается интенсивная борьба за самок. И самке приходится быть крайне избирательной, поскольку ставки очень высоки. Ей предстоит выбрать самца с хорошими здоровыми генами, который способен защитить свое гнездо и территорию кормодобычи. И один из надежных способов оценки потенциального жениха — его пение. Но как нужно петь, чтобы понравиться самке? (Или, как спросил бы Фрейд: «Чего хотят женщины?»)
Долгое время ученые считали, что главное — сам размер репертуара, исполняемого самцом. Однако подсчитать, сколько песен спел потенциальный жених, — трудная и затратная по времени задача. Гораздо проще оценить его мастерство по качеству исполнения одной-двух песен. Исследования показывают, что самки многих певчих видов предпочитают самцов, которые поют в более быстром темпе или же исполняют более длинные или сложные песни. Другими словами, важно не количество песен, а их качество.
Но критерии сексуальной песни, по всей видимости, меняются от вида к виду. Самки болотных зонотрихий и одомашненных канареек предпочитают максимально быстрые трели, близкие к физиологическому пределу исполнения. Самки зебровых амадин любят громкое пение. Самки некоторых певчих птиц питают слабость к длинным и сложным песням. Другие, например канарейки, — к особым «сексуальным» слогам. «Сексуальный слог», как это ни странно, научный термин; так называется фрагмент песни, когда самец использует свой сиринкс, чтобы петь двумя разными голосами одновременно. Можно сказать, что он поет дуэтом с самим собой. Самки канареек предпочитают такие двухголосные слоги одноголосным.
Большинство самок любят парней «из соседнего двора». Поэтому они ставят во главу угла такой критерий, как соответствие песни местному образцу или диалекту.
Многие певчие птицы владеют региональными диалектами с разными «акцентами», которые отличаются между собой так же, как знаменитый бостонский «саути» с его гуляющей «r» от протяжного арканзасского говора. Эти диалекты передаются, как семейные традиции, из поколения в поколение. Виргинский кардинал при прослушивании записей птичьих голосов более энергично реагирует на голоса местных кардиналов, чем на голоса тех, кто обитает в тысячах миль от него. Большие синицы, живущие в южной Германии и Афганистане, используют столь разные диалекты, что не признают друг в друге сородичей
[35]. Даже птицы, живущие в разных частях одного штата США, могут исполнять совершенно разные мелодии. По словам орнитолога Дональда Крудсма, черношапочные гаички, обитающие на острове Мартас-Винъярд, поют иначе, чем их сородичи, живущие в нескольких километрах на материковой части Массачусетса. Различные вариации песен могут встречаться на расстоянии всего одного километра и даже меньше. Например, среди белоголовых зонотрихий в Калифорнии зоны распространения диалектов могут быть разделены всего несколькими десятками метров. Птицы, живущие на стыке двух зон, иногда становятся «билингвами».
